БУДИЛЬНИКЪ
1903 г. — 4 мая N° 16.
Пятьдесятъ №№ въ годъ.
Подписка па годъ безъ доставки — 7 р., ½ года — 4 р. съ доставкой 8 р. и 4 р. 50 к.; съ перес. 9 р. и 5 р. За границу, 12 р. Годовые подписчики, добавляющіе одинъ рубль, получаютъ премію „ОРЛЕАНСКАЯ ДѢВАˮ.
Перемѣна адреса — 50 к.; городского на иногородній — до 1 іюля 1 р. 80 к., послѣ 1 іюля 80 к.
№№ у разносчиковъ — по 20 коп.
Объявленія — 25 к. строка петита. Болѣе 1 раза — уступ. по соглашенію.
Адресъ ред. „Будильникаˮ:
Москва, Тверская, д. Спиридонова.
Пріемные дни редакціи: понедѣльникъ и четвергъ, отъ 3 до 5 час. На статьяхъ требуются подпись, адресъ и условія автора. Статьи безъ обозначенія условій считаются безплатными. Возвращеніе рукописей необязательно. Принятое для печати можетъ быть измѣняемо и сокращаемо, по усмотрѣнію редакціи.
годъ хххIх
годъ хххIх
Объявленія для журнала „Будильникъˮ принимаются въ конторѣ редакціи — Москва, Тверская, д. Спиридонова—
Телефонъ редакціи 11. 72. И ВО ВСѢХЪ МОСКОВСКИХЪ КОНТОРАХЪ ПО ПРІЕМУ ОБЪЯВЛЕНІЙ. Телеф. типо-литограф. 11. 72. Добавочныхъ къ этому № ½ листа.
Соль мудрости.
Другъ мой! Въ мірѣ — цѣпь законовъ, Въ нихъ не разобраться;
Общепринятыхъ шаблоновъ Выгоднѣй держаться.
О томъ и о семъ.
Московскія деньги.
Коммерческая Москва изобрѣтательна по денежной части, но „московскія деньгиˮ верхъ изобрѣтательности...
Досрочные купоны, серіи съ обрѣзанными за много лѣтъ впередъ купонами представляютъ „цѣнности будущагоˮ, достаточно обезцѣненныя...
Говорятъ, деньги не имѣютъ запаха, а эти деньги пахнутъ чѣмъ-то особеннымъ...
Главными воротилами дѣла являются мѣнялы съ Ильинки, гдѣ находится спеціальная экспедиція заготовленія денежныхъ суррогатовъ, которыми снабжаются оборотливые люди...
Тамъ плательщики мѣняютъ наличныя на купоны, получатель обращаетъ купоны въ наличныя, а мѣнялы наживаютъ съ того, и съ другого...
Эти денежные пауки широко раскинули паутину, и сами главнымъ образомъ извлекаютъ пользу изъ этой денежной фальсификаціи.
Эти „денежные суррогатыˮ наводняютъ рынокъ, повышая цѣны на товары и запутываютъ коммерческіе разсчеты.
Поврежденныя цѣнности наносятъ вредъ торгово-промышленному обороту, а, между тѣмъ, обращеніе „московскихъ денегъˮ растетъ, достигая грандіозныхъ размѣровъ.
Этими деньгами торговыя фирмы расплачиваются съ поставщиками, поставщики съ кліентами и т. д., срывая „сверхъ-барышиˮ, или неся убытки...
Неужели для ихъ алчныхъ аппетитовъ надо приносить въ жертву интересы трудящихся?
Носятся пріятные слухи объ уничтоженіи досрочныхъ купоновъ, зловѣщій звонъ раздался и невольно заволновались наши Гаспары...
Дума и телефонъ.
Новая датско-шведско-русская телефонная компанія не оправдала надеждъ москвичей, которые, освободившись отъ одного ига, попали подъ другое...
Не говоря объ удобствахъ и усовершенствованіяхъ, писанныхъ вилами по водѣ, и дешевизна влетѣла москвичамъ въ копѣйку.
И, по прежнему, въ Москвѣ больше говорятъ о телефонѣ, чѣмъ по телефону.
Компанія, пользуясь монополіей, распоряжается по произволу абонентами, опутавъ ихъ сѣтью разныхъ правилъ.
