БУДИЛЬНИКЪ
1902 г.— 22 сентября, № 37.
ГОДЪ XXXVIII
ГОДЪ XXXVIII
Объявленія для журнала „Будильникъ принимаются въ конторѣ редакція — Moсква, Тверская, д. Спиридонова — И ВО ВСѢХЪ МОСКОВСКИХЪ КОНТОРАХЪ ПО ПРІЕМУ ОБЪЯВЛЕНІЙ.
Къ этому № прилагается 1/2 добавочныхъ листа.
Соль мудрости. Моментъ лови!..
Но помни въ мигъ свиданья: Огонь любви
Сжигаетъ... состоянья .. О томъ и о семъ.
Дѣла и люди.
Говорятъ, у насъ не только денегъ, но и людей нѣтъ на дѣло.
И неудивительно: стоитъ человѣку за дѣло взяться, какъ его оторопь беретъ.
И въ ученыхъ, и въ неученыхъ корпораціяхъ „настоящій работникъ одинаково въ тиски попадаетъ...
Не успѣлъ развернуться человѣкъ, какъ
изъ всѣхъ щелей выползаютъ мелочные интересы и дрязги.
Зависть, сплетня и, главное, недовольство выступаютъ во всеоружіи, преграждая дорогу и отравляя жизнь.
Зависть, какъ змѣя, ползетъ по землѣ, сплетня виситъ въ воздухѣ, недовольство пропитываетъ атмосферу.
И дѣятель, прежде всего, долженъ бороться не съ общественными препятствіями, а побороть мелочи житейскія, засасывающія, какъ тина.
„Дѣлецъ , работающій въ интересахъ наживы, тотъ легко выйдетъ чистымъ изъ воды.
Но дѣятелю коллегіальному, котораго стерегутъ товарищескія самолюбія, трудно выйти чистымв, когда его обдаютъ грязью...
Это одна изъ печальныхъ сторонъ коллегіальныхъ учрежденій, гдѣ личныя дрязги ставятся выше общихъ интересовъ. И гдѣ каждое „я“ страдаетъ маніей величія, а каждое самолюбіе раздувается, какъ воздушный шаръ...
Новый стиль.
Пока еще у насъ готовятся къ выставкѣ новаго стиля, какъ эта выставка уже красуется на нашихъ главныхъ улицахъ.
Благодаря усиленной строительной дѣятельности, растутъ, какъ грибы, и мозолятъ глаза новые дома.
Все это архитекторскія усилія побороть установившееся направленіе въ искусствѣ.
На сцену выдвигается новый стиль, который „кричитъ о себѣ на всѣхъ бойкихъ перекресткахъ и предъ которымъ невольно останавливается прохожій.
Секретъ достаточно выяснился, и теперь больше не новость, что новый стиль это—отсутствіе всякаго стиля...
Если ничего интереснаго придумать нельзя, то можно откинуть все придуманное и, валяя черезъ пень колоду, создавать будтобы новость.
Но эта новость не можетъ разсчитывать на старость и, временно еще интересуя, какъ курьезъ, врядъ-ли она переживетъ своихъ творцовъ...
Въ концѣ концовъ останется то, что можетъ остаться отъ новаго стиля — безвкусіе, которое скоро пріѣдается... И это новѣйшая архитектура!..
О женщинахъ.
Тема—о женщинахъ, въ концѣ концовъ, является господствующей въ обиходномъ репертуарѣ, потому что „прелестныя созданія исключительно любятъ выставлять себя, лѣзутъ на глаза и занимаютъ видныя позиціи...
Для современной женщины жизнь обратилась въ выставку, и она только живетъ, когда имѣетъ возможность выставлять себя.
Милыя особы ничѣмъ не брезгаютъ, чтобы привлечь вниманіе, и считаютъ высшимъ своимъ назначеніемъ—прельщать и чаровать.
Оправданный.
Въ правленіи „Общества насажденія добродѣтелей произошло событіе, которое носитъ многоразличныя названія, а сводится къ единоличному дѣйствію—выемкѣ, заимствованію и пр. Однимъ словомъ, оказалась растрата, и не маленькая, тысячъ въ пятьдесятъ.
Служащіе не хотѣли вѣрить.—„Насажденіе добродѣтелей и этакій порокъ... просто навожденіе! спиритизмъ! — шептались они втихомолку. Но дѣло скоро выяснилось отъ самого „кормчаго , директора, предсѣдателя и всякихъ титуловъ и званій человѣка, стоявшаго во главѣ добродѣтельнаго общества.
