ГОДЪ 42-й.
Пятьдесятъ N°N° въ годъ.
Подписка на годъ безъ доставки — 7 р., 4 2 года—4р., съ доставкой 8 р. и 4 р. 50 к., съ перес, 9 р. и 5 р. За границу 12 р. Годовые подписчики, добавляющіе одинъ руб., получаютъ премію,, ПҌСНИ БЕРАНЖЕ“.
Перемѣна адреса—50 к.; городского на иногородній—до 1 іюля 1 р. 80 к., послѣ 1 іюля 80 к.
№№ у разносчиковъ—по 20 коп.
Объявленія—25 к. стр. петита. Болѣе 1 раза—уступка по соглашенію.
БУДИЛЬНИКЪ
1906 г, —14 МАЯ, № 18.
Телефонъ 46-62.
Адресъ редакціи жур. „Будильника“:
Москва, Тверская, домъ Спиридонова.
Пріемные дни редакціи: понедѣлъникъ и четвергъ, отъ 3 до 5 часовъ. На статьяхъ требуются подпись, адресъ и условія автора. Статьи безъ обозначенія условій считаются безплатными. Возвращеніе рукописей не обязательно. Принятое для печати можетъ быть измѣняемо и сокращаемо, по усмотрѣнію редакціи.
СОЛЬ МУДРОСТИ. Въ вѣкъ печальный, въ вѣкъ
угрюмый
Отличай воронъ отъ павъ, Больше думай, думай, думай,
Даже въ Думу не попавъ!
Наши каррикатуры.
Рухнувшая громада.
Знаменитая китайская стѣна Срединной имперіи держится прочно, но русская „китайская стѣна —бюрократическое средостѣніе—покончила свое назначеніе...
Давно уже невидимая рука начертала на ней роковыя слова, но ничего не забывшая и ничему не научившаяся бюрократія надѣялась на свою властную руку.
И вотъ надежда и стѣна рухнули. Если она еще похоронитъ подъ собой и „старый режимъ , никто не пожалѣетъ и всѣ легко вздохнутъ отъ души...
Эта стѣна произвола и гнета, которая казалась нерушимой громадой, не выдержала напора освободительнаго теченія...
Запруды и заторы воздвигались дикими усиліями, но капли подтачиваютъ камень, и изъ капель народнаго горя создался могучій потокъ...
Теперь вопросъ только въ томъ, когда этотъ потокъ смоетъ всю грязь и все зло русской жизни, когда чистыя воды, идущія изъ самыхъ истоковъ народа, войдутъ въ спокойное русло.
А пока главное совершилось—„средостѣніе“ провалилось!..
Туда ему и дорога!
НАШИ ШАРЖИ.
Членъ Г. Д. Петрункевичъ. Первый поднявшій вопросъ объ амнистіи тверской ^хохолъ , котораго не возьмешь теперь за хохолъ...
Обо всемъ.
Экспромптикъ.
Смотря на жизнь въ Россіи строго, Увы, я жду всего, всего].. Хотя ужъ нѣту Дурново,
Дурного очень, очень много!..
Чертенокъ. РАПОНІАДА.
Гапопъ живъ... и посмѣивается надъ тѣмъ, что друзья и враги похоронили его.
Изъ газетъ.
Директоръ департамента полиціи не знаетъ, чго случилось съ Гапономъ, какъ-же можетъ самъ Гапонъ знать, живъ-ли онъ или убитъ?
Исторія такъ запутана, что рѣшительно нельзя понять: предался-ли Гапонъ правительству, чтобы поддержать освободительное движеніе, или онъ измѣнилъ рабочимъ, чтобы поддержать правительство? Убили-ли его революціонеры, чтобы свалить вину на полицію, или его извела полиція, чтобы дискредитировать революціонеровъ?
Послѣднее „достовѣрное извѣстіе гласитъ: Гапонъ, найденный повѣшеннымъ на дачѣ, бѣжалъ въ Финляндію, гдѣ его убили революціонеры, поклявшіеся отомстить измѣннику, который благополучно проживаетъ теперь въ одной изъ цривислянскихъ губерній...