Теперь дума задумала распутать телефонную процедуру, и давно пора реформировать это дѣло.
Нигдѣ такъ дорого не обходится телефонное удовольствіе, какъ въ Москвѣ, за то нигдѣ изобрѣтеніе Эдиссона не находится въ такомъ загонѣ.
По телефону могутъ разговаривать отъ
„Переросль“.
(Комедія, которую просятъ не смѣшивать
съ ˮНедорослемъ“).
Госпожа Простакова, дама хотя и бальзаковскаго возраста, но аппетитная и подрумяненная настоящими заграничными косметиками, сидитъ на шелковой оттоманкѣ.
Декаденткинъ — молодой человѣкъ съ прерафаэлитской прической, пятиюродный кузенъ г-жи Простаковой, находится у ея ногъ, хотя оффиціально состоитъ въ качествѣ „компаньонаˮ и какъ бы „наставникаˮ при ея сынѣ Митрофанушкѣ.
Декаденткинъ. — Міръ какъ былъ хаосомъ, такъ и посейчасъ хаосъ! Люди представляютъ только въ своемъ воображеніи, что онъ благоустроенный міръ. Я васъ люблю, и вы меня любите... Но вы, можетъ быть, скажете, что это странно: разница лѣтъ, ваше замужество... Да! Однако, что вы хотите? Можно ли получить какой-нибудь разумный отвѣтъ тамъ, гдѣ хаосъ?!
Простакова. — Какая глубокая философская мысль! (Падая головой на плечо Декаденткину). Я вполнѣ съ вами согласна!
Бонна (вбѣгаетъ, стараясь вырваться отъ вцѣпившагося Митрофанушки). Оставьте, оставьте меня!
Митрофанушка. — Погоди, вымирающій индивидъ! Куда ты бѣжишь? Имѣешь ли ты право бѣжать отъ меня, когда я — сверхъчеловѣкъ и когда ты есть одинъ изъ камней моего пьедестала!
Простакова. — Митрофанушка, отчего это она кричитъ?
Митрофанушка. — Maman, вообразите! Я ее хотѣлъ поцѣловать, а она бросилась бѣжать!
Бонна. — Да какъ же это возможно, вдругъ... и цѣловать?
Митрофанушка. — Мнѣ все позволено! Я „оберъ-меншъˮ, а по-русски: сверхъ-человѣкъ...
Бонна. — Я не могу больше служить, барыня! Позвольте разсчетъ!
Простакова. — Уходи, „существо !
Декаденткинъ (останавливая ее). Не совсѣмъ правильное выраженіе! Такія тѣла, какъ ваша бонна, нельзя называть „существамиˮ! Это нѣчто значительно болѣе низшее... Это „предметъ, перемѣняющій свои положенія въ силу стихійнаго движеніяˮ...
Простакова (боннѣ). — Уйди, „предметъ, перемѣняющій свои положенія въ силу стихійнаго движеніяˮ! (Бонна уходитъ). А ты, Митрофанушка, приготовься встрѣтить сегодня дядюшку Стародума: богатый человѣкъ; умретъ, такъ все тебѣ оставитъ! (Уходитъ съ Декаденткинымъ).
(Митрофанушка тѣмъ временемъ придвигаетъ столъ къ шкафу, влѣзаетъ на столъ и затѣмъ хочетъ вскарабкаться на крышку шкафа).
Скотининъ (входя). — Митрофанъ! Съ ума сошелъ?! Зачѣмъ ты на шкафъ забираешься? (Схватываетъ Митрофанушку за ногу).
Митрофанушка (лягаясь ногой). Оставь меня, mоn оnсlе! Я сгораю отъ нетерпѣнія стать сверхъ-человѣкомъ! Я страстно жажду испытать то чувство, которое испытываетъ человѣкъ, поднявшійся на верхнюю конечность пирамиды, а между тѣмъ окружающая масса еще не сознаетъ, какъ она ничтожна и что она должна быть у меня подъ ногами... Я и хочу пока залѣзть хоть на шкафъ... чтобы быть выше, выше!
Скотининъ. — Шею хочешь свернуть? Слѣзай прочь! (Стаскиваетъ). Ты, Митрофанъ, все это вздоръ забралъ! Къ чему это все тебѣ?