Этотъ постъ занималъ уважаемый, превосходный человѣкъ, Аристархъ Аѳиногеновичъ Безкорыстный, который за 25 лѣтъ поставилъ общество на должную высоту, такъ что оно служило образцомъ для другихъ. Служащіе особенно любили начальника, и когда онъ приходилъ въ правленіе, по комнатамъ проносился доброжелательный шопотъ: А! А! какъ называли они Аристарха Аѳиногеновича.
Правда, за послѣдніе два-три года онъ измѣнился, усталъ, но также усиленно предавался работѣ, точно искалъ въ ней забвенія, какъ пьяница въ водкѣ. Перемѣну приписывали женитьбѣ. Безкорыстный женился на молодой, прелестной женщинѣ. Иные удивлялись поздней женитьбѣ, хотя сознавали,
что человѣкъ, столько лѣтъ поработавшій на пользу другихъ, имѣлъ право на личное счастье.
И вотъ, когда это счастье осуществилось, когда приближался и день 25-ти лѣтняго служенія и признанія заслугъ—вдругъ „событіе ! Казалось, стѣны не остались глухи, и шопотъ „растрата , переходя отъ стола къ столу, эхомъ проносился по комнатамъ, расходился по корридорамъ, вылеталъ на лѣстницу и исчезалъ на улицѣ.
Служащіе были ошеломлены, но „касса , какъ у магометанъ Кааба, непогрѣшима. И Аристархъ Аѳиногеновичъ, явившись въ правленіе, сосредоточенно, не поднимая глазъ, объявилъ:
— Господа, я вижу, вы знаете, что случилось. Прошу не волноваться, дѣло васъ не касается. Я много лѣтъ оберегалъ ваши интересы и теперь не измѣню имъ. Пошлите за властями. Виновникъ на лицо, вы видите его передъ собой.
Всѣхъ точно столбнякъ поразилъ.
Дѣло перешло въ судъ. Вѣроятно, многіе помнятъ это необычное, а въ сущности, ординарное дѣло: кто, по нынѣшнему времени, стоя у сундука, не судился за растрату, а многіе, только пройдя судебную процедуру, какъ школу, выходили большими дѣльцами, научившись скрывать концы. Поэтому можно опустить судебныя подробности и прямо перейти къ преніямъ.
— Г. прокуроръ, слово за вами!—провозгласилъ предсѣдатель.
Прокуроръ, элегантный молодой человѣкъ, съ холеной модной бородкой, пытливо по
смотрѣвъ кругомъ, откашлялся, вскинулъ пенснэ и началъ:
— Гг. судьи, гг. присяжные засѣдатели! Мы призваны сегодня разобрать дѣло о растратѣ, въ которой признался обвиняемый, по ироніи судьбы носящій фамилію Безкорыстный. Такія дѣла, получая достопную оцѣнку, однако, не переводятся. Тутъ долго разбираться не приходится,—растрата обычный пріемъ, избитый сюжетъ. Это, такъ сказать, старая исторія, которая вѣчно остается новой, какъ любовь. И растрата, дѣйствительно, пора; сдается любовью — къ чужимъ деньгамъ. Подсудимый много лѣтъ стоялъ во главѣ почтеннаго общества, въ которомъ „ничего такого не совершалось. Но на все приходитъ время. Мало того, не опороченный, онъ дожилъ до сѣдинъ — но и подъ снѣгомъ иногда бѣжитъ, какъ вамъ извѣстно, вода. Просто раньше ему не выгодно было пойти на такое дѣло, онъ выждалъ время, какъ выжидаетъ его всякій, идущій противъ закона. Обвиняемый даже не приводитъ намъ причинъ, побудившихъ его совершить преступленіе. Тутъ не выступаетъ ни биржа, ни тотализаторъ. Человѣку просто приглянулись чужія деньги, и онъ взялъ ихъ. Онъ смотрѣлъ на общество, какъ на свое созданіе, и на его кассу, какъ на свою. Правда, демаркаціонная линія между своимъ и чужимъ, какъ и въ другихъ обществахъ, строго не проведена, но это не имѣетъ смягчающаго значенія, въ виду общественнаго положенія подсудимаго, его умственнаго и нравственнаго развитія, скорѣе это усугубляетъ вину. Потому что, если лучшіе люди будутъ колебать устои общества, руководясь принципомъ „не клади
1902 г.— 22 сентября, № 37.
