(Картинки въ духѣ времени).
Въ отдѣльномъ купе вагона желѣзнодорожнаго поѣзда, остановившагося на границѣ, повидимому, сладко дремлетъ господинъ съ бородой, въ золотыхъ очкахъ и съ дорожной шапочкой на головѣ.
Въ дверь купе стучатъ. Тучный господинъ вздрагиваетъ и начинаетъ умышленно громко храпѣть. Но стукъ становится все сильнѣе и сильнѣе.
Господинъ видитъ, что дальше притворяться нельзя,
и открываетъ дверь. На порогѣ показывается жандармъ и спрашиваетъ:
— Не вы ли господинъ Краснобаевъ?
— Я? Красноб... Нѣтъ, не я...
— Въ такомъ случаѣ, потрудитесь показать вашъ видъ на жительство!
— Э-эхъ! Немножко не успѣлъ... Еще-бы четверть часа и я былъ-бы далеко!
— Значитъ, вы—Краснобаевъ... Я вамъ долженъ объявить, что арестую васъ!
Господинъ скрипнулъ зубами и отдался на волю Провидѣнія.
Это былъ банкиръ Краснобаевъ, сдѣлавшій растрату на два милліона. Возвращаясь вспять подъ конвоемъ, онъ думалъ:
„За что? За что меня арестуютъ? Вотъ и будь послѣ этого искреннимъ идеалистомъ, вѣрь въ идеалы... Впрочемъ, печальный конецъ, это, кажется, судьба всѣхъ великихъ Фанатиковъ идеи! Не миновала и меня эта горькая чаша! Не будь я идеалистомъ, развѣ я растратилъ - бы чужія деньги! Меня погубила идея... А идея была великая, можно сказать, геніальная идея !
Онъ безсильно потрясалъ своею головой, точно желая убѣдиться, тамъ-ли еще находится его геніальная идея и опять продолжалъ думать.
— „У меня была геніальная идея!.. Я засѣдалъ директоромъ въ шести банковскихъ предпріятіяхъ, но меня это не удовлетворяло! Я, какъ Наполеонъ, хотѣлъ завоевать весь міръ! Я хотѣлъ засѣдать не только въ шести предпріятіяхъ, я хотѣлъ засѣдать въ двадцати, въ тридцати и потомъ соединить всѣ эти тридцать банковъ въ одинъ, чтобы убить всѣ остальные, мелкіе... которые не вынесли-бы конкурревціи! Явилсябы одинъ банкъ—не банкъ, а цѣлое Финансовое государство въ государствахъ! Тогда наступилъ бы полный конецъ биржевому ажіотажу, коммерческіе люди платили бы за кредитъ дешевле, чѣмъ теперь... О, я поднялъ-бы Финансовое благо міра на недосягаемую высоту!
Онъ ничего не замѣчалъ, куда его везли, куда привезли, и пришелъ въ себя только тогда, когда увидѣлъ, что сидитъ за желѣзной рѣшеткой.
*
* *
Участникъ одного международнаго конгресса находится вмѣстѣ съ другими членами въ загородномъ ресторанѣ, на прощальномъ ужинѣ.
У него разболѣлась голова, онъ прошелся по залу, зашелъ въ зимній садъ и, вдругъ, зашатался и поблѣднѣлъ: въ то время, когда лакей проходилъ въ одинъ изъ кабинетовъ и отворилъ дверь, участникъ конгресса замѣтилъ въ кабинетѣ знакомую женскую Фигуру, въ знакомомъ платьѣ и шляпкѣ.
— Что это? Моя жена? Въ кабинетѣ! бормочетъ господинъ и, ничего не помня, съ темными пятнами передъ глазами, бросается въ злополучный кабинетъ.
Онъ распахиваетъ дверь и видитъ, что не ошибся. Слова не идутъ съ языка и изъ горла вылетаетъ только хрипъ.
— Боже мой! Пьеръ!—восклицаетъ жена, радостнымъ и веселымъ голосомъ, и съ улыбкою протягиваетъ ему руку.—Ты тоже здѣсь? А я и не знала! Вѣроятно, съ членами конгресса?
— Надя! Ты... я тебя не понимаю... Съ постороннимъ мужчиной... въ загородномъ ресторанѣ...
— Чего-же ты испугался, дурашка? Это мой знакомый — мосье
Куролесовъ... Навѣрное, ты не подозрѣваешь ничего дурного? Я была у Зизи, гдѣ и встрѣтилась съ мосье Куролесовымъ... Потомъ мы поѣхали кататься... Зизи Съ мосье Устрицинымъ, а я— съ мосье Куролесовымъ! Только по дорогѣ мы растерялись... Но что съ тобою? На тебѣ лица нѣтъ! Неужели ты сердишься? Боже мой! Если-бы я ката
Въ отдѣльномъ купе вагона желѣзнодорожнаго поѣзда, остановившагося на границѣ, повидимому, сладко дремлетъ господинъ съ бородой, въ золотыхъ очкахъ и съ дорожной шапочкой на головѣ.
