ЧТО НОВАГО?
— Италіянскіе выборы, въ пользу тройственной политики, прошли безъ шума...
— Натурально, когда избиратели избѣгали «подавать голоса»...
Въ Чили исчезли безвозвратно изъ государственной кассы 180 милліоновъ?!
Американцы внѣ подражанія!
Вѣнское „сидѣніеˮ:
Безденежье гвоздемъ сидитъ въ политикѣ. Старочехи сидятъ между двухъ стульевъ. Младочехи не сидятъ на мѣстѣ.
Нѣмецкіе дѣятели усѣлись не въ свои сани. Депутаты сидятъ на иголкахъ.
Министры сидятъ на пороховыхъ ящикахъ.
Мольтке когда-то прозвали «великимъ молчальникомъ», Бисмарка, конечно, назовутъ «великимъ говоруномъ».
ПАНАМСКАЯ КАША. Нѣтъ этой кашѣ
Конца и мѣры, Что делибаши
Акціонеры...
„Отцыˮ-жъ канала
Глядятъ убого... Здѣсь правды мало,
„Канальстваˮ много!
НАРУЖНЫЯ ТЕЛЕГРАММЫ.
Лондонъ. — На банкетѣ новаго лордмера министерство блистало отсутствіемъ. Этимъ «пикантнымъ» остоятельствомъ и закусили обѣдавшіе, вмѣсто обычнаго «сладкаго»... министерскаго краснорѣчія.
Амстердамъ. — Когда-то биржевой эдемъ теперь до того обнищалъ, что явилось предложеніе продать съ аукціона «перлъ города», университетъ: бѣднякамъ онъ недоступенъ, а разжирѣвшимъ лавочникамъ пользы не доставилъ.
Парижъ. — Компанія Панамскаго канала попала въ канальскую исторію, которая представлена на судъ. Каналъ обмелѣлъ, а строители, прошедшіе сквозь огонь и воду, вылетѣли въ трубу.
Вѣна. — Безпримѣрныя бурныя пренія произошли въ рейхстагѣ но вопросу о бюджетѣ. Противныя партіи выложили весь активъ ругательствъ, а публика — запасъ терпѣнія. Скамьи треснули и стѣны покраснѣли.
ВНУТРЕННІЯ ТЕЛЕГРАММЫ.
Одесса. — Здѣсь накрыли тысячу первую шайку шуллеровъ, спеціально занимавшихся обрабатываніемъ «зеленаго поля». Игроки растеряли всѣ козыри и попали въ большой ремизъ.
Вятка. — Торговцы, они-же гласные думы, скупая жизненные продукты изъ первыхъ рукъ, душатъ потребителя цѣнами. Очевидно, «совмѣстителине имѣютъ времени разбирать жалобы обывателей, которыя гніютъ подъ сукномъ.
Астрахань. — Трактирщики грозятъ закрытіемъ своихъ «просвѣтительныхъ заведеній», если дума не уменьшитъ городского акциза. Они взываютъ къ отеческимъ сердцамъ о спасеніи «общества»!
Къ ПЕТЕРБУРГСКОЙ ВЫСТАВКѢ ПЛОДОВОДСТВА.
„Хандру свою вмигъ уничтожа, На выставкѣ, волей судьбы,
Ты могъ экспонентомъ быть тоже: Ты вѣчно „разводишь бобы! ˮ
— Отстань, безъ того я въ досадѣ, Терпя неудачи въ дѣлахъ:
Лишившись измѣнницы Нади,
Остался я самъ „на бобахъˮ...
Случайный поэтъ.
ПРОВИНЦІАЛЬНЫЯ ЭКСКУРСІИ.
По ДЕБРЯМЪ ПРОВИНЦІИ.
Аткарскъ.
— Скажите, что это за срубъ безъ оконъ, безъ дверей? — Это „цензъˮ. — Какъ цензъ?
— Очень просто: у одного городского дѣятеля продали его домъ съ аукціона, а онъ, чтобы не лишиться мѣста, взялъ и выстроилъ новый ˮцензъˮ.
— И выгорѣло его дѣло?
— Прогорѣло. Оцѣночная комиссія признала цензъ правильнымъ, но сама была признана неправильной, и цензъ опротестованъ.