ГОДЪ XXXVIII
ГОДЪ XXXVIII
Объявленія для журнала „Будильникъ принимаются въ конторѣ редакція — Moсква, Тверская, д. Спиридонова — И ВО ВСѢХЪ МОСКОВСКИХЪ КОНТОРАХЪ ПО ПРІЕМУ ОБЪЯВЛЕНІЙ.
Къ этому № прилагается 1/2 добавочныхъ листа.
Соль мудрости. Моментъ лови!..
Но помни въ мигъ свиданья: Огонь любви
Сжигаетъ... состоянья .. О томъ и о семъ.
Дѣла и люди.
Говорятъ, у насъ не только денегъ, но и людей нѣтъ на дѣло.
И неудивительно: стоитъ человѣку за дѣло взяться, какъ его оторопь беретъ.
И въ ученыхъ, и въ неученыхъ корпораціяхъ „настоящій работникъ одинаково въ тиски попадаетъ...
Не успѣлъ развернуться человѣкъ, какъ
изъ всѣхъ щелей выползаютъ мелочные интересы и дрязги.
Зависть, сплетня и, главное, недовольство выступаютъ во всеоружіи, преграждая дорогу и отравляя жизнь.
Зависть, какъ змѣя, ползетъ по землѣ, сплетня виситъ въ воздухѣ, недовольство пропитываетъ атмосферу.
И дѣятель, прежде всего, долженъ бороться не съ общественными препятствіями, а побороть мелочи житейскія, засасывающія, какъ тина.
„Дѣлецъ , работающій въ интересахъ наживы, тотъ легко выйдетъ чистымъ изъ воды.
Но дѣятелю коллегіальному, котораго стерегутъ товарищескія самолюбія, трудно выйти чистымв, когда его обдаютъ грязью...
Это одна изъ печальныхъ сторонъ коллегіальныхъ учрежденій, гдѣ личныя дрязги ставятся выше общихъ интересовъ. И гдѣ каждое „я“ страдаетъ маніей величія, а каждое самолюбіе раздувается, какъ воздушный шаръ...
Новый стиль.
Пока еще у насъ готовятся къ выставкѣ новаго стиля, какъ эта выставка уже красуется на нашихъ главныхъ улицахъ.
Благодаря усиленной строительной дѣятельности, растутъ, какъ грибы, и мозолятъ глаза новые дома.
Все это архитекторскія усилія побороть установившееся направленіе въ искусствѣ.
На сцену выдвигается новый стиль, который „кричитъ о себѣ на всѣхъ бойкихъ перекресткахъ и предъ которымъ невольно останавливается прохожій.
Секретъ достаточно выяснился, и теперь больше не новость, что новый стиль это—отсутствіе всякаго стиля...
Если ничего интереснаго придумать нельзя, то можно откинуть все придуманное и, валяя черезъ пень колоду, создавать будтобы новость.
Но эта новость не можетъ разсчитывать на старость и, временно еще интересуя, какъ курьезъ, врядъ-ли она переживетъ своихъ творцовъ...
Въ концѣ концовъ останется то, что можетъ остаться отъ новаго стиля — безвкусіе, которое скоро пріѣдается... И это новѣйшая архитектура!..
О женщинахъ.
Тема—о женщинахъ, въ концѣ концовъ, является господствующей въ обиходномъ репертуарѣ, потому что „прелестныя созданія исключительно любятъ выставлять себя, лѣзутъ на глаза и занимаютъ видныя позиціи...
Для современной женщины жизнь обратилась въ выставку, и она только живетъ, когда имѣетъ возможность выставлять себя.
Милыя особы ничѣмъ не брезгаютъ, чтобы привлечь вниманіе, и считаютъ высшимъ своимъ назначеніемъ—прельщать и чаровать.
Оправданный.
Въ правленіи „Общества насажденія добродѣтелей произошло событіе, которое носитъ многоразличныя названія, а сводится къ единоличному дѣйствію—выемкѣ, заимствованію и пр. Однимъ словомъ, оказалась растрата, и не маленькая, тысячъ въ пятьдесятъ.
Служащіе не хотѣли вѣрить.—„Насажденіе добродѣтелей и этакій порокъ... просто навожденіе! спиритизмъ! — шептались они втихомолку. Но дѣло скоро выяснилось отъ самого „кормчаго , директора, предсѣдателя и всякихъ титуловъ и званій человѣка, стоявшаго во главѣ добродѣтельнаго общества.
