(Отъ нашего собственнаго аэронавта).
Въ корзину воздушнаго шара сажусь и въ новый полетъ по провинціи отправляюсь. Первую остановку на станціи „ВЯЗОВАЯ Самаро-златоустовской желѣзной дороги дѣлаю, гдѣ начальникомъ идолъ китайскій служитъ.
— Правда это?—у служащихъ спрашиваю. — Правда.
— А что-же этотъ самый идолъ дѣлаетъ?
— А что хочетъ. Для идола препонъ не полагается. Вотъ нехотите-ли убѣдиться: онъ требуетъ къ себѣ для просмотра всю корреспонденцію, которая приходитъ на имя служащихъ и въ книжный Шкафъ. Письма отдаетъ адресатамъ или откровенно вскрытыми или-же грубо запечатанными, а газеты по суткамъ не попадаютъ въ кіоскъ.
— Но почему же служащіе терпятъ это?
— Не всегда терпятъ; продавщица разъ дерзнула явиться сама за газетами, но идолъ послалъ ее къ чорту. „Газеты нужны же мнѣ ! заявила продавщица, а идолъ отвѣтилъ: „если не уберешься къ чорту, такъ я позову сторожей, что-бы тебя вывели ! Вскорѣ послѣ этого помощникъ начальника станціи вздумалъ пройтись съ бѣдною продавщицей по платформѣ; разгнѣванный идолъ взбѣсился и изрекъ:
— Не смѣть гулять съ этой шлюхой! — Ну, и что-же?
— Да то-же. Когда мужъ продавщицы—агентъ матеріальной службы—вступился за жену и замѣтилъ, что замужнихъ и многосемейныхъ женщинъ шлюхами не зовутъ, идолъ возопилъ: „а такъ вы возражать еще вздумали? Мнѣ возражать?! Вонъ со службы !
— Но почему-же служащіе не жалуются въ управленіе дороги?
— Служащіе шлютъ жалобу за жалобой, но все безполезно. И остается одно: лежать передъ идоломъ во прахѣ.
Съ «Вязовой» прощаюсь, маленькій экспромтъ вязовой... персонѣ посвятивъ:
Идоламъ всѣмъ идолъ, Вы на службѣ—ядъ;
Вамъ зулусъ-бы выдалъ Вѣрно аттестатъ.
Доказать «великость» Всѣмъ хотите вы:
Видно-жъ только дикость Вашей головы!
Въ КИНЕШМУ перелетаю.
— Что новаго, господа? — обы
вателей спрашиваю.
— Мало новаго. Ровно столько, сколько денегъ въ кассѣ кине
шемской уѣздной земской управы. — А много въ ней денегъ? — Ничего. Народнымъ учителямъ не хватаетъ на жалованье; пріѣзжаютъ они изъ уѣзда и видятъ аншлагъ: «просятъ пожаловать въ слѣдующій разъ».
— Остроумно Народнымъ учителямъ остается одно посовѣтовать:
Жизнь бьетъ больно, будто
тяжкій молотъ,
Бѣдняки, въ несчастномъ
земствѣ васъ,
Такъ, когда въ животъ
вашъ стукнетъ голодъ,
Вы скажите: „въ слѣдующій
разъ :
Одно сомнительно: поможетъ-ли этотъ совѣтъ?!
Въ ЯЛТУ заглядываю.
— Курьезовъ нѣтъ-ли, — у обывателей спрашиваю, — господа?
— Есть. Слыхали вы, что гдѣ нибудь городское самоуправленіе творитъ надъ горожанами явное самоуправленіе съ насиліемъ? — Нѣтъ, не слыхалъ.
