Доходы городского хозяйства.
Разсмотрѣніе доклада ревизіонной комиссіи въ московской думѣ обрадовало „отцовъ города —городскихъ доходовъ хоть лопатой загребай... Но цифры не радовали.
Ревизіонная комиссія читала докладъ, управа, какъ котъ Васька, слушала, а цифры „голосили , что городское хозяйство расползается и городскія денежки уплываютъ...
Всѣ городскія предпріятія приносятъ убытокъ, и въ будущемъ не предвидится доходовъ, а можно ожидать еще большихъ убытковъ...
Водопроводъ, канализація, даже трамвай, на которомъ надѣялись выѣзжать городскіе заправители, — вездѣ убытокъ, убытокъ и убытокъ!..
Строительныхъ отчетовъ по городскимъ предпріятіямъ нѣтъ, — какъ они строились, извѣстно развѣ хиромантамъ и спиритамъ.
На газовомъ заводѣ никакого учета, и газъ уходитъ въ воздухъ, какъ деньги въ трубу...
Городская управа не знаетъ цѣнъ не только на свѣтильный газъ, но на мясо и проч.
Милліонная постройка трамваевъ производится три года, а отчетныя книги заведены только съ начала текущаго года...
Больничная отчетность представляетъ индійскую тайну и россійскую абракадабру...
Вообще, всѣ отчеты городского хозяйства представляютъ муромскіе лѣса, а хозяйственная бездарность и небрежность напоминаютъ нѣчто манчжурское...
„Защитникъ управскихъ отчетовъ доказывалъ, что цифры, это арабское изобрѣтеніе и русскому духу противное; ихъ толковать можно такъ и этакъ, нужна только математика...
Ревизоры все говорятъ объ убыткахъ, но что такое убытокъ? Можетъ быть, что для однихъ убытокъ, то для другихъ барышъ... Все зависитъ, какъ смотрѣть на дѣло.
Думское засѣданіе такъ и не кончилось. „Отцы города , выслушавъ „дѣло объ убыткахъ , были, по-купечески, тронуты до глубины кармана... Но такъ какъ это карманъ не собственный, а городской, то спокойно разошлись до слѣдующаго засѣданія...
Другъ Гораціо.
Изъ тетради меньшевика.
Не скоротать намъ жизни тихо...
Въ квартирѣ буря каждый мигъ... Моя супруга — „большевиха,“ А я—эсдэкскій „меньшевикъ!“ Она сурово корчитъ мину,
Услыша рѣчь меньшевиковъ... А я „кадэтку даже Зину
Обнять, не брезгуя, готовъ!..
Чертенокъ. Изъ деревенскихъ бесѣдъ
Дядя Миняй.—Ну, что, дядя Митяй, на счетъ слободы слышно?
ДЯДЯ Митяй.—Да урядникъ Степанъ Парфентьичъ здорово драться почалъ: кого въ ухо, кого въ зубы. Большая у него на счетъ этого слобода пошла!
Брызги пера.
— Наборъ на Руси прошелъ почти вездѣ удачно.
— Пессимистическія предсказанія о наборѣ оказались наборомъ... фразъ!
♦
— Почему въ Москвѣ на нѣкоторыхъ линіяхъ уменьшилось число электрическихъ вагоновъ.
— Энергіи не хватаетъ.
— Старая исторія! Куда ни сунешься у насъ на Руси, вездѣ энергіи не хватаетъ...
ф
— Въ Петербургѣ репетируютъ новый балетъ „Котъ въ сапогахъ .
— Замѣчательно удачное названіе! — Почему?
— Да у насъ многіе балетные артисты, танцуя, напоминаютъ кота въ сапогахъ.
♦
— Содержатели московскихъ гостиницъ хотятъ записывать жильцовъ-неплателыциковъ на черную доску. — Безполезно!
— Почему-же безполезно?
— Черныхъ досокъ не хватитъ.
ф
— Новое изданіе словаря Даля снабжено массой уличныхъ ругательствъ.
— Ничего мудренаго: теперь повсемѣстно улица лѣзетъ въ науку.
♦
— Въ засѣданіи московской думы хотѣли, но затѣмъ раздумали выбирать товарища городскому головѣ на двѣ неікъли до новыхъ выборовъ.
— Поистинѣ, это былъ-бы не-дѣльный товарищъ головы!
ф
— Скандалъ! Одинъ изъ бывшихъ членовъ Г. Думы заявляетъ, что онъ не подписывалъ выборгскаго воззванія, хотя на немъ есть и его подпись.
— Члены, подписавшіе воззваніе, могутъ гордиться: раньше они увѣряли, что за нихъ „весь народъ , а теперь оказывается, что за нихъ даже и „духи ...
