ПЕТЕРБУРГСКАЯ ЭПИДЕМІЯ.
По капризу злой судьбы
Фактъ веселый приключился: Эпидеміей борьбы
Петербургъ весь заразился
Тамъ и здѣсь, и каждый день, Люди борятся исправно.... Эхъ! общественную лѣнь Побороть бы было славно!
Чертенокъ.
Дачный Флиртъ.
На дачѣ. Террасса. Луна. Онъ и она. Изъ комнатъ слышны голоса и музыка.
— Однако, Иванъ Алексѣевичъ, неудобно, что мы здѣсь... одни...
— Вы думаете, Марья Ивановна? Такъ вернемтесь...
— Ну. пускай. Надо подышать воздухомъ... — Но, скажите, ради Бога, что вы находите неудобного...
— Какъ вы наивны! Могутъ подумать, вы ухаживаете за мной...
— Развѣ это грѣхъ — ухаживать за чудной женщиной? И не долгъ-ли любить жену своего лучшаго друга...
— Перестаньте. Я вамъ запрещаю говорить о любви...
— Но, посмотрите, деревья... луна... это небо...
— Но что вамъ сдѣлала моя рука? Оставьте ее въ покоѣ...
— Я вижу, вы избалованы, дорогая. Мужъ, вѣроятно, васъ очень любитъ...
— Гмъ... да...
— Вы такъ неувѣренно говорите?...
— Ну, да. Любитъ, но своему... Онъ совсѣмъ не романтиченъ... А о томъ ли мечтаешь дѣвицей?
— О чемъ-же?
— Ну, прогулки при лунѣ... нѣкій рыцарь- Иванъ-Царевичъ...
— За чѣмъ же дѣло? Луна на лицо, а Иванъ Алексѣевичъ,—вашъ рыцарь... къ услугамъ...
— Молчите. Вы говорите глупости, зачѣмъ вія обнимаете меня?
— Но, послушайте, музыка... Представьте, мы танцуемъ, а въ танцахъ всегда обнимаютъ даму. Вы должны положить мнѣ голову на плечо...
— Вы мнѣ смяли лифъ... это, вѣдь, новое платье...
— Прелестно!
— А мужу не нравится. Слишкомъ низкій вырѣзъ и длинный счетъ...
— Но онъ долженъ быть счастливъ платить по счетамъ красивѣйшей женщины...
— А вы счастливы?
— Безконечно... — Тсс! Мужъ!!
Мужъ.—Благодарю васъ, мой другъ, что не даете скучать моей крошкѣ... Не холодно-ли? Она.—О, нѣтъ, тепло...
Мужъ (про себя).— Меня даже въ жаръ бросило...
Она.—Какой чудный вечеръ! Мы пойдемъ гулять, Иванъ Алексѣевичъ...
Ив. Ал.—Съ удовольствіемъ, (уходятъ).
Мужъ (въ догонку).—Только не заходите слишкомъ далеко...
Г, Альтъ.
Выйти въ люди хочешь, малецъ? Надо вотъ что не забыть:
Другу въ ротъ положишь палецъ, Такъ безъ пальца, значитъ, быть.
На ярмаркѣ.
Купецъ. — Такъ кутить, бестія?! Для этого ты еще мелко плаваешь!
Сынокъ. — Тятенька, при нынѣшнемъ состояніи Волги иного плаванія не можетъ и быть...
*
Въ ресторанѣ.
Гость —За рюмку водки семь гривенъ,.. Что же это? Развѣ она особенной очистки?
Слуга. — Отмѣнной-съ: лучшей карманной очистки...
*
Въ ярмарочномъ ресторанѣ.
— На чаекъ-бы съ вашего степенства!
— Ишь чего захотѣлъ! Шалишь, братъ, теперь по случаю бандероли у насъ у самихъ съ чаемъ—заминка!
*
Къ медленности ярмарочныхъ сдѣлокъ.
— И что за покупатель пошелъ,—музыкантъ, а не покупатель! — Какъ музыкантъ?
Волынку тянетъ!..