Такъ, по крайней мѣрѣ, увѣряютъ видѣвшіе Гапона уже послѣ того, какъ его похоронили.
Другъ Гораціо.
Лѣтнія сказочки.
(Изъ міра фауны и флоры). I. Кузнечикъ-музыкантъ.
Онъ игралъ, какъ виртуозъ, и имѣлъ
колоссальный успѣхъ:
— Будущій Листъ. Рубинштейнъ!!
Кокетливыя стрекозы всѣхъ возрастовъ, замужнія и еще дѣвицы, не давали ему проходу:
— Кузнечикъ — душка! Кузнечикъ—прелесть!!
Подъ его сучкомъ красовалась цѣлая груда раздушенныхъ записокъ и столько просьбъ на рандэ-ву, что становилось страшно. А на Сокольничьей лужайкѣ, гдѣ онъ выступилъ публично, „восторги дошли до того, что маэстро еле остался живъ и здоровъ.
Но все имѣетъ конецъ въ этомъ лучшемъ изъ міровъ. Однажды Кузнечикъ сдѣ лалъ обычную житейскую глупость: замечтавъ о семейномъ очагѣ, онъ... женился.
И что-жъ случилось?!
Не прошло и медового мѣсяца, какъ обычныя поклонницы — стрекозы стали поговаривать:
— Знаете, а вѣдь Кузнечикъ сталъ мельчать и откуда у него находили талантъ?!
Черезъ полъ - года про него уже небрежно пускали:
— Кузнечикъ!... Гм... когда-то на него надѣялись... а между тѣмъ вышелъ пуфъ: и техника никуда не годится, а „души и помину нѣтъ.
Черезъ годъ Кузнечика ужъ только жалѣли:
— Бѣдняга Кузнечикъ! Совсѣмъ пустой залъ... Видно, скоро придется для сборовъ „спастись изъ пасти лягушки или „чуть не утонуть въ ручейкѣ !..
И осталось нашему Кузнечику занять печальную должность учителя музыки при пансіонѣ благородныхъ мошекъ.
— Ахъ, Кузнечикъ, Кузнечикъ, зачѣмъ онъ только женился?!!
2. Бѣлочка—невѣста.
Засидѣлась какъ-то Бѣлочка въ невѣстахъ. Стукнуло ужъ ей не одна зима, а жениховъ нѣтъ, какъ нѣтъ, и маменька на что добра, а ужъ сколько разъ старой дѣвкой попрекала:
— Эхъ, ты, дура, дура! Кажется, чѣмъ не вышла?! И мѣхъ хорошій и зубки острые-преострые...
— Вы-бы, маменька, лучше мнѣ орѣхи заготовили, тогда и женихи были-бъ! — желчно отвѣчала Бѣлочка и пускалась въ слезы.
Однажды ей пришла на умъ счастливая
мысль—печататься. И вотъ въ одной ходкой газетѣ появилось такое объявленіе:
„Молодая особа желаетъ выйти замужъ за солиднаго господина. Орѣховъ нѣтъ!“
Долго ждала Бѣлочка отвѣта „до востребованія . Хоть-бы что.
— Было не было!-рѣшилась тогда она,— пущусь на все!!
Объявленіе было измѣнено на такое: Молоденькая дѣвица, блондинка, граціозная, изящная, съ мордочкой внѣ конкуренціи и темпераментомъ, какъ Везувій, адски скучая, ищетъ приличнаго господина для совмѣстныхъ посѣщеній макушекъ деревьевъ и чтенія стиховъ. Орѣхами вполнѣ обезпечена! .
И вотъ началось къ нашей Бѣлочкѣ настоящее пилигримство.
Но увы! „Приличные господа все были такого сорта, что съ перваго визита просили заимообразно хоть три орѣшка, а двоихъ пришлось за сквернословіе отправить съ дворникомъ въ участокъ. Внѣ себя Бѣлочка бросилась маменькѣ въ объятія:
— Маменька, пропадаетъ твоя дочка!!
Маменька была растрогана до самой шкурки. Прижавъ Бѣлочку къ сердцу, она торжественно сказала:
— Не плачь, дочь моя успокойся: мы завтра переѣзжаемъ на дачу!! Многимъ дача помогла, дочь моя!...