— Бѣдный цензъ невыдержалъ строгой... цензуры!
Вильна. — Кто тебя разсердилъ?
— „Отправителиˮ. Видишь-ли: на виленской товарной станціи существуетъ классъ людей, который занимается тѣмъ, что отправляетъ и получаетъ товаръ по порученію. Это и есть отправители.
— Ну, и что же?
— Они сдѣлали изъ своей профессіи монополію и дерутъ съ торговцевъ, сколько заблагоразсудится; въ концѣ концовъ, такъ и хочется этихъ отправителей отправить... къ чорту.
Баку.
— Что это вы въ такомъ изумленіи стоите, г. Диковъ?
— Ничего не понимаю. Пораженъ! Купилъ я участокъ земли, огородилъ его каменной стѣной и предполагалъ на немъ домъ построить. — Что же случилось?
— А вы полюбуйтесь: прихожу сегодня — весь мой участокъ застроенъ домомъ и лавками, запертыми и неизвѣстно кому принадлежащими.
ПРИНИМАЮ въ ОБУЧЕНІЕ ДѢВОЧЕКЪ,
только красивыхъ, не моложе и не старше 151/2 лѣтъ. Всѣ ученицы пользуются отдѣльными ком
натами.
NB. Собственныя румяна, пудру, одеколонъ и духи
имѣть не обязательно.
Содержательница модн. магазина въ Казани, NN.
ОДЕССА.
Тараканы вообще назойливый и строптивый народецъ; одесскіе же — въ особенности: нѣтъ хлѣба, изъ котораго не торчали бы тараканьи лапки, и нѣтъ булочника, который изъ-за нихъ не торчалъ бы въ... камерѣ мирового судьи. Мѣстный юристъ Д., защищая въ съѣздѣ пекаря Теръ-Степанова, „съ ученымъ видомъ знатокаˮ утверждалъ, что „тараканъ — насѣкомое, не способное причинить вредъ потребителюˮ, а потому теръ-степановскій хлѣбъ слѣдуетъ считать вполнѣ доброкачественнымъ. Съѣздъ, однако, призналъ защиту Д. „недоброкачественнойˮ, и приговорилъ тараканомора къ двухнедѣльному аресту...
Фли.
ПѢСЕНКА ПРИВОЛЖСКАГО ПОМОЩНИКА
РЕЖИССЕРА.
Я храбрый, храбрый человѣкъ, Такихъ не встрѣтите вы вѣкъ...
Чуть просьба мой встревожитъ слухъ: — „Отдайте заработокъ мнѣˮ, — Я весь горю, я весь въ огнѣ
И парой звонкихъ оплеухъ Плачу бѣднягѣ, какъ абрекъ,
Я храбрый, храбрый человѣкъ!
Телефонъ „Будильника“.
Въ Самару, думцамъ. — Правда-ли, господа, что недавно въ засѣданіи голова назвалъ представленный управой отчетъ о покупкѣ и продажѣ хлѣба „филькиной грамотойˮ? — Правда. Въ сущности, это еще мягко сказано. Въ отчетѣ не только легендарный Филька ничего не разберетъ, но и самъ бѣсъ безъ чувствительнаго поврежденія ногъ отъ него не отдѣлается... — Какъ-же управцы писали этотъ отчетъ? — Вѣроятно, не давая себѣ отчета въ томъ, что дѣлаютъ...
Кромы, обывателямъ. — Правда-ли, что земская управа нѣсколько лѣтъ не упоминаетъ въ своихъ отчетахъ о двухъ земскихъ учрежденіяхъ: ремесленной школѣ и типографіи? — Чистая правда. — Почемуже? — А Богъ знаетъ, почему; развѣ обо всемъ, дескать, упомнишь!
ПИСЬМО изъ ДЕРЕВНИ.
(Вниманію читателей).
Сегодня я получилъ письмо отъ дѣвушки, которую пламенно люблю.
Вотъ его содержаніе:
„Уважаемый Иванъ Ивановичъ! Я, Лиза, Катя, Соня и Варя прочли вашъ разсказъ и хохотали до слезъ. Пришлось даже прибѣгнуть къ нашатырному спирту. Вы пишете ужасно, ужасно смѣшно; только намъ, дамамъ, очень досадно, что вашъ разсказъ вышелъ коротокъ. Вотъ вамъ наши искренніе совѣты: пишите подлиннѣе, а если въ редакціи вздумаютъ сократить, то передайте имъ, что всѣ они противные, противные.