— Ну, такъ послушайте! Эго творится въ Ялтѣ. Въ Ялтѣ практикуется невѣроятный, невозможный, совершенно дикій способъ насильственнаго добыванія лошадей для пожарной команды, не имѣющей своихъ лошадей. Недавно въ Ливадіи вспыхнулъ небольшой пожаръ. „Пожарное
общество подъ предводительствомъ г. Альтшуля вывезло инструменты, отобрало у извозчиковъ лошадей и поѣхало на пожаръ. Впереди Ливадійская гора; лошади плетутся шагомъ. У встрѣчнаго извозчика отбираютъ еще пару лошадей и припрягаютъ къ прежнимъ. А такъ какъ извозчикъ протестуетъ, увѣряя, что его молодыя лошади не способны къ такой ѣздѣ, то извозчика ниспровергаютъ на землю и наносятъ ему оскорбленіе дѣйствіемъ!
— Ай-ай! Дико, но все-же обыватели не должны протестовать! — Почему?
— Потому, что „пожарное общество насильственно только на обывательскихъ лошадяхъ ѣздитъ, а, судя но его рѣшительности, оно могло-бы насильственно и на самихъ обывателяхъ ѣздить. Вотъ когда оно на обывателяхъ поѣдеть, тогда уже, дѣйствительно, наступитъ время протестовать! А теперь еще, такъ сказать, цвѣточки...
Будутъ мчать обыватели бочки.—
Вотъ тогда ужъ пойдутъ не цвѣточки. Къ вамъ засядетъ на шею Альтшуль — Это бѣдствіе будетъ, не нуль!
А пока, господа, для протеста Я не вижу ни цѣли, ни мѣста...
На ВОЛГУ перелетаю и на волжскихъ пароходныхъ капитановъ компаніи «Надежда» дивлюсь: дрожатъ, какъ былинки. — Что съ вами, господа?—спрашиваю, — Охъ, холоду на насъ нагнали! — Да кто нагналъ-то?
— Наша компанія. „Циркуляромъ ! — Какимъ циркуляромъ?
— Страшнымъ. Волосъ дыбомъ встаетъ, какъ его прочтешь. Слушайте! Вотъ онъ. «Гг. командиры, вѣроятно, думаютъ, что правленіе существуетъ для того, что-бы писать циркуляры, которые не исполняются. Циркуляры пишутся для того, что-бы ихъ исполняли. Впредь, если гг. командиры не будутъ исполнять предписанныхъ циркулярами
Въ корзину воздушнаго шара сажусь и въ новый полетъ по провинціи отправляюсь. Первую остановку на станціи „ВЯЗОВАЯ Самаро-златоустовской желѣзной дороги дѣлаю, гдѣ начальникомъ идолъ китайскій служитъ.
— Правда это?—у служащихъ спрашиваю. — Правда.
— А что-же этотъ самый идолъ дѣлаетъ?
— А что хочетъ. Для идола препонъ не полагается. Вотъ нехотите-ли убѣдиться: онъ требуетъ къ себѣ для просмотра всю корреспонденцію, которая приходитъ на имя служащихъ и въ книжный Шкафъ. Письма отдаетъ адресатамъ или откровенно вскрытыми или-же грубо запечатанными, а газеты по суткамъ не попадаютъ въ кіоскъ.
— Но почему же служащіе терпятъ это?
— Не всегда терпятъ; продавщица разъ дерзнула явиться сама за газетами, но идолъ послалъ ее къ чорту. „Газеты нужны же мнѣ ! заявила продавщица, а идолъ отвѣтилъ: „если не уберешься къ чорту, такъ я позову сторожей, что-бы тебя вывели ! Вскорѣ послѣ этого помощникъ начальника станціи вздумалъ пройтись съ бѣдною продавщицей по платформѣ; разгнѣванный идолъ взбѣсился и изрекъ:
— Не смѣть гулять съ этой шлюхой! — Ну, и что-же?
— Да то-же. Когда мужъ продавщицы—агентъ матеріальной службы—вступился за жену и замѣтилъ, что замужнихъ и многосемейныхъ женщинъ шлюхами не зовутъ, идолъ возопилъ: „а такъ вы возражать еще вздумали? Мнѣ возражать?! Вонъ со службы !
— Но почему-же служащіе не жалуются въ управленіе дороги?
— Служащіе шлютъ жалобу за жалобой, но все безполезно. И остается одно: лежать передъ идоломъ во прахѣ.
