молодыхъ и старыхъ, оставляющихъ тамъ свои сбереженія, силы, здоровье и часто доброе имя.
„Всепожирающіе карты и тотализаторъ все шире и глубже ведутъ свою работу подъ невинными флагами: улучшенія лошадиной и просвѣщенія человѣческой породы.
Работа идетъ подъ прикрытіемъ, но плоды выступаютъ открыто. Нищета, вырожденіе, самоубійства, все это язвы, которыя не прикроешь просвѣщенными и литературными названіями...
Соблазнъ и азартъ общественный въ настоящее время захватываетъ не только сильный, но и слабый полъ. Какъ нѣтъ печальнѣе повѣсти о Ромео и Джульеттѣ, такъ нѣтъ позорнѣе зрѣлища видѣть молодыхъ женщинъ, записавшихся въ „желѣзнодорожницы и „тотошницы“...
Тутъ язва проникаетъ уже въ семейный очагъ, и зло изъ частнаго становится общественнымъ. Недаромъ игорные дома носятъ названіе „общественныхъ собраній , а „тотошка ютится подъ крылышкомъ скаковыхъ и бѣговыхъ обществъ...
Но о борьбѣ общества съ вампирами, высасывающими его жизненные соки, что-то не слыхать...
Только растутъ громады и житницы, созданныя на азартѣ, да жирѣютъ паразиты, кормящіеся около азарта...
Черные бороны.
— Не вѣрю я въ пользу вашей Думы, не вѣрю!..
— Можно-ли не вѣрить, Семенъ Антиповичъ?!..
— Если она будетъ хлопотать за всѣхъ, русскимъ людямъ не придется хлопотать о себѣ и они совсѣмъ облѣнятся!..-
***
— Всего худого жду я для Россіи! — Почему, Яковъ Андреевичъ?.. — Знаю — почему!... — Откройте тайну.
— Многаго захотѣли!..
Кто о чемъ.
О чинахъ хлопочетъ вѣчно
Бюрократъ;
Жаждете „куша“ безконечно
Казнокрадъ; Все мечты таитъ о Ниццѣ
Франтъ-игрокъ; Молите только о землицѣ
Мужичокъ...
Чертенокъ.
Бракъ.
— Вы читали, союзъ 17 октября провалился, а торгово-промышленная партія распалась...
— Что-же, остается въ утѣшеніе сдать этихъ неудачниковъ въ бракъ, то есть, женить „союзъ на „партіи .
Др. Гор. Изъ разговоровъ оптимиста и пессимиста.
ОПТИМИСТЪ.—Читали: организація работъ для московскихъ безработныхъ будетъ обсуждаться въ пятницу.
Пессимистъ.—Ну, хорошо, что не въ четвергъ... послѣ дождичка!..
О восьми часовомъ рабочемъ днѣ.
Въ деревнѣ.
— Вамъ то, фабричнымъ, восьмичасовой день, знамо, по душѣ, а намъ то, бабамъ, онъ во какъ придется!...
— Аль не по сердцу, тетка Арина?
— Неужели радоваться придется? Ежели мужья - то меньше работать станутъ, стало быть у нихъ больше времени на „ученье женъ будетъ!..
***
— Почему же это, скажите пожалуйста, милостивый государь, рабочему такое предпочтеніе оказывать—вводить для него восьмичасовой рабочій день?
— Потому что восьмичасовой рабочій день...
— Знаемъ-съ! Каждому рабочему по десяти часовъ въ сутки работать трудно, а мнѣ, фабриканту, по десяти часовъ ежедневно за работой смотрѣть не трудно?!.. Эхъ, вы, а еще умный человѣкъ!..
***
— Вчера въ гостинной у Зинаиды Павловны мы всѣ очень горячо высказались противъ введенія восьмичасового рабочаго дня!
— Надя, Надя! и не стыдно тебѣ?
— Ничуть. И такъ фабрики стали вырабатывать непрочныя матеріи, а при восьмичасовомъ трудѣ онѣ и подавно будутъ обращать вниманіе не на прочность, а на выработку большаго количества кусковъ матеріи! Какъ же тогда туалеты дѣлать?.. Никакихъ денегъ не хватитъ!..
***
— Ничего не понимаю! у фабричныхъ, какъ у всѣхъ людей 24 часа въ сутки. Почему фабричные просятъ восьмичасовой день, а не 2—3 часовой!
***
Признаніе спортсмена.
Прозябалъ я въ уныніи, въ спячкѣ,
Я не вѣдалъ, что дѣлать, какъ быть? Но узналъ, чуть открылися скачки, Гдѣ мнѣ время и деньги убить!!!