Москва въ садамъ,
Благодаря теплой погодѣ, съ 15 августа началась «борьба» двухъ театральныхъ сезоновъ—лѣтняго и осенняго. Публика стоитъ по серединѣ между «борющимися» и живетъ одновременно двумя сезонами; то она «беретъ воздухъ» въ саду и развлекается легкой опереткой, а то она «сосредоточивается» и, вмѣсто воздуха, беретъ серьезную драму, чтобы «будить заснувшую мысль»... Въ выигрышѣ одна публика... Судя по благопріятному лѣту, наши садовые антрепренеры закончатъ сезонъ болѣе чѣмъ благополучно. Если не будетъ большихъ барышей, за то и не будетъ также большихъ убытковъ... Не выдержалъ одинъ только антрепренеръ сада «Аркадія» ; но это было прямое слѣдствіе его «идеи» : создать многое изъ ничего... Оставшіеся три сада «раздѣлили Москву» между собою и почти не конкурировали, потому что каждый садъ имѣлъ свою публику: семейная шла въ «Фантазію», скучающая — въ садъ «Гейтенъ», а веселящаяся— въ «Новый Эрмитажъ»... По правдѣ сказать, три сада вполнѣ достаточно для «лѣтней Москвы»; такъ какъ и «зимняя Москва» не очень щедра на поддержку большого числа увеселеній и театровъ. Она только вѣрна старымъ театрамъ и увеселеніямъ; а ко всему новому относится недовѣрчиво и умѣренно... Всякому новому дѣлу необходимо въ Москвѣ выдержатъ нѣсколько лѣтъ, чтобы сдѣлаться старымъ, тогда оно можетъ разсчитывать на успѣхъ. Всякій случайный успѣхъ новаго дѣла не даетъ еще прочныхъ гарантій... Это все «историческія истины»... Послѣ этого нельзя «безъ страха» вспомнить о тѣхъ новыхъ театральныхъ предпріятіяхъ, которыя обѣщаются Москвѣ въ предстоя
щемъ зимнемъ сезонѣ: сулятъ ей двѣ новыя частныя русскія оперы, одну новую итальянскую оперу, новую оперетку и новую драму... Москвѣ, вѣрной Малому, Большому театрамъ и театру Корша, предстоитъ теперь прокормить многихъ «новичковъ» на театральномъ поприщѣ... Она, говорятъ, хлѣбосольная, поэтому, можетъ-быть, и прокормитъ, хотя «исторически» это слабо подтверждается...
Неприсяжный рецензентъ.
Политическія шалости.
Засѣданіе англійской палаты общинъ.
Таннеръ (ирландскій депутатъ?).—Это ложь! Достопочтенный ораторъ вретъ, какъ сивый меринъ.
Спинеръ.—Одинъ изъ достопочтенныхъ членовъ сказалъ: это ложь.
Таннеръ. — Я сказалъ, потому что сейчасъ не могъ подобрать болѣе ругательнаго слова.
Спикеръ. — Прошу достопочтеннаго члена взять назадъ свои слова.
Таннеръ.—Я щедръ: что даю, того не беру обратно.
Голоса.—Взять назадъ! Удалить!
Спикеръ.—Достопочтенный членъ, теперь съ вами поговорятъ сторожа.
Таннеръ. — И, полагаю, будутъ вѣжливѣе, чѣмъ члены парламента.
Спикеръ.—Они берутъ за шиворотъ...
Таннеръ. — А вы хватаете за гордо. Впрочемъ, ухожу отсюда съ большимъ удовольствіемъ, чѣмъ входилъ сюда...
Министръ Чемберлэнъ. — Скатертью дорога! (смѣется).
Таннеръ. — Достопочтенный прохвостъ, то бишь, членъ парламента улыбается... Шекспиръ сказалъ...
Голоса.—Довольно!
Чемберлэнъ (на ухо Спикеру). — Заставьте его молчать. Шекспиръ большой каверзникъ, и онъ со словъ его сейчасъ пакость скажетъ!
Таннеръ.—Шекспиръ сказалъ, что... Голоса.—Долой!
Таннеръ (продолжая).—... что можно быть съ улыбкой на лицѣ... Вы думаете, подлецомъ? Нѣтъ, и членомъ парламента. До свиданья (уходитъ)!
(Скандалъ. Депутаты разстроены. Палата чувствуетъ себя дурно. Начало недурно).
*
Въ Японіи. На маневрахъ.
Японскій командиръ (на плохой лошади передъ плохимъ отрядомъ).—Не правда-ли, г. инструкторъ, если бы дѣло дошло до серьезнаго столкновенія, мой эскадронъ могъ бы уничтожить цѣлый европейскій полкъ?
Европейскій инструкторъ,—О, да, полковникъ, стоило-бы показаться эскадрону, и солдатыевропейцы попадали-бы на земь и умерли со смѣху, глядя на такихъ воиновъ.
* Немножко статистики.
Французы канканируютъ, политиканствуютъ и умираютъ.
Собственно, повсюду умираютъ, по Франція вымираетъ.
ГІо статистикѣ, въ 1892 году, во Франціи число родившихся было меньше числа умершихъ на 200 тысячъ человѣкъ.