Въ дверь купе стучатъ. Тучный господинъ вздрагиваетъ и начинаетъ умышленно громко храпѣть. Но стукъ становится все сильнѣе и сильнѣе.
Господинъ видитъ, что дальше притворяться нельзя,
и открываетъ дверь. На порогѣ показывается жандармъ и спрашиваетъ:
— Не вы ли господинъ Краснобаевъ?
— Я? Красноб... Нѣтъ, не я...
— Въ такомъ случаѣ, потрудитесь показать вашъ видъ на жительство!
— Э-эхъ! Немножко не успѣлъ... Еще-бы четверть часа и я былъ-бы далеко!
— Значитъ, вы—Краснобаевъ... Я вамъ долженъ объявить, что арестую васъ!
Господинъ скрипнулъ зубами и отдался на волю Провидѣнія.
Это былъ банкиръ Краснобаевъ, сдѣлавшій растрату на два милліона. Возвращаясь вспять подъ конвоемъ, онъ думалъ:
„За что? За что меня арестуютъ? Вотъ и будь послѣ этого искреннимъ идеалистомъ, вѣрь въ идеалы... Впрочемъ, печальный конецъ, это, кажется, судьба всѣхъ великихъ Фанатиковъ идеи! Не миновала и меня эта горькая чаша! Не будь я идеалистомъ, развѣ я растратилъ - бы чужія деньги! Меня погубила идея... А идея была великая, можно сказать, геніальная идея !
Онъ безсильно потрясалъ своею головой, точно желая убѣдиться, тамъ-ли еще находится его геніальная идея и опять продолжалъ думать.
— „У меня была геніальная идея!.. Я засѣдалъ директоромъ въ шести банковскихъ предпріятіяхъ, но меня это не удовлетворяло! Я, какъ Наполеонъ, хотѣлъ завоевать весь міръ! Я хотѣлъ засѣдать не только въ шести предпріятіяхъ, я хотѣлъ засѣдать въ двадцати, въ тридцати и потомъ соединить всѣ эти тридцать банковъ въ одинъ, чтобы убить всѣ остальные, мелкіе... которые не вынесли-бы конкурревціи! Явилсябы одинъ банкъ—не банкъ, а цѣлое Финансовое государство въ государствахъ! Тогда наступилъ бы полный конецъ биржевому ажіотажу, коммерческіе люди платили бы за кредитъ дешевле, чѣмъ теперь... О, я поднялъ-бы Финансовое благо міра на недосягаемую высоту!
Онъ ничего не замѣчалъ, куда его везли, куда привезли, и пришелъ въ себя только тогда, когда увидѣлъ, что сидитъ за желѣзной рѣшеткой.
*
* *
Участникъ одного международнаго конгресса находится вмѣстѣ съ другими членами въ загородномъ ресторанѣ, на прощальномъ ужинѣ.
У него разболѣлась голова, онъ прошелся по залу, зашелъ въ зимній садъ и, вдругъ, зашатался и поблѣднѣлъ: въ то время, когда лакей проходилъ въ одинъ изъ кабинетовъ и отворилъ дверь, участникъ конгресса замѣтилъ въ кабинетѣ знакомую женскую Фигуру, въ знакомомъ платьѣ и шляпкѣ.
— Что это? Моя жена? Въ кабинетѣ! бормочетъ господинъ и, ничего не помня, съ темными пятнами передъ глазами, бросается въ злополучный кабинетъ.
Онъ распахиваетъ дверь и видитъ, что не ошибся. Слова не идутъ съ языка и изъ горла вылетаетъ только хрипъ.
— Боже мой! Пьеръ!—восклицаетъ жена, радостнымъ и веселымъ голосомъ, и съ улыбкою протягиваетъ ему руку.—Ты тоже здѣсь? А я и не знала! Вѣроятно, съ членами конгресса?
— Надя! Ты... я тебя не понимаю... Съ постороннимъ мужчиной... въ загородномъ ресторанѣ...
— Чего-же ты испугался, дурашка? Это мой знакомый — мосье
Куролесовъ... Навѣрное, ты не подозрѣваешь ничего дурного? Я была у Зизи, гдѣ и встрѣтилась съ мосье Куролесовымъ... Потомъ мы поѣхали кататься... Зизи Съ мосье Устрицинымъ, а я— съ мосье Куролесовымъ! Только по дорогѣ мы растерялись... Но что съ тобою? На тебѣ лица нѣтъ! Неужели ты сердишься? Боже мой! Если-бы я ката