I.
Просонкинъ напечаталъ въ журналѣ „Вздохъ свою первую повѣсть. Это явилось цѣлымъ событіемъ въ его жизни.
Идучи изъ библіотеки съ книжкою журнала въ рукѣ, Просонкинъ перелистывалъ ее на ходу и мысленно разсуждалъ:
— Чортъ побери, если-бы я зналъ, что моя повѣсть будетъ напечатана въ этомъ номерѣ!.. Тогда я давно-бы отправился въ редакцію и получилъ-бы номеръ и гонораръ... Изъ библіотеки у насъ трудно доставать новые журналы... Вотъ и этотъ... Двѣ недѣли онъ уже вышелъ, а я его только что сейчасъ могъ получить... Я—авторъ помѣщенной повѣсти! Другіе уже давно прочли мое дѣтище, а я— только что сейчасъ узнаю, что оно напечатано!
— Ай! Невѣжа! Не видите, что-ли!
При этомъ выкрикѣ произошло нѣчто необыкновенное. Самъ Просонкинъ тоже вскрикнулъ, выронилъ книгу, отскочилъ назадъ и схватился за носъ.
— Что это такое! Идетъ по панели и книжку читаетъ! Книжки надо дома читать! Чуть-чуть мнѣ кота не раздавили!
Просонкинъ, засмотрѣвшійся въ книгу, наткнулся на какуюто салопницу, которая въ это время тоже засмотрѣлась на противоположную сторону. У салопницы на рукахъ былъ котъ, котораго она только что разыскала и тащила домой. Просонкинъ, наткнувшись на салопницу, придавилъ кота; котъ зафырчалъ и оцарапалъ ему носъ.
— Ва... вашъ котъ... мнѣ носъ оцарапалъ!
— Такъ и надо! Другой разъ не будете по улицѣ книги читать! Читальщикъ!..
Сконфуженный, съ оцарапаннымъ носомъ, Просонкинъ поднялъ журналъ и поспѣшилъ домой. Подходя къ дому, онъ уже забылъ про свою маленькую непріятность и, войдя къ себѣ, предсталъ передъ женою съ выраженіемъ сосредоточенной важности на лицъ.
— Митя!—воскликнула жена, всхлопывая руками.—Что съ тобою?
— О, если-бы ты все знала!... Теперь я—отличенъ! — Замѣчаю, замѣчаю! Гдѣ это тебя? Кто?
— Кто?.. Редакторъ журнала „Вздохъ !
— Боже мой! Да за что-же? Да какъ же онъ смѣлъ тебѣ исцарапать лицо?
— Исца...царапать?—повторилъ Просонкинъ въ неудомѣніи и вытаращилъ глаза на свою жену; но онъ тотчасъ-же понялъ недоразумѣніе и схватился за носъ. — Ахъ, это ты про носъ... Это не редакторъ; это котъ мнѣ оцарапалъ...
Просонкинъ все объяснилъ женѣ и прибавилъ:
— Теперь—мы богаты... Повѣсть въ десять печатныхъ листовъ, гонораръ начинающимъ шестьдесятъ рублей за листъ, итого—шестьсотъ рубликовъ...
— Шестьсотъ рублей?! Митя, какой ты хорошій! Покажи, покажи! Я никогда не видѣла столько денегъ!
— Увы! Если-бы не наша идіотская библіотека! Журналъ вышелъ перваго числа, гонораръ уплачивается пятаго числа, а сегодня которое? Четырнадцатое! Придется ждать до пятаго!
— Я хотѣла-бы капотъ и сапоги на крючкахъ...
— Закажи капотъ портнихѣ... и сапоги закажи... Деньги потомъ отдамъ...
— Въ самомъ дѣлѣ! Какой ты у меня, Митя, талантливый! Вотъ никкелевый самоваръ еще купить-бы? Какъ разъ я въ концѣ этого мѣсяца именинница... И какъ это ты, Митя, раньше не позаботился посмотрѣть журналъ... Давно-бы теперь и деньги получилъ. . Мебель отдали-бы къ именинамъ обить новой матеріей...
— Это мы можемъ... Намъ обойщики повѣрятъ въ долгъ до пятаго числа! Обратись въ магазинъ за самоваромъ... Можетъ быть, и самоваръ повѣрятъ? Я подпишу счетъ...
Съ этого дня въ домѣ Просонкиныхь пошелъ дымъ коромысломъ. Два обойщика перебивали мебель, подымая пыль столбомъ отъ старой мочалы.
Просонкинъ, вернувшись со службы, наблюдалъ за работой, чихалъ отъ пыли и обдумывалъ уже новое произведеніе.
Жена взяла къ именинамъ напрокатъ въ кредитъ піанино. Квартира у Просонкиныхъ была маленькая и когда было привезено піанино, то артельщики долго не могли его уставить
Просонкинъ напечаталъ въ журналѣ „Вздохъ свою первую повѣсть. Это явилось цѣлымъ событіемъ въ его жизни.