За нашу нравственность вамъ совсѣмъ нечего бояться. Вспомните, еще великій Шекспиръ сказалъ: „о женщины! ˮ... и однимъ этимъ восклицаніемъ вознесъ насъ, женщинъ, на такую высоту, гдѣ наша нравственность внѣ всякой опасности Мы иначе и не понимаемъ великаго Шекспира. Если и бываютъ печальныя исключенія, такъ въ этомъ виноваты вы, мужчины. Всѣ вы страшные обманщики и насмѣшники. Ахъ, да, чуть было и не забыла: голубчикъ, Иванъ Ивановичъ! опишите, пожалуйста, въ смѣшномъ видѣ гордячку Варю: несносная дѣвченка вѣчно вертится передъ зеркаломъ; думаетъ, что она удивительная красавица, что будто бы всѣ вы за ней одной ухаживаете. Пожалуйста, опишите ее посмѣшнѣе. Только, чуръ, это секретъ! А вы помните Нину, которая училась въ консерваторіи? Представьте, она вчера у насъ пѣла; пѣла такъ, что наши утки ушли изъ дому и до сихъ поръ не возвращались.
Какого вамъ прислать варенья? Пальчики оближете. Только непремѣнно исполните мою просьбу относительно Вари. Она хотя и говоритъ, что отъ васъ остался одинъ носъ въ черномъ сюртукѣ, но я знаю ея замыслы: она хочетъ этимъ замаскировать свои нѣжныя чувства къ вамъ. Думаетъ, что и вы отъ нея безъ ума. Примите это къ свѣдѣнію и проберите ее хорошенько.
Ваша доброжелательницаˮ... Слѣдуетъ подпись.
Приходите, господа, когда получу варенье. Мой адресъ: Таганка, домъ вдовы Толокольниковой, кв. № 7. Собаки не бойтесь: она не кусается.
Юсъ малый.
— Италіянскіе выборы, въ пользу тройственной политики, прошли безъ шума...
— Натурально, когда избиратели избѣгали «подавать голоса»...
Въ Чили исчезли безвозвратно изъ государственной кассы 180 милліоновъ?!
Американцы внѣ подражанія!
Вѣнское „сидѣніеˮ:
Безденежье гвоздемъ сидитъ въ политикѣ. Старочехи сидятъ между двухъ стульевъ. Младочехи не сидятъ на мѣстѣ.
Нѣмецкіе дѣятели усѣлись не въ свои сани. Депутаты сидятъ на иголкахъ.
Министры сидятъ на пороховыхъ ящикахъ.
Мольтке когда-то прозвали «великимъ молчальникомъ», Бисмарка, конечно, назовутъ «великимъ говоруномъ».
ПАНАМСКАЯ КАША. Нѣтъ этой кашѣ
Конца и мѣры, Что делибаши
Акціонеры...
„Отцыˮ-жъ канала
Глядятъ убого... Здѣсь правды мало,
„Канальстваˮ много!
НАРУЖНЫЯ ТЕЛЕГРАММЫ.
Лондонъ. — На банкетѣ новаго лордмера министерство блистало отсутствіемъ. Этимъ «пикантнымъ» остоятельствомъ и закусили обѣдавшіе, вмѣсто обычнаго «сладкаго»... министерскаго краснорѣчія.
Амстердамъ. — Когда-то биржевой эдемъ теперь до того обнищалъ, что явилось предложеніе продать съ аукціона «перлъ города», университетъ: бѣднякамъ онъ недоступенъ, а разжирѣвшимъ лавочникамъ пользы не доставилъ.
Парижъ. — Компанія Панамскаго канала попала въ канальскую исторію, которая представлена на судъ. Каналъ обмелѣлъ, а строители, прошедшіе сквозь огонь и воду, вылетѣли въ трубу.
Вѣна. — Безпримѣрныя бурныя пренія произошли въ рейхстагѣ но вопросу о бюджетѣ. Противныя партіи выложили весь активъ ругательствъ, а публика — запасъ терпѣнія. Скамьи треснули и стѣны покраснѣли.