Пятьдесятъ N°N° въ годъ.
Подписка на годъ безъ доставки — 7 р., 4 2 года—4р., съ доставкой 8 р. и 4 р. 50 к., съ перес, 9 р. и 5 р. За границу 12 р. Годовые подписчики, добавляющіе одинъ руб., получаютъ премію,, ПҌСНИ БЕРАНЖЕ“.
Перемѣна адреса—50 к.; городского на иногородній—до 1 іюля 1 р. 80 к., послѣ 1 іюля 80 к.
№№ у разносчиковъ—по 20 коп.
Объявленія—25 к. стр. петита. Болѣе 1 раза—уступка по соглашенію.
БУДИЛЬНИКЪ
1906 г, —14 МАЯ, № 18.
Телефонъ 46-62.
Адресъ редакціи жур. „Будильника“:
Москва, Тверская, домъ Спиридонова.
Пріемные дни редакціи: понедѣлъникъ и четвергъ, отъ 3 до 5 часовъ. На статьяхъ требуются подпись, адресъ и условія автора. Статьи безъ обозначенія условій считаются безплатными. Возвращеніе рукописей не обязательно. Принятое для печати можетъ быть измѣняемо и сокращаемо, по усмотрѣнію редакціи.
СОЛЬ МУДРОСТИ. Въ вѣкъ печальный, въ вѣкъ
угрюмый
Отличай воронъ отъ павъ, Больше думай, думай, думай,
Даже въ Думу не попавъ!
Наши каррикатуры.
Рухнувшая громада.
Знаменитая китайская стѣна Срединной имперіи держится прочно, но русская „китайская стѣна —бюрократическое средостѣніе—покончила свое назначеніе...
Давно уже невидимая рука начертала на ней роковыя слова, но ничего не забывшая и ничему не научившаяся бюрократія надѣялась на свою властную руку.
И вотъ надежда и стѣна рухнули. Если она еще похоронитъ подъ собой и „старый режимъ , никто не пожалѣетъ и всѣ легко вздохнутъ отъ души...
Эта стѣна произвола и гнета, которая казалась нерушимой громадой, не выдержала напора освободительнаго теченія...
Запруды и заторы воздвигались дикими усиліями, но капли подтачиваютъ камень, и изъ капель народнаго горя создался могучій потокъ...
Теперь вопросъ только въ томъ, когда этотъ потокъ смоетъ всю грязь и все зло русской жизни, когда чистыя воды, идущія изъ самыхъ истоковъ народа, войдутъ въ спокойное русло.
А пока главное совершилось—„средостѣніе“ провалилось!..
Туда ему и дорога!
НАШИ ШАРЖИ.
Членъ Г. Д. Петрункевичъ. Первый поднявшій вопросъ объ амнистіи тверской ^хохолъ , котораго не возьмешь теперь за хохолъ...
Обо всемъ.
Экспромптикъ.
Смотря на жизнь въ Россіи строго, Увы, я жду всего, всего].. Хотя ужъ нѣту Дурново,
Дурного очень, очень много!..
Чертенокъ. РАПОНІАДА.
Гапопъ живъ... и посмѣивается надъ тѣмъ, что друзья и враги похоронили его.
Изъ газетъ.
Директоръ департамента полиціи не знаетъ, чго случилось съ Гапономъ, какъ-же можетъ самъ Гапонъ знать, живъ-ли онъ или убитъ?
Исторія такъ запутана, что рѣшительно нельзя понять: предался-ли Гапонъ правительству, чтобы поддержать освободительное движеніе, или онъ измѣнилъ рабочимъ, чтобы поддержать правительство? Убили-ли его революціонеры, чтобы свалить вину на полицію, или его извела полиція, чтобы дискредитировать революціонеровъ?
Послѣднее „достовѣрное извѣстіе гласитъ: Гапонъ, найденный повѣшеннымъ на дачѣ, бѣжалъ въ Финляндію, гдѣ его убили революціонеры, поклявшіеся отомстить измѣннику, который благополучно проживаетъ теперь въ одной изъ цривислянскихъ губерній...
Такъ, по крайней мѣрѣ, увѣряютъ видѣвшіе Гапона уже послѣ того, какъ его похоронили.