Этотъ постъ занималъ уважаемый, превосходный человѣкъ, Аристархъ Аѳиногеновичъ Безкорыстный, который за 25 лѣтъ поставилъ общество на должную высоту, такъ что оно служило образцомъ для другихъ. Служащіе особенно любили начальника, и когда онъ приходилъ въ правленіе, по комнатамъ проносился доброжелательный шопотъ: А! А! какъ называли они Аристарха Аѳиногеновича.
Правда, за послѣдніе два-три года онъ измѣнился, усталъ, но также усиленно предавался работѣ, точно искалъ въ ней забвенія, какъ пьяница въ водкѣ. Перемѣну приписывали женитьбѣ. Безкорыстный женился на молодой, прелестной женщинѣ. Иные удивлялись поздней женитьбѣ, хотя сознавали,
что человѣкъ, столько лѣтъ поработавшій на пользу другихъ, имѣлъ право на личное счастье.
И вотъ, когда это счастье осуществилось, когда приближался и день 25-ти лѣтняго служенія и признанія заслугъ—вдругъ „событіе ! Казалось, стѣны не остались глухи, и шопотъ „растрата , переходя отъ стола къ столу, эхомъ проносился по комнатамъ, расходился по корридорамъ, вылеталъ на лѣстницу и исчезалъ на улицѣ.
Служащіе были ошеломлены, но „касса , какъ у магометанъ Кааба, непогрѣшима. И Аристархъ Аѳиногеновичъ, явившись въ правленіе, сосредоточенно, не поднимая глазъ, объявилъ:
— Господа, я вижу, вы знаете, что случилось. Прошу не волноваться, дѣло васъ не касается. Я много лѣтъ оберегалъ ваши интересы и теперь не измѣню имъ. Пошлите за властями. Виновникъ на лицо, вы видите его передъ собой.
Всѣхъ точно столбнякъ поразилъ.
Дѣло перешло въ судъ. Вѣроятно, многіе помнятъ это необычное, а въ сущности, ординарное дѣло: кто, по нынѣшнему времени, стоя у сундука, не судился за растрату, а многіе, только пройдя судебную процедуру, какъ школу, выходили большими дѣльцами, научившись скрывать концы. Поэтому можно опустить судебныя подробности и прямо перейти къ преніямъ.
— Г. прокуроръ, слово за вами!—провозгласилъ предсѣдатель.
Прокуроръ, элегантный молодой человѣкъ, съ холеной модной бородкой, пытливо по
смотрѣвъ кругомъ, откашлялся, вскинулъ пенснэ и началъ:
— Гг. судьи, гг. присяжные засѣдатели! Мы призваны сегодня разобрать дѣло о растратѣ, въ которой признался обвиняемый, по ироніи судьбы носящій фамилію Безкорыстный. Такія дѣла, получая достопную оцѣнку, однако, не переводятся. Тутъ долго разбираться не приходится,—растрата обычный пріемъ, избитый сюжетъ. Это, такъ сказать, старая исторія, которая вѣчно остается новой, какъ любовь. И растрата, дѣйствительно, пора; сдается любовью — къ чужимъ деньгамъ. Подсудимый много лѣтъ стоялъ во главѣ почтеннаго общества, въ которомъ „ничего такого не совершалось. Но на все приходитъ время. Мало того, не опороченный, онъ дожилъ до сѣдинъ — но и подъ снѣгомъ иногда бѣжитъ, какъ вамъ извѣстно, вода. Просто раньше ему не выгодно было пойти на такое дѣло, онъ выждалъ время, какъ выжидаетъ его всякій, идущій противъ закона. Обвиняемый даже не приводитъ намъ причинъ, побудившихъ его совершить преступленіе. Тутъ не выступаетъ ни биржа, ни тотализаторъ. Человѣку просто приглянулись чужія деньги, и онъ взялъ ихъ. Онъ смотрѣлъ на общество, какъ на свое созданіе, и на его кассу, какъ на свою. Правда, демаркаціонная линія между своимъ и чужимъ, какъ и въ другихъ обществахъ, строго не проведена, но это не имѣетъ смягчающаго значенія, въ виду общественнаго положенія подсудимаго, его умственнаго и нравственнаго развитія, скорѣе это усугубляетъ вину. Потому что, если лучшіе люди будутъ колебать устои общества, руководясь принципомъ „не клади