ВНУТРЕННІЯ ТЕЛЕГРАММЫ.
Одесса. — Здѣсь накрыли тысячу первую шайку шуллеровъ, спеціально занимавшихся обрабатываніемъ «зеленаго поля». Игроки растеряли всѣ козыри и попали въ большой ремизъ.
Вятка. — Торговцы, они-же гласные думы, скупая жизненные продукты изъ первыхъ рукъ, душатъ потребителя цѣнами. Очевидно, «совмѣстителине имѣютъ времени разбирать жалобы обывателей, которыя гніютъ подъ сукномъ.
Астрахань. — Трактирщики грозятъ закрытіемъ своихъ «просвѣтительныхъ заведеній», если дума не уменьшитъ городского акциза. Они взываютъ къ отеческимъ сердцамъ о спасеніи «общества»!
Къ ПЕТЕРБУРГСКОЙ ВЫСТАВКѢ ПЛОДОВОДСТВА.
„Хандру свою вмигъ уничтожа, На выставкѣ, волей судьбы,
Ты могъ экспонентомъ быть тоже: Ты вѣчно „разводишь бобы! ˮ
— Отстань, безъ того я въ досадѣ, Терпя неудачи въ дѣлахъ:
Лишившись измѣнницы Нади,
Остался я самъ „на бобахъˮ...
Случайный поэтъ.
ПРОВИНЦІАЛЬНЫЯ ЭКСКУРСІИ.
По ДЕБРЯМЪ ПРОВИНЦІИ.
Аткарскъ.
— Скажите, что это за срубъ безъ оконъ, безъ дверей? — Это „цензъˮ. — Какъ цензъ?
— Очень просто: у одного городского дѣятеля продали его домъ съ аукціона, а онъ, чтобы не лишиться мѣста, взялъ и выстроилъ новый ˮцензъˮ.
— И выгорѣло его дѣло?
— Прогорѣло. Оцѣночная комиссія признала цензъ правильнымъ, но сама была признана неправильной, и цензъ опротестованъ.
— Бѣдный цензъ невыдержалъ строгой... цензуры!
Вильна. — Кто тебя разсердилъ?
— „Отправителиˮ. Видишь-ли: на виленской товарной станціи существуетъ классъ людей, который занимается тѣмъ, что отправляетъ и получаетъ товаръ по порученію. Это и есть отправители.
— Ну, и что же?
— Они сдѣлали изъ своей профессіи монополію и дерутъ съ торговцевъ, сколько заблагоразсудится; въ концѣ концовъ, такъ и хочется этихъ отправителей отправить... къ чорту.
Баку.
— Что это вы въ такомъ изумленіи стоите, г. Диковъ?
— Ничего не понимаю. Пораженъ! Купилъ я участокъ земли, огородилъ его каменной стѣной и предполагалъ на немъ домъ построить. — Что же случилось?
— А вы полюбуйтесь: прихожу сегодня — весь мой участокъ застроенъ домомъ и лавками, запертыми и неизвѣстно кому принадлежащими.
ПРИНИМАЮ въ ОБУЧЕНІЕ ДѢВОЧЕКЪ,
только красивыхъ, не моложе и не старше 151/2 лѣтъ. Всѣ ученицы пользуются отдѣльными ком
натами.
NB. Собственныя румяна, пудру, одеколонъ и духи
имѣть не обязательно.
Содержательница модн. магазина въ Казани, NN.
ОДЕССА.
Тараканы вообще назойливый и строптивый народецъ; одесскіе же — въ особенности: нѣтъ хлѣба, изъ котораго не торчали бы тараканьи лапки, и нѣтъ булочника, который изъ-за нихъ не торчалъ бы въ... камерѣ мирового судьи. Мѣстный юристъ Д., защищая въ съѣздѣ пекаря Теръ-Степанова, „съ ученымъ видомъ знатокаˮ утверждалъ, что „тараканъ — насѣкомое, не способное причинить вредъ потребителюˮ, а потому теръ-степановскій хлѣбъ слѣдуетъ считать вполнѣ доброкачественнымъ. Съѣздъ, однако, призналъ защиту Д. „недоброкачественнойˮ, и приговорилъ тараканомора къ двухнедѣльному аресту...
