9)—Что такое парламентъ?—Собраніе выборныхъ отъ народа представителей, именуемыхъ „лучшими людьми . Но лучшіе люди— черносотенцы, поэтому Государственная Дума никуда не годна.
10)—Къ чему должна стремиться „черная сотня ? — Къ искорененію ея внутреннихъ враговъ.
11)—Зачѣмъ внутренніе враги ходятъ съ красными флагами?—Чтобы раздражать черносотенцевъ, которые не умѣютъ краснѣть.
12)—Чего должна добиваться „черная сотня ? —Свободы—„тащить и не пущать .
А—тъ.
Въ недавніе дни.
(Быль).
По случаю праздничнаго дня два обывателя вышли погулять. Толкались, толкались по улицамъ города и никакъ не могли найти себѣ подходящаго развлеченія. Время было безпокойное, революціонное, когда не только простой обыватель, но и полиція имѣла взвинченные нервы.
— Давай-ка, землякъ, спичку—запалимъ!.. — обратился одинъ обыватель къ другому, держа въ рукахъ готовую папироску.
Сторожъ, стоявшій къ нимъ спиной, оглянулся и быстро подошелъ.
— Это что-жъ вы запалить хотите? А?— грозно спросилъ онъ обывателей.
Одинъ изъ нихъ молча указалъ пальцемъ на папироску и ухмыльнулся, а другой молча протянулъ сторожу коробку со спичками.
— То-то,—успокоился блюститель порядка и отошелъ.
Двинулись пріятели дальше.
Обывателю постарше захотѣлось выпить, и онъ обратился громко къ товарищу.
— Пойдемъ-ка, братъ, зарядимъ!.. Городовой тутъ какъ тутъ.
— Чего? что заряжать вздумали?
Старшій обыватель, молча, щелкнулъ пальцемъ по воротнику, скрививъ голову на бокъ, и состроилъ лукавую гримасу. Младшій повторилъ то же и указалъ пальцемъ на трактиръ.
Но городовой оказался неподатливымъ и чуть-чуть не повлекъ свободныхъ гражданъ въ участокъ.
Насилу, насилу обывателямъ удалось отбояриться...
Друзья-пріятели послѣ этого молча отправились домой, отказавшись отъ всякой прогулки.
Айкъ.
Бесѣды Ив. Ив. съ Ив. Никифоровичемъ.
— Слышали, Иванъ Ивановичъ? Въ Петербургъ прибыли японцы и хотятъ, конкурируя съ китайцами, угощать насъ чайкомъ.
— Дѣло доброе, Иванъ Никифоровичъ. Теперь только одного опасаться слѣдуетъ: какъ-бы китайцы, конкурируя съ японцами, не вздумали насъ войной угощать...
Два тотошника, или горбатаго могила исправитъ.
(Баллада.)
Два ярыхъ адепта тотошки Въ Москву съ ипподрома брели; Устали тотошниковъ ножки, Проиграны были рубли...
*
— Намъ не было нынче удачки!— Одинъ изъ нихъ молвилъ:—не лгу, Я въ пухъ проигрался на скачкѣ... — „Я все потерялъ на бѣгу“!
*
—Нѣтъ, полно! про скачки забуду, Къ нимъ страсть черезчуръ дорога. Ходить на Ходынку не буду!
- „Моя тамъ не будетъ нога ! *
—А, впрочемъ, зачѣмъ убиваться? Я, денегъ доставъ, сберегу,
Чтобъ мнѣ черезъ день отыграться На скачкѣ...—„А мнѣ на бѣгу“ ...
Л.
Пробный шаръ.
(Изъ области воздухоплаванія).
Политика та-же аэронавтика. И тамъ существуютъ высшія сферы, куда стремятся предпріимчивые люди. Хотя часто забираются въ высь только затѣмъ, чтобы головокружительно кувыркнуться оттуда...
Наша внутренняя политика особенно напоминаетъ воздухолетательные опыты „безъ руля и безъ вѣтрилъ .
Послѣ бюрократическаго воздухоплаванія, которое сводилось исключительно къ „надуванію , наконецъ, рѣшили приступить къ опытамъ настоящей государственной аэронавтики.
Она вездѣ сдѣлала большіе успѣхи, всѣ культурныя страны обзавелись свободно управляемыми аэростатами — парламентами, и Россія не можетъ больше коснѣть въ отсталости...
И вотъ бюрократическіе изобрѣтатели смастерили воздушный шаръ изъ тяжелыхъ матеріаловъ, не пожалѣвъ веревокъ и цѣпей.
Государственная Дума—это пробный шаръ. Чиновные люди надѣялись направлять его въ своихъ видахъ и цѣляхъ, но, увы, ошиблись...