Вотъ, гдѣ, дѣйствительно, cherchez la femme!
По капризу злой судьбы
Фактъ веселый приключился: Эпидеміей борьбы
Петербургъ весь заразился
Тамъ и здѣсь, и каждый день, Люди борятся исправно.... Эхъ! общественную лѣнь Побороть бы было славно!
Чертенокъ.
Дачный Флиртъ.
На дачѣ. Террасса. Луна. Онъ и она. Изъ комнатъ слышны голоса и музыка.
— Однако, Иванъ Алексѣевичъ, неудобно, что мы здѣсь... одни...
— Вы думаете, Марья Ивановна? Такъ вернемтесь...
— Ну. пускай. Надо подышать воздухомъ... — Но, скажите, ради Бога, что вы находите неудобного...
— Какъ вы наивны! Могутъ подумать, вы ухаживаете за мной...
— Развѣ это грѣхъ — ухаживать за чудной женщиной? И не долгъ-ли любить жену своего лучшаго друга...
— Перестаньте. Я вамъ запрещаю говорить о любви...
— Но, посмотрите, деревья... луна... это небо...
— Но что вамъ сдѣлала моя рука? Оставьте ее въ покоѣ...
— Я вижу, вы избалованы, дорогая. Мужъ, вѣроятно, васъ очень любитъ...
— Гмъ... да...
— Вы такъ неувѣренно говорите?...
— Ну, да. Любитъ, но своему... Онъ совсѣмъ не романтиченъ... А о томъ ли мечтаешь дѣвицей?
— О чемъ-же?
— Ну, прогулки при лунѣ... нѣкій рыцарь- Иванъ-Царевичъ...
— За чѣмъ же дѣло? Луна на лицо, а Иванъ Алексѣевичъ,—вашъ рыцарь... къ услугамъ...
— Молчите. Вы говорите глупости, зачѣмъ вія обнимаете меня?
— Но, послушайте, музыка... Представьте, мы танцуемъ, а въ танцахъ всегда обнимаютъ даму. Вы должны положить мнѣ голову на плечо...
— Вы мнѣ смяли лифъ... это, вѣдь, новое платье...
— Прелестно!
— А мужу не нравится. Слишкомъ низкій вырѣзъ и длинный счетъ...
— Но онъ долженъ быть счастливъ платить по счетамъ красивѣйшей женщины...
— А вы счастливы?
— Безконечно... — Тсс! Мужъ!!
Мужъ.—Благодарю васъ, мой другъ, что не даете скучать моей крошкѣ... Не холодно-ли? Она.—О, нѣтъ, тепло...
Мужъ (про себя).— Меня даже въ жаръ бросило...
Она.—Какой чудный вечеръ! Мы пойдемъ гулять, Иванъ Алексѣевичъ...
Ив. Ал.—Съ удовольствіемъ, (уходятъ).
Мужъ (въ догонку).—Только не заходите слишкомъ далеко...
Г, Альтъ.
Выйти въ люди хочешь, малецъ? Надо вотъ что не забыть:
Другу въ ротъ положишь палецъ, Такъ безъ пальца, значитъ, быть.
На ярмаркѣ.
Купецъ. — Такъ кутить, бестія?! Для этого ты еще мелко плаваешь!
Сынокъ. — Тятенька, при нынѣшнемъ состояніи Волги иного плаванія не можетъ и быть...
*
Въ ресторанѣ.
Гость —За рюмку водки семь гривенъ,.. Что же это? Развѣ она особенной очистки?
Слуга. — Отмѣнной-съ: лучшей карманной очистки...
*
Въ ярмарочномъ ресторанѣ.
— На чаекъ-бы съ вашего степенства!
— Ишь чего захотѣлъ! Шалишь, братъ, теперь по случаю бандероли у насъ у самихъ съ чаемъ—заминка!
*
Къ медленности ярмарочныхъ сдѣлокъ.
— И что за покупатель пошелъ,—музыкантъ, а не покупатель! — Какъ музыкантъ?
Волынку тянетъ!..