Митрофанушка. — Къ тому, mоn оnсlе, что все другое мнѣ уже надоѣло! Теперь мнѣ хочется топтать, топтать и топтать все, что около меня, и лѣзть, лѣзть, лѣзть поверхъ того, что есть выше меня!
Скотининъ. — А я только что сейчасъ отъ Генріетты Антраша! И бабенка же, я тебѣ скажу, Митрофанъ! Ты знаешь мою систему раздѣлять всю эту кафе-шантанную и балетную живность на породы? Я ихъ всѣхъ по спеціальнымъ породамъ раздѣляю: одинъ сортъ
ЭТОЙ ЖИВНОСТИ я отношу къ іоркширской породѣ, другой сортъ — къ холмогорской, третій — къ ярославской породѣ; которыя ростомъ повиднѣе — тѣ черкасская порода... и такъ далѣе... А Генріетта Антраша хоть и француженка, а ее смѣло можно отнести къ фламандской породѣ!
Митрофанушка (сѣлъ на кресло, положивъ ноги на клавіатуру піанино). — Прекрати свой разговоръ, mоn оnсlе! Ты знаешь, что я пережилъ свои шантанныя желанья и разлюбилъ балетныя мечты! И я хочу лилово-красно-желтаго страданья и съ скрежетомъ зубовъ ревущей черной пустоты!
Скотининъ. — Да неужели, Митрофанъ, тебѣ не нравится даже и Берта Буттербродъ?
Митрофанушка (начинаетъ барабанитъ ногами по клавіатурѣ). — Не удивила меня твоя Берта Буттербродъ, mоn оnсlе! Какъ ты ее не расхваливай, а она все таки „по этуˮ сторону добра и зла! Мнѣ надо что-нибудь по „ту сторонуˮ... На дняхъ я познакомился съ одной вдовой...
Скотининъ. — Какой породы?
Митрофанушка. — Нѣтъ, ты не поймешь меня! Ты представляешь ее себѣ сейчасъ хорошенькой, игривой... Банальный, пошлый взглядъ
1903 г. — 4 мая N° 16.
Пятьдесятъ №№ въ годъ.
Подписка па годъ безъ доставки — 7 р., ½ года — 4 р. съ доставкой 8 р. и 4 р. 50 к.; съ перес. 9 р. и 5 р. За границу, 12 р. Годовые подписчики, добавляющіе одинъ рубль, получаютъ премію „ОРЛЕАНСКАЯ ДѢВАˮ.
Перемѣна адреса — 50 к.; городского на иногородній — до 1 іюля 1 р. 80 к., послѣ 1 іюля 80 к.
№№ у разносчиковъ — по 20 коп.
Объявленія — 25 к. строка петита. Болѣе 1 раза — уступ. по соглашенію.
Адресъ ред. „Будильникаˮ:
Москва, Тверская, д. Спиридонова.
Пріемные дни редакціи: понедѣльникъ и четвергъ, отъ 3 до 5 час. На статьяхъ требуются подпись, адресъ и условія автора. Статьи безъ обозначенія условій считаются безплатными. Возвращеніе рукописей необязательно. Принятое для печати можетъ быть измѣняемо и сокращаемо, по усмотрѣнію редакціи.
годъ хххIх
годъ хххIх
Объявленія для журнала „Будильникъˮ принимаются въ конторѣ редакціи — Москва, Тверская, д. Спиридонова—
Телефонъ редакціи 11. 72. И ВО ВСѢХЪ МОСКОВСКИХЪ КОНТОРАХЪ ПО ПРІЕМУ ОБЪЯВЛЕНІЙ. Телеф. типо-литограф. 11. 72. Добавочныхъ къ этому № ½ листа.
Соль мудрости.
Другъ мой! Въ мірѣ — цѣпь законовъ, Въ нихъ не разобраться;
Общепринятыхъ шаблоновъ Выгоднѣй держаться.
О томъ и о семъ.
Московскія деньги.
Коммерческая Москва изобрѣтательна по денежной части, но „московскія деньгиˮ верхъ изобрѣтательности...