Аэронавты, ничему не научившись и ничего не забывъ, принялись орудовать старыми способами.
Вмѣсто руля и вѣтрилъ, они вздумали пользоваться репрессіями и приказами.
А, главное, налегли на балластъ, который долженъ удержать шаръ, чтобы онъ не могъ развернуть свободный полетъ, чтобы онъ не поднялся высоко...
Они ухватились за балластъ, какъ за якорь спасенія, возложивъ всѣ надежды на него.
Такимъ образомъ, вмѣсто свободнаго управляемаго аэростата вышелъ „баллонъ-каптивъ .
Но удастся-ли удержать на балластѣ и привязи шаръ, въ которомъ такъ скопились „газы ?
Думается, что его трудно удержать, онъ поднимется...
Другъ Гораціо.
Отъ скуки я пошелъ бродить по Берлину. Городъ фасонный, что говорить. Только, странно, не видать каланчей и до поразительности мало тюремъ. По улицамъ движеніе большое, а вотъ закрытыхъ, съ рѣшотками, казенныхъ каретъ не видно.
Заныло мое сердце, милые, и отправился я въ кордегардію, гдѣ почувствовалъ себя какъ дома. Тутъ тоже „тащить и не пущать умѣютъ, и въ шею накладутъ съ толкомъ, только размаха настоящаго нѣтъ, отстали нѣмцы...
Отдохнувши душой, отправился ихнюю Думу посмотрѣть, или, какъ здѣсь называютъ, рейхстагъ. Долго искалъ, потому что узнать нельзя. Совсѣмъ на настоящую Думу не похоже: ни пушекъ кругомъ, ни солдатъ нѣтъ и охраны никакой. Ни на что не похоже!.
Надоѣло зря болтаться, я сѣлъ въ скорый поѣздъ и поѣхалъ дальше. А слава моя впереди бѣжитъ... Все печать проклятая!.. Думалъ, только у насъ распустили ее, а она и здѣсь такъ честитъ, что въ семи водахъ не очистишься... Все проклятое инкогнито виновато. Какъ русскій человѣкъ инкогнито по заграницамъ поѣдетъ, такъ ужъ знаютъ либо министръ, либо сыщикъ...
Далъ себѣ передышку и остановился въ большомъ городѣ, Франкфуртъ - на-Майнѣ
называется. Конечно, какъ вездѣ, первымъ дѣломъ, газеты въ руки суютъ. А на что мнѣ онѣ? Вѣдь, расправы тутъ учинить надъ ними не могу. Отдѣлался и пошелъ бродить по городу въ обществѣ двухъ друзей изъ полиціи. Люблю друзей и безъ общества жить не могу!..
Вдругъ передъ глазами, смотрю, красуется этакій бронзовый монументъ значительный и видный.
Я подошелъ поближе.
— Что это за памятникъ? спрашиваю.— Кто такой изображенъ, градоправитель или шефъ жандармскій?
— Нѣтъ,—отвѣчаютъ мои шуцманы .— Это изобрѣтатель книгопечатанія Гуттенбергъ.
— Книго-о-печатанія? Такъ вотъ онъ самый ворогъ-то! — подумалъ я и говорю спутникамъ:
— Какъ вамъ не совѣстно такимъ людямъ памятники ставить?..
— Не мы ставили, а народъ, - отвѣчаютъ... „Глупый народъ , подумалъ я.
Изъ фатерланда махнулъ прямо къ „друзьямъ , въ Парижъ. Тамъ волненіе на биржѣ. Рента наша подпрыгиваетъ, биржевые зайцы скачутъ, милліарды французскіе плачутъ...
Такъ имъ, якобинцамъ, надо: это они
выдумали „свободы , пускай за свои выдумки расплачиваются!..
Всѣ пристали ко мнѣ съ финансовыми жалобами.
И что имъ дались наши финансы, удивляюсь! Дали намъ денегъ и пускай о своихъ деньгахъ безпокоятся. У насъ есть собственныя неотложныя заботы...
Но развѣ французовъ тонконогихъ вразумишь?!..
Плюнулъ на финансы и занялся полицейской частью и организаціей газетнаго бакшиша. Вотъ газеты, это я понимаю — „дай и получай .
Дадено—и пиши,” что требуется. Не то что у насъ — отъ своего счастья отказываются!..
Однако, и у якобинцевъ можно заимствованія дѣлать. Оказывается, тоже изобрѣтательны. Выдумали новый автомобиль блиндированный, особой конструкціи, снабженный пулеметами, такъ что можно стрѣлять одновременно съ четырехъ сторонъ.
Обстрѣливай, значитъ, сѣверъ, югъ, востокъ, западъ...
Конечно, немедленно сдѣлалъ заказъ. Радуйтесь!..
Переписалъ Г. Альтъ.