Идучи изъ библіотеки съ книжкою журнала въ рукѣ, Просонкинъ перелистывалъ ее на ходу и мысленно разсуждалъ:
— Чортъ побери, если-бы я зналъ, что моя повѣсть будетъ напечатана въ этомъ номерѣ!.. Тогда я давно-бы отправился въ редакцію и получилъ-бы номеръ и гонораръ... Изъ библіотеки у насъ трудно доставать новые журналы... Вотъ и этотъ... Двѣ недѣли онъ уже вышелъ, а я его только что сейчасъ могъ получить... Я—авторъ помѣщенной повѣсти! Другіе уже давно прочли мое дѣтище, а я— только что сейчасъ узнаю, что оно напечатано!
— Ай! Невѣжа! Не видите, что-ли!
При этомъ выкрикѣ произошло нѣчто необыкновенное. Самъ Просонкинъ тоже вскрикнулъ, выронилъ книгу, отскочилъ назадъ и схватился за носъ.
— Что это такое! Идетъ по панели и книжку читаетъ! Книжки надо дома читать! Чуть-чуть мнѣ кота не раздавили!
Просонкинъ, засмотрѣвшійся въ книгу, наткнулся на какуюто салопницу, которая въ это время тоже засмотрѣлась на противоположную сторону. У салопницы на рукахъ былъ котъ, котораго она только что разыскала и тащила домой. Просонкинъ, наткнувшись на салопницу, придавилъ кота; котъ зафырчалъ и оцарапалъ ему носъ.
— Ва... вашъ котъ... мнѣ носъ оцарапалъ!
— Такъ и надо! Другой разъ не будете по улицѣ книги читать! Читальщикъ!..
Сконфуженный, съ оцарапаннымъ носомъ, Просонкинъ поднялъ журналъ и поспѣшилъ домой. Подходя къ дому, онъ уже забылъ про свою маленькую непріятность и, войдя къ себѣ, предсталъ передъ женою съ выраженіемъ сосредоточенной важности на лицъ.
— Митя!—воскликнула жена, всхлопывая руками.—Что съ тобою?
— О, если-бы ты все знала!... Теперь я—отличенъ! — Замѣчаю, замѣчаю! Гдѣ это тебя? Кто?
— Кто?.. Редакторъ журнала „Вздохъ !
— Боже мой! Да за что-же? Да какъ же онъ смѣлъ тебѣ исцарапать лицо?
— Исца...царапать?—повторилъ Просонкинъ въ неудомѣніи и вытаращилъ глаза на свою жену; но онъ тотчасъ-же понялъ недоразумѣніе и схватился за носъ. — Ахъ, это ты про носъ... Это не редакторъ; это котъ мнѣ оцарапалъ...
Просонкинъ все объяснилъ женѣ и прибавилъ:
— Теперь—мы богаты... Повѣсть въ десять печатныхъ листовъ, гонораръ начинающимъ шестьдесятъ рублей за листъ, итого—шестьсотъ рубликовъ...
— Шестьсотъ рублей?! Митя, какой ты хорошій! Покажи, покажи! Я никогда не видѣла столько денегъ!
— Увы! Если-бы не наша идіотская библіотека! Журналъ вышелъ перваго числа, гонораръ уплачивается пятаго числа, а сегодня которое? Четырнадцатое! Придется ждать до пятаго!
— Я хотѣла-бы капотъ и сапоги на крючкахъ...
— Закажи капотъ портнихѣ... и сапоги закажи... Деньги потомъ отдамъ...
— Въ самомъ дѣлѣ! Какой ты у меня, Митя, талантливый! Вотъ никкелевый самоваръ еще купить-бы? Какъ разъ я въ концѣ этого мѣсяца именинница... И какъ это ты, Митя, раньше не позаботился посмотрѣть журналъ... Давно-бы теперь и деньги получилъ. . Мебель отдали-бы къ именинамъ обить новой матеріей...
— Это мы можемъ... Намъ обойщики повѣрятъ въ долгъ до пятаго числа! Обратись въ магазинъ за самоваромъ... Можетъ быть, и самоваръ повѣрятъ? Я подпишу счетъ...
Съ этого дня въ домѣ Просонкиныхь пошелъ дымъ коромысломъ. Два обойщика перебивали мебель, подымая пыль столбомъ отъ старой мочалы.
Просонкинъ, вернувшись со службы, наблюдалъ за работой, чихалъ отъ пыли и обдумывалъ уже новое произведеніе.
Жена взяла къ именинамъ напрокатъ въ кредитъ піанино. Квартира у Просонкиныхъ была маленькая и когда было привезено піанино, то артельщики долго не могли его уставить