нѣсколько важныхъ должностей и имѣлъ всѣ данныя, чтобы оказывать сотнямъ людей вниманіе и облегчать ихъ участь, но онъ ровно ничего не дѣлалъ! Всю свою душу онъ отдалъ не людямъ, а собакамъ...
-— To-есть, какъ собакамъ?
— Разводилъ породистыхъ собакъ... Однимъ словомъ, — заключилъ секретарь, -- подсудимый, будучи призванъ пещись о людяхъ, заботился исключительно о собакахъ и даже больше: будучи человѣкомъ, онъ совершенно особачился и обращался съ людьми, какъ съ собаками...
— Подсудимый, признаете вы себя виновнымъ?
— Признаю... каюсь, простите
— Признаете и каятесь?!—воскликнули судьи. — Да въ чемъ-же тутъ признавать себя виноватымъ? Вѣдь, собаки были породистыя?
— Очень породистыя!
— Ну, такъ, значитъ, вы ни въ чемъ не виноваты! — заявилъ ему предсѣдатель. — Пожалуйста, садитесь! Теперь слѣдующій..
Второй подсудимый обвинялся въ грубости и даже жестокостяхъ по отношенію людей, находившихся въ его власти.
— Онъ никогда ни къ кому не зналъ состраданія! — докладывалъ секретарь — А дерзость и грубость его переходила всякія границы..
— Подсудимый, признаете вы себя виновнымъ?—спросилъ предсѣдатель.
Но подсудимый, будучи ободренъ милостивымъ снисхожденіемъ къ первому подсудимому, воспрянувши духомъ,смѣло заявилъ:
— Не признаю и не признавалъ никогда! Не только всякія границы, но я даже и никакихъ границъ не переходилъ, потому что (въ межевомъ вѣдомствѣ можете справиться!) нигдѣ границъ дерзости и грубости никѣмъ не проводилось!
— Но все-таки жестокость и грубость была?
— И не пахло! — фамильярно отвѣчалъ подсудимый. — Эти слова я сказалъ на языкѣ, на которомъ говорили наши „протестанты ... но на нашемъ языкѣ эти слова имѣли другое значеніе. На ихъ языкѣ — „жестокость , а на нашемъ — „старательность ; на ихъ языкѣ — „грубость , а на нашемъ это была обычная форма обращенія къ подвластнымъ.
— To-же, какъ и у насъ! — перекинулись между собою судьи.
— Поэтому, я не признаю себя виновнымъ!
— И отлично! Такъ и надо!
— Мало того!—расхрабрилась тѣнь подсудимаго. — Я прошу признать обвиненіе недобросовѣстнымъ!
— Успокойтесь, ради Бога! любезно сказалъ предсѣдатель —Мы признаемъ это обвиненіе не только недобросовѣстнымъ, но даже гнуснымъ! Садитесь!
Слѣдующіе подсудимые обвинялись .въ развратномъ образѣ жизни и въ растратѣ цѣлыхъ милліоновъ на продажныхъ женщинъ.
Судьи о нѣкоторыхъ изъ этихъ дорого цѣнившихся женщинъ кое-что знали по сохранившимся литературнымъ источникамъ
„скандальныхъ лѣтописей , видѣли сохранившіеся портреты этихъ своего рода „знаменитостей и вообще имѣли о нихъ отдаленное понятіе. Поэтому судьи съ особеннымъ удовольствіемъ разспрашивали о нихъ у подсудимыхъ, какъ у очевидцевъ и какъ у людей, имѣвшихъ съ этими женщинами непосредственную связь. И, слушая разсказы обвиняемыхъ, „судьи аппетитно облизывались и одобрительно кивали головами, а въ концѣ концовъ пришли въ такой восторгъ, что соскочили со своихъ мѣстъ, подбѣжали къ скамьѣ подсудимыхъ и стали ихъ, пожатіемъ рукъ, „благодарить за доставленное удовольствіе ... Но потомъ опомнились, усѣлись на свои мѣста и,чтобы постановить приговоръ, приняли серьезный видъ. Приговоръ былъ объявленъ слѣдующій:
„Всѣхъ подсудимыхъ считать по суду потомства оправданными .
Послѣсловіе. Настоящій сонъ, по своему существу, могъ-бы быть даже и не сномъ. Какъ еще не далеко то время, когда „судъ потомства только такіе приговоры и могъ выносить обвиняемымъ предкамъ... Потомки стоили предковъ! И только теперь, въ новую эру жизни, „судъ потомства будетъ настоящимъ судомъ...
