ПРОВИНЦІАЛЬНЫЯ ЭКСКУРСІИ.
Ярмарочныя вѣсти.
Пріѣздъ на ярмарку въ разгарѣ; среди другихъ „знатныхъ иностранцевъ впервые ярмарочную территорію посѣтилъ Праздничный Отдыхъ. Служащіе оказали Праздничному Отдыху восторженный пріемъ.
Постепенно начинаются сдѣлки со всѣми товарами. Темныя личности, по обычаю, поторговываютъ честью и совѣстью, но этотъ „товаръ не въ цѣнѣ. Почти безъ спроса.
Является нѣкоторая возможность предугадать исходъ ярмарки: по оборотамъ ярмарка можетъ выйти ничуть не ниже прошлогодней, а по нѣкоторымъ отраслямъ торговли выше. Въ виду такого исхода ярмарки, исходъ продавцовъ съ ярмарки предполагается съ туго набитами бумажниками.
Большой спросъ на кожевенное сырье.
Спросъ на сырую воду, въ виду холерныхъ угрозъ, незначительный.
Спросъ на „огненную воду въ трактирахъ и ресторанахъ усиленный.
Къ сожалѣнію, житье россійскаго обывателя едва ли будетъ сладкимъ: бакалеи и кондитерскихъ товаровъ въ ярмарку доставлено значительно меньше, чѣмъ въ прошлую, и цѣны назначаются выше на 10% для бакалеи и на 5% для кондитерскихъ товаровъ.
Торговля желѣзомъ ведется почти исключительно на запись.
Торговля на вались такъ-жъ мало привлекательна для истинныхъ торговцевъ, какъ для истинныхъ игроковъ—игра на мѣлокъ.
Хотя многимъ современникамъ даже небо съ овчинку кажется, привозъ овчины на ярмарку пока незначительный.
Настроеніе среди сундучниковъ—оптимистическое, сундучники надѣются отлично расторговаться сундуками; по всей вѣроятности, въ виду обилія россійскихъ экспропріацій, отъ которыхъ каждый собственникъ спѣшитъ все, что имѣетъ, подальше въ сундукъ да въ кубышку запрятать: авось, „экспропріятели не долѣзутъ!
Погода на ярмаркѣ прохладная.
Это, конечно, не достаточная причина „нагрѣвать покупателей. Поэтому будьте гуманными, продавцы!
Варшавскіе делегаты.
Польскія газеты сообщаютъ, что варшавскіе рабочіе весьма недовольны дѣятельностью делегатовъ соціалистическихъ партій.
Делегаты эти въ спорахъ рабочихъ съ фабрикантами разыгрывали роль непогрѣшимыхъ судей и собирали деньги на партію. Теперь выяснилось, что деньги эти делегаты присвоивали собѣ—своя рубашка, дескать, къ тѣлу ближе. Многіе изъ нихъ, сколотивъ деньгу, поспѣшили исчезнуть изъ Варшавы.
Знакомая картинка!
Пѣли дружно делегаты:
„Денегъ дай, денегъ дай И успѣха ожидай! А теперь они богаты
И—прости родимый край!
Воронежское бытіе.
Среди населенія никакого интереса къ выборамъ!
Явочнымъ порядкомъ зарегистровано только 44 избирателя; въ прошлыхъ выборахъ участвовало свыше 1000 человѣкъ.
Чѣмъ занято населеніе?
Варкой варенья что-ли? Или надвязкой чулокъ?
Но вѣдь это, кажется, спеціальность не обывателей, а обывательницъ?
Не можемъ одобрить отсутствіе интереса къ выборамъ.
А любопытно узнать, отсутствуетъ интересъ къ винту или нѣтъ?
„Продажное бюро. Поздравляемъ !
На „Варшавско-Вѣнской дорогѣ было накрыто посредническое бюро по продажѣ мѣстъ желающимъ поступить на желѣзнодорожную службу.
Что въ наши дни не продажно?
Городъ самоубійцъ.
Одессу можно смѣло назвать — городомъ самоубійцъ. Тамъ для гг. самоубійцъ къ услугамъ всѣ необходимыя для этого средства.
Зельтерская вода, мороженое, консервы, пирожныя—самыя „вѣрныя средства, для. незамедлительной отправки „ad patres ... Я. С.
Въ малинникѣ.
Густые кусты малины были украшены ярко-красными крупными сочными ягодами, блестѣвшими на солнцѣ, какъ рубины. Жужжали пчелы, порхали разноцвѣтныя красивыя бабочки, безостановочно, громко и задорно стрекотали въ высокой травѣ кузнечики, и ихъ стрекотанье напоминало звукъ ножницъ.
