Дозволено военной цензурой 20-го декабря 1916 года. ЛУКОМОРЬЕ
№ 1.
1 января 1917 г.
1-ый тостъ.
Куранты пробили... и, вотъ, Подъ бранный дымъ и громъ, Сатурнъ вѣнчаетъ Новый Годъ —
Желѣзомъ и Огнемъ! Встаемъ мы вновь
среди друзей, Бокалами звеня... И есть
для Родины моей — Три тоста у меня!
Мой первый тостъ за тѣхъ, чей
взоръ, Какъ прежде бодръ и
прямъ, На чьей груди, всѣмъ
намъ въ укоръ, — Алѣетъ
грозный шрамъ; За тѣхъ,
кто тамъ, плечо съ
плечомъ Сплотившись
въ рядъ, звенятъ,
Но не бокаломъ,
а мечомъ!..
Тостъ пер
вый: за
солда
тъ!
2-ой тостъ.
Второй мой тостъ — бокаловъ звонъ — За жатву нашихъ дней, — За наше Будущее онъ, — За
нашихъ сыновей! Чтобъ помянувъ на тризнѣ насъ, — На мелкіе куски Они раз
били-бъ въ тотъ-же часъ, — Отцовскіе
очки!.. Чтобъ не пришлось имъ
ѣздить въ Псковъ, И чтобы впередь изъ нихъ — Поменьше вы
шло-бы шутовъ И Марко
выхъ вторыхъ!.. Второй
мой тостъ — бокаловъ
звонъ — За жатву
нашихъ дней, —
За наше Будущее онъ!...
Второй
тостъ:
за дѣтей!
3-ій тостъ.
Звени, звени, мой третій тостъ, Звени-же, вновь и вновь, — О вѣчно-лгущей сказкѣ звѣздъ! — Тостъ
третій: за любовь!.. Когда-то, гдѣ-то, въ дни
свои Жилъ нѣкій человѣкъ, Который не вку
силъ любви За весь свой долгій вѣкъ. И
потому и оттого — Узналъ весь край о
немъ, И называли всѣ его — Великимъ
мудрецомъ! И вотъ, явился, нако
нецъ, Самъ царь провѣрить слу
хъ... И оказался, что мудрецъ
Былъ просто слѣпъ и глухъ!..
Звени, звени, мой третій
тостъ, Звени-же, вновь
и вновь, — О вѣчно
лгущей сказкѣ
звѣздъ!.. Тостъ
третій: за
любовь!Н. Агнивцевъ.