А впрочемъ...
К. Михайловъ.
„Всепожирающіе карты и тотализаторъ все шире и глубже ведутъ свою работу подъ невинными флагами: улучшенія лошадиной и просвѣщенія человѣческой породы.
Работа идетъ подъ прикрытіемъ, но плоды выступаютъ открыто. Нищета, вырожденіе, самоубійства, все это язвы, которыя не прикроешь просвѣщенными и литературными названіями...
Соблазнъ и азартъ общественный въ настоящее время захватываетъ не только сильный, но и слабый полъ. Какъ нѣтъ печальнѣе повѣсти о Ромео и Джульеттѣ, такъ нѣтъ позорнѣе зрѣлища видѣть молодыхъ женщинъ, записавшихся въ „желѣзнодорожницы и „тотошницы“...
Тутъ язва проникаетъ уже въ семейный очагъ, и зло изъ частнаго становится общественнымъ. Недаромъ игорные дома носятъ названіе „общественныхъ собраній , а „тотошка ютится подъ крылышкомъ скаковыхъ и бѣговыхъ обществъ...
Но о борьбѣ общества съ вампирами, высасывающими его жизненные соки, что-то не слыхать...
Только растутъ громады и житницы, созданныя на азартѣ, да жирѣютъ паразиты, кормящіеся около азарта...
Черные бороны.
— Не вѣрю я въ пользу вашей Думы, не вѣрю!..
— Можно-ли не вѣрить, Семенъ Антиповичъ?!..
— Если она будетъ хлопотать за всѣхъ, русскимъ людямъ не придется хлопотать о себѣ и они совсѣмъ облѣнятся!..-
***
— Всего худого жду я для Россіи! — Почему, Яковъ Андреевичъ?.. — Знаю — почему!... — Откройте тайну.
— Многаго захотѣли!..
Кто о чемъ.
О чинахъ хлопочетъ вѣчно
Бюрократъ;
Жаждете „куша“ безконечно
Казнокрадъ; Все мечты таитъ о Ниццѣ
Франтъ-игрокъ; Молите только о землицѣ
Мужичокъ...
Чертенокъ.
Бракъ.
— Вы читали, союзъ 17 октября провалился, а торгово-промышленная партія распалась...
— Что-же, остается въ утѣшеніе сдать этихъ неудачниковъ въ бракъ, то есть, женить „союзъ на „партіи .
Др. Гор. Изъ разговоровъ оптимиста и пессимиста.
ОПТИМИСТЪ.—Читали: организація работъ для московскихъ безработныхъ будетъ обсуждаться въ пятницу.
Пессимистъ.—Ну, хорошо, что не въ четвергъ... послѣ дождичка!..
О восьми часовомъ рабочемъ днѣ.
Въ деревнѣ.
— Вамъ то, фабричнымъ, восьмичасовой день, знамо, по душѣ, а намъ то, бабамъ, онъ во какъ придется!...
— Аль не по сердцу, тетка Арина?
— Неужели радоваться придется? Ежели мужья - то меньше работать станутъ, стало быть у нихъ больше времени на „ученье женъ будетъ!..
***
— Почему же это, скажите пожалуйста, милостивый государь, рабочему такое предпочтеніе оказывать—вводить для него восьмичасовой рабочій день?
— Потому что восьмичасовой рабочій день...
— Знаемъ-съ! Каждому рабочему по десяти часовъ въ сутки работать трудно, а мнѣ, фабриканту, по десяти часовъ ежедневно за работой смотрѣть не трудно?!.. Эхъ, вы, а еще умный человѣкъ!..
***
— Вчера въ гостинной у Зинаиды Павловны мы всѣ очень горячо высказались противъ введенія восьмичасового рабочаго дня!
— Надя, Надя! и не стыдно тебѣ?
— Ничуть. И такъ фабрики стали вырабатывать непрочныя матеріи, а при восьмичасовомъ трудѣ онѣ и подавно будутъ обращать вниманіе не на прочность, а на выработку большаго количества кусковъ матеріи! Какъ же тогда туалеты дѣлать?.. Никакихъ денегъ не хватитъ!..
***
— Ничего не понимаю! у фабричныхъ, какъ у всѣхъ людей 24 часа въ сутки. Почему фабричные просятъ восьмичасовой день, а не 2—3 часовой!
***
Признаніе спортсмена.
Прозябалъ я въ уныніи, въ спячкѣ,
Я не вѣдалъ, что дѣлать, какъ быть? Но узналъ, чуть открылися скачки, Гдѣ мнѣ время и деньги убить!!!