----------------------
— Ужъ, что дѣлать! Вотъ я думалъ по пріятельски перехватить...
— У васъ только одна дума... старо... вы насчетъ другой подумайте...
-— Кто старое помянетъ тому глазъ вонъ, знаете, пословица есть.
— Ну, у насъ глаза на мѣстѣ. — А дружба?
— Тоже есть пословица, дружба дружбой, а табачокъ врозь...
— А что-же двойственный союзъ?
— Вотъ то-то, что двойственный: и такъ и этакъ...
— Такъ какъ-же, значитъ?
— Значитъ, nitchewo, какъ говорилъ князь Бисмаркъ.
— Ишь, куда метнулъ! Большой оригиналъ. А еще премьеръ!..
Ну, и премьеры пошли въ Европѣ, я тебѣ доложу! Съ соціалистами братаются, дружбы не признаютъ и „англичанку на сторонѣ держатъ...
Эхъ, нѣтъ на нихъ Сквозника-Дмухановскаго! Право, послалъ-бы, чтобы, въ отсутствіе ревизора, порядокъ насадилъ.
Изъ Парижа, принявъ участіе въ международномъ воздушномъ состязаніи, перелетѣлъ въ Берлинъ. И попалъ въ сутолоку, какой не приведи Господи.
Столица „фатерланда въ необыкновенномъ движеніи. По улицамъ курьеры, курьеры, курьеры... можешь представить себѣ, тридцать пять тысячъ курьеровъ ищутъ канцлера на мѣсто Бюлова.
Бюловъ цѣлое лѣто лѣчился, и такъ залѣчился, что прямо въ упокойники уго
дилъ, то-есть, въ отставку. Такъ вотъ потребовался замѣститель.
Многіе находились охотники и брались. Да пойдутъ — нѣтъ! Кажется и легко на видъ, а разсмотрѣть - просто чортъ возьми!
Одного было газеты совсѣмъ произвели въ канцлеры: это графа Мольтке, сына великаго молчальника, о которомъ много говорятъ. Да онъ оказался просто усердный спиритъ. Не годится.
Натурально, обратились ко мнѣ: ступайте управлять канцлерствомъ. Да не захотѣлось обидѣть Бюлова. Тутъ еще рейхстагъ открывать пришлось и декларацію прочитать, а лучше его никто не прочтетъ: такъ узелокъ завяжетъ — нигдѣ не оборвется!..
Ну, я и отказался. А все-таки жаль Бюлова, не усидѣть ему. Я отправился утѣшить его. Онъ мнѣ выложилъ, въ чемъ дѣло.
— Подбѣльскій подгадилъ.
— Орденами торговалъ?—спрашиваю.
— Нѣтъ, хуже, колоніальными товарами и должностями за одно.
— А вы зачѣмъ были подъ, когда слѣдовало быть надъ?..
— Нечистый попуталъ, довѣрился сельско-хозяйственному человѣку, а онъ хозяйственнымъ образомъ подвелъ меня...
— Послушайте, однако-жъ,— перебилъ я,—дайте мнѣ взаймы, я издержался..
— Что вы, откуда намъ взять? Мы вотъ какъ отощали, мясо вздорожало, только кожа да кости остались...
— Вотъ тебѣ-на! Я же чѣмъ виноватъ? — Совѣты можемъ дать вамъ, и бла
гихъ пожеланій тоже, а больше, извините, ничего... Мы рѣшили въ чужія дѣла не вмѣшиваться...
— Это вы можете въ рейхстагѣ говорпть, а мы съ вами говоримъ приватно.
— Ну, какъ ни говорить, все одно выйдетъ.
И откланялся, пошелъ готовиться къ отставкѣ. Видно, съ пивопійцами тоже пива не сваришь. И, вообще, въ политикѣ такіе „ревизоры пошли, съ которыми мнѣ тягаться трудно. To-ли дѣло, бывало, когда всѣ дрожали предо мной... ва... ва... ва... Теперь-же не признаютъ... и не уполномоченный, и не особа..
А потому рѣшилъ возвратиться домой и заняться, по примѣру твоему, литературой. Засяду за мемуары. Одни мемуары я уже выпустилъ за подписью Гогенлоэ, большой успѣхъ имѣли. Теперь напишу собственные. Да и пора уже, такихъ вещей про меня разсказали, что хуже самъ не придумаю. Прощай, душа Тряпичкинъ.
Вотъ только не знаю, куда адресовать тебѣ: все-ли ты живешь еще въ „Русскомъ Государствѣ или уже перемѣнилъ литературное отечество? Ну, да тебя найдутъ вездѣ...
Твой Gean de-Хлестаковъ.
Скрѣпилъ Г. Альтъ.