Съ «Вязовой» прощаюсь, маленькій экспромтъ вязовой... персонѣ посвятивъ:
Идоламъ всѣмъ идолъ, Вы на службѣ—ядъ;
Вамъ зулусъ-бы выдалъ Вѣрно аттестатъ.
Доказать «великость» Всѣмъ хотите вы:
Видно-жъ только дикость Вашей головы!
Въ КИНЕШМУ перелетаю.
— Что новаго, господа? — обы
вателей спрашиваю.
— Мало новаго. Ровно столько, сколько денегъ въ кассѣ кине
шемской уѣздной земской управы. — А много въ ней денегъ? — Ничего. Народнымъ учителямъ не хватаетъ на жалованье; пріѣзжаютъ они изъ уѣзда и видятъ аншлагъ: «просятъ пожаловать въ слѣдующій разъ».
— Остроумно Народнымъ учителямъ остается одно посовѣтовать:
Жизнь бьетъ больно, будто
тяжкій молотъ,
Бѣдняки, въ несчастномъ
земствѣ васъ,
Такъ, когда въ животъ
вашъ стукнетъ голодъ,
Вы скажите: „въ слѣдующій
разъ :
Одно сомнительно: поможетъ-ли этотъ совѣтъ?!
Въ ЯЛТУ заглядываю.
— Курьезовъ нѣтъ-ли, — у обывателей спрашиваю, — господа?
— Есть. Слыхали вы, что гдѣ нибудь городское самоуправленіе творитъ надъ горожанами явное самоуправленіе съ насиліемъ? — Нѣтъ, не слыхалъ.
— Ну, такъ послушайте! Эго творится въ Ялтѣ. Въ Ялтѣ практикуется невѣроятный, невозможный, совершенно дикій способъ насильственнаго добыванія лошадей для пожарной команды, не имѣющей своихъ лошадей. Недавно въ Ливадіи вспыхнулъ небольшой пожаръ. „Пожарное
общество подъ предводительствомъ г. Альтшуля вывезло инструменты, отобрало у извозчиковъ лошадей и поѣхало на пожаръ. Впереди Ливадійская гора; лошади плетутся шагомъ. У встрѣчнаго извозчика отбираютъ еще пару лошадей и припрягаютъ къ прежнимъ. А такъ какъ извозчикъ протестуетъ, увѣряя, что его молодыя лошади не способны къ такой ѣздѣ, то извозчика ниспровергаютъ на землю и наносятъ ему оскорбленіе дѣйствіемъ!
— Ай-ай! Дико, но все-же обыватели не должны протестовать! — Почему?
— Потому, что „пожарное общество насильственно только на обывательскихъ лошадяхъ ѣздитъ, а, судя но его рѣшительности, оно могло-бы насильственно и на самихъ обывателяхъ ѣздить. Вотъ когда оно на обывателяхъ поѣдеть, тогда уже, дѣйствительно, наступитъ время протестовать! А теперь еще, такъ сказать, цвѣточки...
Будутъ мчать обыватели бочки.—
Вотъ тогда ужъ пойдутъ не цвѣточки. Къ вамъ засядетъ на шею Альтшуль — Это бѣдствіе будетъ, не нуль!
А пока, господа, для протеста Я не вижу ни цѣли, ни мѣста...
На ВОЛГУ перелетаю и на волжскихъ пароходныхъ капитановъ компаніи «Надежда» дивлюсь: дрожатъ, какъ былинки. — Что съ вами, господа?—спрашиваю, — Охъ, холоду на насъ нагнали! — Да кто нагналъ-то?
— Наша компанія. „Циркуляромъ ! — Какимъ циркуляромъ?
— Страшнымъ. Волосъ дыбомъ встаетъ, какъ его прочтешь. Слушайте! Вотъ онъ. «Гг. командиры, вѣроятно, думаютъ, что правленіе существуетъ для того, что-бы писать циркуляры, которые не исполняются. Циркуляры пишутся для того, что-бы ихъ исполняли. Впредь, если гг. командиры не будутъ исполнять предписанныхъ циркулярами