нѣсколько важныхъ должностей и имѣлъ всѣ данныя, чтобы оказывать сотнямъ людей вниманіе и облегчать ихъ участь, но онъ ровно ничего не дѣлалъ! Всю свою душу онъ отдалъ не людямъ, а собакамъ...
-— To-есть, какъ собакамъ?
— Разводилъ породистыхъ собакъ... Однимъ словомъ, — заключилъ секретарь, -- подсудимый, будучи призванъ пещись о людяхъ, заботился исключительно о собакахъ и даже больше: будучи человѣкомъ, онъ совершенно особачился и обращался съ людьми, какъ съ собаками...
— Подсудимый, признаете вы себя виновнымъ?
— Признаю... каюсь, простите
— Признаете и каятесь?!—воскликнули судьи. — Да въ чемъ-же тутъ признавать себя виноватымъ? Вѣдь, собаки были породистыя?
— Очень породистыя!
— Ну, такъ, значитъ, вы ни въ чемъ не виноваты! — заявилъ ему предсѣдатель. — Пожалуйста, садитесь! Теперь слѣдующій..
Второй подсудимый обвинялся въ грубости и даже жестокостяхъ по отношенію людей, находившихся въ его власти.
— Онъ никогда ни къ кому не зналъ состраданія! — докладывалъ секретарь — А дерзость и грубость его переходила всякія границы..
— Подсудимый, признаете вы себя виновнымъ?—спросилъ предсѣдатель.
Но подсудимый, будучи ободренъ милостивымъ снисхожденіемъ къ первому подсудимому, воспрянувши духомъ,смѣло заявилъ:
— Не признаю и не признавалъ никогда! Не только всякія границы, но я даже и никакихъ границъ не переходилъ, потому что (въ межевомъ вѣдомствѣ можете справиться!) нигдѣ границъ дерзости и грубости никѣмъ не проводилось!
— Но все-таки жестокость и грубость была?
— И не пахло! — фамильярно отвѣчалъ подсудимый. — Эти слова я сказалъ на языкѣ, на которомъ говорили наши „протестанты ... но на нашемъ языкѣ эти слова имѣли другое значеніе. На ихъ языкѣ — „жестокость , а на нашемъ — „старательность ; на ихъ языкѣ — „грубость , а на нашемъ это была обычная форма обращенія къ подвластнымъ.
— To-же, какъ и у насъ! — перекинулись между собою судьи.
— Поэтому, я не признаю себя виновнымъ!
— И отлично! Такъ и надо!
— Мало того!—расхрабрилась тѣнь подсудимаго. — Я прошу признать обвиненіе недобросовѣстнымъ!
— Успокойтесь, ради Бога! любезно сказалъ предсѣдатель —Мы признаемъ это обвиненіе не только недобросовѣстнымъ, но даже гнуснымъ! Садитесь!
Слѣдующіе подсудимые обвинялись .въ развратномъ образѣ жизни и въ растратѣ цѣлыхъ милліоновъ на продажныхъ женщинъ.
Судьи о нѣкоторыхъ изъ этихъ дорого цѣнившихся женщинъ кое-что знали по сохранившимся литературнымъ источникамъ
„скандальныхъ лѣтописей , видѣли сохранившіеся портреты этихъ своего рода „знаменитостей и вообще имѣли о нихъ отдаленное понятіе. Поэтому судьи съ особеннымъ удовольствіемъ разспрашивали о нихъ у подсудимыхъ, какъ у очевидцевъ и какъ у людей, имѣвшихъ съ этими женщинами непосредственную связь. И, слушая разсказы обвиняемыхъ, „судьи аппетитно облизывались и одобрительно кивали головами, а въ концѣ концовъ пришли въ такой восторгъ, что соскочили со своихъ мѣстъ, подбѣжали къ скамьѣ подсудимыхъ и стали ихъ, пожатіемъ рукъ, „благодарить за доставленное удовольствіе ... Но потомъ опомнились, усѣлись на свои мѣста и,чтобы постановить приговоръ, приняли серьезный видъ. Приговоръ былъ объявленъ слѣдующій:
„Всѣхъ подсудимыхъ считать по суду потомства оправданными .
Послѣсловіе. Настоящій сонъ, по своему существу, могъ-бы быть даже и не сномъ. Какъ еще не далеко то время, когда „судъ потомства только такіе приговоры и могъ выносить обвиняемымъ предкамъ... Потомки стоили предковъ! И только теперь, въ новую эру жизни, „судъ потомства будетъ настоящимъ судомъ...
А впрочемъ...
К. Михайловъ.