Иванъ, рослый молодой парень, въ красной рубахѣ, краснощекій и кудрявый, ласково глядѣлъ своими наивными голубыми глазами на черноглазую, бойкую, неугомонную Машу. И по его взгляду было видно, что ему все нравится въ ней: и длинная коса, и голубая ленточка въ косѣ, и ямочка на пухлой щекѣ, и вырисовывающіяся изъ-подъ платья округлости грудей, и даже бѣлый кокетливый передникъ.
— Малину собирать, Машенька, изволите? — спрашивалъ онъ, стараясь придать своему голосу мягкость,—для своего употребленія или для господъ?
— Для молодой барышни. Насъ малиной никто покеда не угощаетъ!
— Сами вы, Машенька, въ родѣ, какъ малина.
Маша хихикнула.
— Куплиментный надсмѣшникъ и больше ничего! Отъ васъ, окромя всякихъ куплиментныхъ словъ, ждать нечего...
— Говорилъ уже вамъ, Машенька, что ежели бы осчастливили, такъ подъ вѣнецъ сейчасъ-бы съ превеликой радостью пошелъ. Осчастливьте.
Маша задумалась. Парень не сводилъ съ нея влюбленныхъ глазъ. Прошла минута молчанія. Слышалось только стрекотанье кузнечиковъ, и теперь казалось, что это трепещутъ молодыя сердца.
Но вотъ Маша заговорила.
— Выйти замужъ дѣло не трудное. Подруги сказываютъ,—что чашку чаю выпить. А только, которая свою красоту понимать можетъ, той изъ нашей сестры вѣнецъ надѣвать погодить слѣдоваетъ. Ничѣмъ въ деревнѣ картошку копать, лучше на содержаніе къ богатому пойтить. При красотѣ въ столицѣ завсегда барыней задѣлаться можно.
— А ежели содержатель поиграетъ и броситъ? Много вашей сестры гибнетъ черезъ это.
Иванъ весь замеръ въ ожиданіи отвѣта.
Дѣвушка захохотала. Точно серебряные колокольчики зазвенѣли въ зеленомъ малинникѣ.
— Одинъ броситъ, другой подниметъ! Только и всего.
— Бросаютъ тоже въ положеніи. Робеночка куда дѣвать?
— На то Сцитательный есть.
Парень почесалъ въ затылкѣ, какъ-бы ища еще доводовъ для образумлѣнія любимой дѣвушки, и сказалъ:
— Родителямъ-то какъ на глаза покажешься?! Съ деревенскими нашими какъ тогда встрѣчаться будешь?!
— Bo-на! Барыней стану, къ мужикамъ на поклонъ не пойду, ко мнѣ по нуждѣ придутъ! Благодѣтельницей звать будутъ!
— Машенька, Машенька, какая вы въ городѣ стали!
Нѣсколько воробьевъ вылетѣло изъ куста, испуганные рѣзкимъ выкрикомъ парня.
Иванъ сокрушенно мотнулъ головой и пошелъ, продираясь между кустами малины, прочь отъ дѣвушки.
Лицо Маши затуманилось. Легкое облачко пробѣжало по нему, оставляя небольшія морщинки. Углы губъ приняли плачущее выраженіе. Вся она подалась вслѣдъ за уходящимъ Иваномъ.
- Вернуть? Приласкать?
И сейчасъ-же ей вспомнилось, какъ старый баринъ, обнимая ее за талію и даря ей новыя золотыя сережки, все строго допытывался:
-— Не жила-ли раньше съ кѣмъ?
И въ этомъ допытываніи она угадывала затаенный смыслъ.
— Если не дѣвушка, такъ и тратиться очень нечего!
Маша смахнула съ глазъ нѣсколько слезинокъ, поглядѣла въ ту сторону, куда ушелъ Иванъ, и тихо, какъ-бы оправдывая себя, прошептала:
— На красоту ихнюю польстишься, а потомъ всю свою карьеру испортишь и на вѣкъ въ прислугахъ останешься!
И собравшись уходить изъ малинника, добавила:
— А я, кажется, не хуже другихъ горничныхъ. Что-жъ мнѣ хуже ихъ жить?!
А—ндръ.
Въ наши дни.
Она.—Я тебя не оставлю, я всюду пойду за тобой.
Онъ.—Ты забываешь, что я редакторъ газеты, и пойти, можетъ быть, придется очень далеко...