Москва въ садамъ,
Благодаря теплой погодѣ, съ 15 августа началась «борьба» двухъ театральныхъ сезоновъ—лѣтняго и осенняго. Публика стоитъ по серединѣ между «борющимися» и живетъ одновременно двумя сезонами; то она «беретъ воздухъ» въ саду и развлекается легкой опереткой, а то она «сосредоточивается» и, вмѣсто воздуха, беретъ серьезную драму, чтобы «будить заснувшую мысль»... Въ выигрышѣ одна публика... Судя по благопріятному лѣту, наши садовые антрепренеры закончатъ сезонъ болѣе чѣмъ благополучно. Если не будетъ большихъ барышей, за то и не будетъ также большихъ убытковъ... Не выдержалъ одинъ только антрепренеръ сада «Аркадія» ; но это было прямое слѣдствіе его «идеи» : создать многое изъ ничего... Оставшіеся три сада «раздѣлили Москву» между собою и почти не конкурировали, потому что каждый садъ имѣлъ свою публику: семейная шла въ «Фантазію», скучающая — въ садъ «Гейтенъ», а веселящаяся— въ «Новый Эрмитажъ»... По правдѣ сказать, три сада вполнѣ достаточно для «лѣтней Москвы»; такъ какъ и «зимняя Москва» не очень щедра на поддержку большого числа увеселеній и театровъ. Она только вѣрна старымъ театрамъ и увеселеніямъ; а ко всему новому относится недовѣрчиво и умѣренно... Всякому новому дѣлу необходимо въ Москвѣ выдержатъ нѣсколько лѣтъ, чтобы сдѣлаться старымъ, тогда оно можетъ разсчитывать на успѣхъ. Всякій случайный успѣхъ новаго дѣла не даетъ еще прочныхъ гарантій... Это все «историческія истины»... Послѣ этого нельзя «безъ страха» вспомнить о тѣхъ новыхъ театральныхъ предпріятіяхъ, которыя обѣщаются Москвѣ въ предстоя
щемъ зимнемъ сезонѣ: сулятъ ей двѣ новыя частныя русскія оперы, одну новую итальянскую оперу, новую оперетку и новую драму... Москвѣ, вѣрной Малому, Большому театрамъ и театру Корша, предстоитъ теперь прокормить многихъ «новичковъ» на театральномъ поприщѣ... Она, говорятъ, хлѣбосольная, поэтому, можетъ-быть, и прокормитъ, хотя «исторически» это слабо подтверждается...
Неприсяжный рецензентъ.
Политическія шалости.
Засѣданіе англійской палаты общинъ.
Таннеръ (ирландскій депутатъ?).—Это ложь! Достопочтенный ораторъ вретъ, какъ сивый меринъ.
Спинеръ.—Одинъ изъ достопочтенныхъ членовъ сказалъ: это ложь.
Таннеръ. — Я сказалъ, потому что сейчасъ не могъ подобрать болѣе ругательнаго слова.
Спикеръ. — Прошу достопочтеннаго члена взять назадъ свои слова.
Таннеръ.—Я щедръ: что даю, того не беру обратно.
Голоса.—Взять назадъ! Удалить!
Спикеръ.—Достопочтенный членъ, теперь съ вами поговорятъ сторожа.
Таннеръ. — И, полагаю, будутъ вѣжливѣе, чѣмъ члены парламента.
Спикеръ.—Они берутъ за шиворотъ...
Таннеръ. — А вы хватаете за гордо. Впрочемъ, ухожу отсюда съ большимъ удовольствіемъ, чѣмъ входилъ сюда...
Министръ Чемберлэнъ. — Скатертью дорога! (смѣется).
Таннеръ. — Достопочтенный прохвостъ, то бишь, членъ парламента улыбается... Шекспиръ сказалъ...
Голоса.—Довольно!
Чемберлэнъ (на ухо Спикеру). — Заставьте его молчать. Шекспиръ большой каверзникъ, и онъ со словъ его сейчасъ пакость скажетъ!
Таннеръ.—Шекспиръ сказалъ, что... Голоса.—Долой!
Таннеръ (продолжая).—... что можно быть съ улыбкой на лицѣ... Вы думаете, подлецомъ? Нѣтъ, и членомъ парламента. До свиданья (уходитъ)!
(Скандалъ. Депутаты разстроены. Палата чувствуетъ себя дурно. Начало недурно).
*
Въ Японіи. На маневрахъ.
Японскій командиръ (на плохой лошади передъ плохимъ отрядомъ).—Не правда-ли, г. инструкторъ, если бы дѣло дошло до серьезнаго столкновенія, мой эскадронъ могъ бы уничтожить цѣлый европейскій полкъ?
Европейскій инструкторъ,—О, да, полковникъ, стоило-бы показаться эскадрону, и солдатыевропейцы попадали-бы на земь и умерли со смѣху, глядя на такихъ воиновъ.
* Немножко статистики.
Французы канканируютъ, политиканствуютъ и умираютъ.
Собственно, повсюду умираютъ, по Франція вымираетъ.
ГІо статистикѣ, въ 1892 году, во Франціи число родившихся было меньше числа умершихъ на 200 тысячъ человѣкъ.
Вотъ, гдѣ, дѣйствительно, cherchez la femme!