Досрочные купоны, серіи съ обрѣзанными за много лѣтъ впередъ купонами представляютъ „цѣнности будущагоˮ, достаточно обезцѣненныя...
Говорятъ, деньги не имѣютъ запаха, а эти деньги пахнутъ чѣмъ-то особеннымъ...
Главными воротилами дѣла являются мѣнялы съ Ильинки, гдѣ находится спеціальная экспедиція заготовленія денежныхъ суррогатовъ, которыми снабжаются оборотливые люди...
Тамъ плательщики мѣняютъ наличныя на купоны, получатель обращаетъ купоны въ наличныя, а мѣнялы наживаютъ съ того, и съ другого...
Эти денежные пауки широко раскинули паутину, и сами главнымъ образомъ извлекаютъ пользу изъ этой денежной фальсификаціи.
Эти „денежные суррогатыˮ наводняютъ рынокъ, повышая цѣны на товары и запутываютъ коммерческіе разсчеты.
Поврежденныя цѣнности наносятъ вредъ торгово-промышленному обороту, а, между тѣмъ, обращеніе „московскихъ денегъˮ растетъ, достигая грандіозныхъ размѣровъ.
Этими деньгами торговыя фирмы расплачиваются съ поставщиками, поставщики съ кліентами и т. д., срывая „сверхъ-барышиˮ, или неся убытки...
Неужели для ихъ алчныхъ аппетитовъ надо приносить въ жертву интересы трудящихся?
Носятся пріятные слухи объ уничтоженіи досрочныхъ купоновъ, зловѣщій звонъ раздался и невольно заволновались наши Гаспары...
Дума и телефонъ.
Новая датско-шведско-русская телефонная компанія не оправдала надеждъ москвичей, которые, освободившись отъ одного ига, попали подъ другое...
Не говоря объ удобствахъ и усовершенствованіяхъ, писанныхъ вилами по водѣ, и дешевизна влетѣла москвичамъ въ копѣйку.
И, по прежнему, въ Москвѣ больше говорятъ о телефонѣ, чѣмъ по телефону.
Компанія, пользуясь монополіей, распоряжается по произволу абонентами, опутавъ ихъ сѣтью разныхъ правилъ.
Теперь дума задумала распутать телефонную процедуру, и давно пора реформировать это дѣло.
Нигдѣ такъ дорого не обходится телефонное удовольствіе, какъ въ Москвѣ, за то нигдѣ изобрѣтеніе Эдиссона не находится въ такомъ загонѣ.
По телефону могутъ разговаривать отъ
„Переросль“.
(Комедія, которую просятъ не смѣшивать
съ ˮНедорослемъ“).
Госпожа Простакова, дама хотя и бальзаковскаго возраста, но аппетитная и подрумяненная настоящими заграничными косметиками, сидитъ на шелковой оттоманкѣ.
Декаденткинъ — молодой человѣкъ съ прерафаэлитской прической, пятиюродный кузенъ г-жи Простаковой, находится у ея ногъ, хотя оффиціально состоитъ въ качествѣ „компаньонаˮ и какъ бы „наставникаˮ при ея сынѣ Митрофанушкѣ.
Декаденткинъ. — Міръ какъ былъ хаосомъ, такъ и посейчасъ хаосъ! Люди представляютъ только въ своемъ воображеніи, что онъ благоустроенный міръ. Я васъ люблю, и вы меня любите... Но вы, можетъ быть, скажете, что это странно: разница лѣтъ, ваше замужество... Да! Однако, что вы хотите? Можно ли получить какой-нибудь разумный отвѣтъ тамъ, гдѣ хаосъ?!
Простакова. — Какая глубокая философская мысль! (Падая головой на плечо Декаденткину). Я вполнѣ съ вами согласна!
Бонна (вбѣгаетъ, стараясь вырваться отъ вцѣпившагося Митрофанушки). Оставьте, оставьте меня!
Митрофанушка. — Погоди, вымирающій индивидъ! Куда ты бѣжишь? Имѣешь ли ты право бѣжать отъ меня, когда я — сверхъчеловѣкъ и когда ты есть одинъ изъ камней моего пьедестала!
Простакова. — Митрофанушка, отчего это она кричитъ?
Митрофанушка. — Maman, вообразите! Я ее хотѣлъ поцѣловать, а она бросилась бѣжать!