Ярмарочныя вѣсти.
Пріѣздъ на ярмарку въ разгарѣ; среди другихъ „знатныхъ иностранцевъ впервые ярмарочную территорію посѣтилъ Праздничный Отдыхъ. Служащіе оказали Праздничному Отдыху восторженный пріемъ.
Постепенно начинаются сдѣлки со всѣми товарами. Темныя личности, по обычаю, поторговываютъ честью и совѣстью, но этотъ „товаръ не въ цѣнѣ. Почти безъ спроса.
Является нѣкоторая возможность предугадать исходъ ярмарки: по оборотамъ ярмарка можетъ выйти ничуть не ниже прошлогодней, а по нѣкоторымъ отраслямъ торговли выше. Въ виду такого исхода ярмарки, исходъ продавцовъ съ ярмарки предполагается съ туго набитами бумажниками.
Большой спросъ на кожевенное сырье.
Спросъ на сырую воду, въ виду холерныхъ угрозъ, незначительный.
Спросъ на „огненную воду въ трактирахъ и ресторанахъ усиленный.
Къ сожалѣнію, житье россійскаго обывателя едва ли будетъ сладкимъ: бакалеи и кондитерскихъ товаровъ въ ярмарку доставлено значительно меньше, чѣмъ въ прошлую, и цѣны назначаются выше на 10% для бакалеи и на 5% для кондитерскихъ товаровъ.
Торговля желѣзомъ ведется почти исключительно на запись.
Торговля на вались такъ-жъ мало привлекательна для истинныхъ торговцевъ, какъ для истинныхъ игроковъ—игра на мѣлокъ.
Хотя многимъ современникамъ даже небо съ овчинку кажется, привозъ овчины на ярмарку пока незначительный.
Настроеніе среди сундучниковъ—оптимистическое, сундучники надѣются отлично расторговаться сундуками; по всей вѣроятности, въ виду обилія россійскихъ экспропріацій, отъ которыхъ каждый собственникъ спѣшитъ все, что имѣетъ, подальше въ сундукъ да въ кубышку запрятать: авось, „экспропріятели не долѣзутъ!
Погода на ярмаркѣ прохладная.
Это, конечно, не достаточная причина „нагрѣвать покупателей. Поэтому будьте гуманными, продавцы!
Варшавскіе делегаты.
Польскія газеты сообщаютъ, что варшавскіе рабочіе весьма недовольны дѣятельностью делегатовъ соціалистическихъ партій.
Делегаты эти въ спорахъ рабочихъ съ фабрикантами разыгрывали роль непогрѣшимыхъ судей и собирали деньги на партію. Теперь выяснилось, что деньги эти делегаты присвоивали собѣ—своя рубашка, дескать, къ тѣлу ближе. Многіе изъ нихъ, сколотивъ деньгу, поспѣшили исчезнуть изъ Варшавы.
Знакомая картинка!
Пѣли дружно делегаты:
„Денегъ дай, денегъ дай И успѣха ожидай! А теперь они богаты
И—прости родимый край!
Воронежское бытіе.
Среди населенія никакого интереса къ выборамъ!
Явочнымъ порядкомъ зарегистровано только 44 избирателя; въ прошлыхъ выборахъ участвовало свыше 1000 человѣкъ.
Чѣмъ занято населеніе?
Варкой варенья что-ли? Или надвязкой чулокъ?
Но вѣдь это, кажется, спеціальность не обывателей, а обывательницъ?
Не можемъ одобрить отсутствіе интереса къ выборамъ.
А любопытно узнать, отсутствуетъ интересъ къ винту или нѣтъ?
„Продажное бюро. Поздравляемъ !
На „Варшавско-Вѣнской дорогѣ было накрыто посредническое бюро по продажѣ мѣстъ желающимъ поступить на желѣзнодорожную службу.
Что въ наши дни не продажно?
Городъ самоубійцъ.
Одессу можно смѣло назвать — городомъ самоубійцъ. Тамъ для гг. самоубійцъ къ услугамъ всѣ необходимыя для этого средства.
Зельтерская вода, мороженое, консервы, пирожныя—самыя „вѣрныя средства, для. незамедлительной отправки „ad patres ... Я. С.
Въ малинникѣ.
Густые кусты малины были украшены ярко-красными крупными сочными ягодами, блестѣвшими на солнцѣ, какъ рубины. Жужжали пчелы, порхали разноцвѣтныя красивыя бабочки, безостановочно, громко и задорно стрекотали въ высокой травѣ кузнечики, и ихъ стрекотанье напоминало звукъ ножницъ.