Фли.
ПѢСЕНКА ПРИВОЛЖСКАГО ПОМОЩНИКА
РЕЖИССЕРА.
Я храбрый, храбрый человѣкъ, Такихъ не встрѣтите вы вѣкъ...
Чуть просьба мой встревожитъ слухъ: — „Отдайте заработокъ мнѣˮ, — Я весь горю, я весь въ огнѣ
И парой звонкихъ оплеухъ Плачу бѣднягѣ, какъ абрекъ,
Я храбрый, храбрый человѣкъ!
Телефонъ „Будильника“.
Въ Самару, думцамъ. — Правда-ли, господа, что недавно въ засѣданіи голова назвалъ представленный управой отчетъ о покупкѣ и продажѣ хлѣба „филькиной грамотойˮ? — Правда. Въ сущности, это еще мягко сказано. Въ отчетѣ не только легендарный Филька ничего не разберетъ, но и самъ бѣсъ безъ чувствительнаго поврежденія ногъ отъ него не отдѣлается... — Какъ-же управцы писали этотъ отчетъ? — Вѣроятно, не давая себѣ отчета въ томъ, что дѣлаютъ...
Кромы, обывателямъ. — Правда-ли, что земская управа нѣсколько лѣтъ не упоминаетъ въ своихъ отчетахъ о двухъ земскихъ учрежденіяхъ: ремесленной школѣ и типографіи? — Чистая правда. — Почемуже? — А Богъ знаетъ, почему; развѣ обо всемъ, дескать, упомнишь!
ПИСЬМО изъ ДЕРЕВНИ.
(Вниманію читателей).
Сегодня я получилъ письмо отъ дѣвушки, которую пламенно люблю.
Вотъ его содержаніе:
„Уважаемый Иванъ Ивановичъ! Я, Лиза, Катя, Соня и Варя прочли вашъ разсказъ и хохотали до слезъ. Пришлось даже прибѣгнуть къ нашатырному спирту. Вы пишете ужасно, ужасно смѣшно; только намъ, дамамъ, очень досадно, что вашъ разсказъ вышелъ коротокъ. Вотъ вамъ наши искренніе совѣты: пишите подлиннѣе, а если въ редакціи вздумаютъ сократить, то передайте имъ, что всѣ они противные, противные.
За нашу нравственность вамъ совсѣмъ нечего бояться. Вспомните, еще великій Шекспиръ сказалъ: „о женщины! ˮ... и однимъ этимъ восклицаніемъ вознесъ насъ, женщинъ, на такую высоту, гдѣ наша нравственность внѣ всякой опасности Мы иначе и не понимаемъ великаго Шекспира. Если и бываютъ печальныя исключенія, такъ въ этомъ виноваты вы, мужчины. Всѣ вы страшные обманщики и насмѣшники. Ахъ, да, чуть было и не забыла: голубчикъ, Иванъ Ивановичъ! опишите, пожалуйста, въ смѣшномъ видѣ гордячку Варю: несносная дѣвченка вѣчно вертится передъ зеркаломъ; думаетъ, что она удивительная красавица, что будто бы всѣ вы за ней одной ухаживаете. Пожалуйста, опишите ее посмѣшнѣе. Только, чуръ, это секретъ! А вы помните Нину, которая училась въ консерваторіи? Представьте, она вчера у насъ пѣла; пѣла такъ, что наши утки ушли изъ дому и до сихъ поръ не возвращались.
Какого вамъ прислать варенья? Пальчики оближете. Только непремѣнно исполните мою просьбу относительно Вари. Она хотя и говоритъ, что отъ васъ остался одинъ носъ въ черномъ сюртукѣ, но я знаю ея замыслы: она хочетъ этимъ замаскировать свои нѣжныя чувства къ вамъ. Думаетъ, что и вы отъ нея безъ ума. Примите это къ свѣдѣнію и проберите ее хорошенько.
Ваша доброжелательницаˮ... Слѣдуетъ подпись.
Приходите, господа, когда получу варенье. Мой адресъ: Таганка, домъ вдовы Толокольниковой, кв. № 7. Собаки не бойтесь: она не кусается.
Юсъ малый.