Другъ Гораціо.
Лѣтнія сказочки.
(Изъ міра фауны и флоры). I. Кузнечикъ-музыкантъ.
Онъ игралъ, какъ виртуозъ, и имѣлъ
колоссальный успѣхъ:
— Будущій Листъ. Рубинштейнъ!!
Кокетливыя стрекозы всѣхъ возрастовъ, замужнія и еще дѣвицы, не давали ему проходу:
— Кузнечикъ — душка! Кузнечикъ—прелесть!!
Подъ его сучкомъ красовалась цѣлая груда раздушенныхъ записокъ и столько просьбъ на рандэ-ву, что становилось страшно. А на Сокольничьей лужайкѣ, гдѣ онъ выступилъ публично, „восторги дошли до того, что маэстро еле остался живъ и здоровъ.
Но все имѣетъ конецъ въ этомъ лучшемъ изъ міровъ. Однажды Кузнечикъ сдѣ лалъ обычную житейскую глупость: замечтавъ о семейномъ очагѣ, онъ... женился.
И что-жъ случилось?!
Не прошло и медового мѣсяца, какъ обычныя поклонницы — стрекозы стали поговаривать:
— Знаете, а вѣдь Кузнечикъ сталъ мельчать и откуда у него находили талантъ?!
Черезъ полъ - года про него уже небрежно пускали:
— Кузнечикъ!... Гм... когда-то на него надѣялись... а между тѣмъ вышелъ пуфъ: и техника никуда не годится, а „души и помину нѣтъ.
Черезъ годъ Кузнечика ужъ только жалѣли:
— Бѣдняга Кузнечикъ! Совсѣмъ пустой залъ... Видно, скоро придется для сборовъ „спастись изъ пасти лягушки или „чуть не утонуть въ ручейкѣ !..
И осталось нашему Кузнечику занять печальную должность учителя музыки при пансіонѣ благородныхъ мошекъ.
— Ахъ, Кузнечикъ, Кузнечикъ, зачѣмъ онъ только женился?!!
2. Бѣлочка—невѣста.
Засидѣлась какъ-то Бѣлочка въ невѣстахъ. Стукнуло ужъ ей не одна зима, а жениховъ нѣтъ, какъ нѣтъ, и маменька на что добра, а ужъ сколько разъ старой дѣвкой попрекала:
— Эхъ, ты, дура, дура! Кажется, чѣмъ не вышла?! И мѣхъ хорошій и зубки острые-преострые...
— Вы-бы, маменька, лучше мнѣ орѣхи заготовили, тогда и женихи были-бъ! — желчно отвѣчала Бѣлочка и пускалась въ слезы.
Однажды ей пришла на умъ счастливая
мысль—печататься. И вотъ въ одной ходкой газетѣ появилось такое объявленіе:
„Молодая особа желаетъ выйти замужъ за солиднаго господина. Орѣховъ нѣтъ!“
Долго ждала Бѣлочка отвѣта „до востребованія . Хоть-бы что.
— Было не было!-рѣшилась тогда она,— пущусь на все!!
Объявленіе было измѣнено на такое: Молоденькая дѣвица, блондинка, граціозная, изящная, съ мордочкой внѣ конкуренціи и темпераментомъ, какъ Везувій, адски скучая, ищетъ приличнаго господина для совмѣстныхъ посѣщеній макушекъ деревьевъ и чтенія стиховъ. Орѣхами вполнѣ обезпечена! .
И вотъ началось къ нашей Бѣлочкѣ настоящее пилигримство.
Но увы! „Приличные господа все были такого сорта, что съ перваго визита просили заимообразно хоть три орѣшка, а двоихъ пришлось за сквернословіе отправить съ дворникомъ въ участокъ. Внѣ себя Бѣлочка бросилась маменькѣ въ объятія:
— Маменька, пропадаетъ твоя дочка!!
Маменька была растрогана до самой шкурки. Прижавъ Бѣлочку къ сердцу, она торжественно сказала:
— Не плачь, дочь моя успокойся: мы завтра переѣзжаемъ на дачу!! Многимъ дача помогла, дочь моя!...