Иванъ, рослый молодой парень, въ красной рубахѣ, краснощекій и кудрявый, ласково глядѣлъ своими наивными голубыми глазами на черноглазую, бойкую, неугомонную Машу. И по его взгляду было видно, что ему все нравится въ ней: и длинная коса, и голубая ленточка въ косѣ, и ямочка на пухлой щекѣ, и вырисовывающіяся изъ-подъ платья округлости грудей, и даже бѣлый кокетливый передникъ.
— Малину собирать, Машенька, изволите? — спрашивалъ онъ, стараясь придать своему голосу мягкость,—для своего употребленія или для господъ?
— Для молодой барышни. Насъ малиной никто покеда не угощаетъ!
— Сами вы, Машенька, въ родѣ, какъ малина.
Маша хихикнула.
— Куплиментный надсмѣшникъ и больше ничего! Отъ васъ, окромя всякихъ куплиментныхъ словъ, ждать нечего...
— Говорилъ уже вамъ, Машенька, что ежели бы осчастливили, такъ подъ вѣнецъ сейчасъ-бы съ превеликой радостью пошелъ. Осчастливьте.
Маша задумалась. Парень не сводилъ съ нея влюбленныхъ глазъ. Прошла минута молчанія. Слышалось только стрекотанье кузнечиковъ, и теперь казалось, что это трепещутъ молодыя сердца.
Но вотъ Маша заговорила.
— Выйти замужъ дѣло не трудное. Подруги сказываютъ,—что чашку чаю выпить. А только, которая свою красоту понимать можетъ, той изъ нашей сестры вѣнецъ надѣвать погодить слѣдоваетъ. Ничѣмъ въ деревнѣ картошку копать, лучше на содержаніе къ богатому пойтить. При красотѣ въ столицѣ завсегда барыней задѣлаться можно.
— А ежели содержатель поиграетъ и броситъ? Много вашей сестры гибнетъ черезъ это.
Иванъ весь замеръ въ ожиданіи отвѣта.
Дѣвушка захохотала. Точно серебряные колокольчики зазвенѣли въ зеленомъ малинникѣ.
— Одинъ броситъ, другой подниметъ! Только и всего.
— Бросаютъ тоже въ положеніи. Робеночка куда дѣвать?
— На то Сцитательный есть.
Парень почесалъ въ затылкѣ, какъ-бы ища еще доводовъ для образумлѣнія любимой дѣвушки, и сказалъ:
— Родителямъ-то какъ на глаза покажешься?! Съ деревенскими нашими какъ тогда встрѣчаться будешь?!
— Bo-на! Барыней стану, къ мужикамъ на поклонъ не пойду, ко мнѣ по нуждѣ придутъ! Благодѣтельницей звать будутъ!
— Машенька, Машенька, какая вы въ городѣ стали!
Нѣсколько воробьевъ вылетѣло изъ куста, испуганные рѣзкимъ выкрикомъ парня.
Иванъ сокрушенно мотнулъ головой и пошелъ, продираясь между кустами малины, прочь отъ дѣвушки.
Лицо Маши затуманилось. Легкое облачко пробѣжало по нему, оставляя небольшія морщинки. Углы губъ приняли плачущее выраженіе. Вся она подалась вслѣдъ за уходящимъ Иваномъ.
- Вернуть? Приласкать?
И сейчасъ-же ей вспомнилось, какъ старый баринъ, обнимая ее за талію и даря ей новыя золотыя сережки, все строго допытывался:
-— Не жила-ли раньше съ кѣмъ?
И въ этомъ допытываніи она угадывала затаенный смыслъ.
— Если не дѣвушка, такъ и тратиться очень нечего!
Маша смахнула съ глазъ нѣсколько слезинокъ, поглядѣла въ ту сторону, куда ушелъ Иванъ, и тихо, какъ-бы оправдывая себя, прошептала:
— На красоту ихнюю польстишься, а потомъ всю свою карьеру испортишь и на вѣкъ въ прислугахъ останешься!
И собравшись уходить изъ малинника, добавила:
— А я, кажется, не хуже другихъ горничныхъ. Что-жъ мнѣ хуже ихъ жить?!
А—ндръ.
Въ наши дни.
Она.—Я тебя не оставлю, я всюду пойду за тобой.
Онъ.—Ты забываешь, что я редакторъ газеты, и пойти, можетъ быть, придется очень далеко...