Бонна. — Да какъ же это возможно, вдругъ... и цѣловать?
Митрофанушка. — Мнѣ все позволено! Я „оберъ-меншъˮ, а по-русски: сверхъ-человѣкъ...
Бонна. — Я не могу больше служить, барыня! Позвольте разсчетъ!
Простакова. — Уходи, „существо !
Декаденткинъ (останавливая ее). Не совсѣмъ правильное выраженіе! Такія тѣла, какъ ваша бонна, нельзя называть „существамиˮ! Это нѣчто значительно болѣе низшее... Это „предметъ, перемѣняющій свои положенія въ силу стихійнаго движеніяˮ...
Простакова (боннѣ). — Уйди, „предметъ, перемѣняющій свои положенія въ силу стихійнаго движеніяˮ! (Бонна уходитъ). А ты, Митрофанушка, приготовься встрѣтить сегодня дядюшку Стародума: богатый человѣкъ; умретъ, такъ все тебѣ оставитъ! (Уходитъ съ Декаденткинымъ).
(Митрофанушка тѣмъ временемъ придвигаетъ столъ къ шкафу, влѣзаетъ на столъ и затѣмъ хочетъ вскарабкаться на крышку шкафа).
Скотининъ (входя). — Митрофанъ! Съ ума сошелъ?! Зачѣмъ ты на шкафъ забираешься? (Схватываетъ Митрофанушку за ногу).
Митрофанушка (лягаясь ногой). Оставь меня, mоn оnсlе! Я сгораю отъ нетерпѣнія стать сверхъ-человѣкомъ! Я страстно жажду испытать то чувство, которое испытываетъ человѣкъ, поднявшійся на верхнюю конечность пирамиды, а между тѣмъ окружающая масса еще не сознаетъ, какъ она ничтожна и что она должна быть у меня подъ ногами... Я и хочу пока залѣзть хоть на шкафъ... чтобы быть выше, выше!
Скотининъ. — Шею хочешь свернуть? Слѣзай прочь! (Стаскиваетъ). Ты, Митрофанъ, все это вздоръ забралъ! Къ чему это все тебѣ?
Митрофанушка. — Къ тому, mоn оnсlе, что все другое мнѣ уже надоѣло! Теперь мнѣ хочется топтать, топтать и топтать все, что около меня, и лѣзть, лѣзть, лѣзть поверхъ того, что есть выше меня!
Скотининъ. — А я только что сейчасъ отъ Генріетты Антраша! И бабенка же, я тебѣ скажу, Митрофанъ! Ты знаешь мою систему раздѣлять всю эту кафе-шантанную и балетную живность на породы? Я ихъ всѣхъ по спеціальнымъ породамъ раздѣляю: одинъ сортъ
ЭТОЙ ЖИВНОСТИ я отношу къ іоркширской породѣ, другой сортъ — къ холмогорской, третій — къ ярославской породѣ; которыя ростомъ повиднѣе — тѣ черкасская порода... и такъ далѣе... А Генріетта Антраша хоть и француженка, а ее смѣло можно отнести къ фламандской породѣ!
Митрофанушка (сѣлъ на кресло, положивъ ноги на клавіатуру піанино). — Прекрати свой разговоръ, mоn оnсlе! Ты знаешь, что я пережилъ свои шантанныя желанья и разлюбилъ балетныя мечты! И я хочу лилово-красно-желтаго страданья и съ скрежетомъ зубовъ ревущей черной пустоты!
Скотининъ. — Да неужели, Митрофанъ, тебѣ не нравится даже и Берта Буттербродъ?
Митрофанушка (начинаетъ барабанитъ ногами по клавіатурѣ). — Не удивила меня твоя Берта Буттербродъ, mоn оnсlе! Какъ ты ее не расхваливай, а она все таки „по этуˮ сторону добра и зла! Мнѣ надо что-нибудь по „ту сторонуˮ... На дняхъ я познакомился съ одной вдовой...
Скотининъ. — Какой породы?
Митрофанушка. — Нѣтъ, ты не поймешь меня! Ты представляешь ее себѣ сейчасъ хорошенькой, игривой... Банальный, пошлый взглядъ