*
На западѣ затишье, вѣроятно, по случаю жары.
Парламенты закрываются, чтобы стѣны не потрескались отъ горячихъ преній. Политики, задававшіе товарищамъ бани, сами отправились на морскія купанья, ибо пламенныя рѣчи по такой жарѣ не безопасны въ пожарномъ отношеніи.
Англичане завели новое министерство, шипуче-прохладительное, которое распространило холодъ кругомъ.
Нѣмцы отъ жары прохлаждаются мирными изліяніями и морскими прогулками.
Французы, расположившись въ тѣни, стригутъ и убираютъ дерево дружбы.
Итальянскіе дѣятели окачиваютъ другъ друга помоями, а турки заливаютъ мѣстныя вспышки холодными обѣщаніями.
Никому не охота задавать жару сосѣдямъ: всякому достаточно жарко.
Дипломаты точно усѣлись подъ смоковницей и обмахиваются миртовыми вѣтками.
Только жаль, что смоковницы культивируются въ арсеналахъ, а миртовая вѣтка быстро вянетъ при современномъ климатѣ.
БУЛЬВАРНЫЙ ДОНЪ-ЖУАНЪ.
Съ благороднымъ видомъ лорда Онъ глядитъ ужасно гордо.
Сколько дѣвъ и милыхъ женъ Побѣдилъ въ недѣлю онъ!
Какъ про нихъ онъ пораскажетъ! Ихъ подарки вамъ покажетъ:
Портсигаръ, пять паръ носковъ, Пару новыхъ чубуковъ...
Все опишетъ: съ ними встрѣчи, Всѣ ихъ прелести, ихъ рѣчи, Лишь не выдастъ и во снѣ,
Что кухарки всѣ онѣ! Лохм. госп.
Брызги пера.
— Въ Петербургѣ открылись курсы огородничества.
— Вотъ куда - бы поступить тамошнимъ думцамъ.
— Что такъ?
— Они мастера огородъ городить и бобы разводить!
— Ростовъ и Таганрогъ будетъ теперь соединять телефонъ.
— А разъединять телефонныя барышни?
*
Купецъ (приказчику).—Какъ ты, Митричъ, полагаешь, нельзя-ли намъ на кильки цѣну хоть на пятакъ повысить по случаю кильскихъ празднествъ? Все-таки мода...
Послѣ Петрова дня.
— Я, Наденька, на охоту пойду.
— Ни за что! Ты еще ранишь себя!
— Ну, вотъ еще! Я буду остороженъ. Пусти, голубка.
— Ни за что!
— Дорогая! Милая! Пусти.
— Ну, хорошо, иди, пускаю... только съ однимъ условіемъ: оставь здѣсь ружье, а то я буду безпокоиться. X—ъ.
НА ДЕРБИ 25 ІЮНЯ.
I. Поклонница дербиста „Мортимера”.
—Ангелъ, милая Наташа, денегъ, право,
больше нѣтъ; Точно лошадь надъ работой я и такъ корплю
мой свѣтъ...
— „Вы не мужъ, вы просто извергъ или
дикій изувѣръ...
Точно лошадь? Взяли-ль разъ вы столько,
сколько Мортимеръ ?
Точно лошадь? Весь доходъ вашъ—только
жалкіе гроши... Нѣтъ ума въ васъ, нѣтъ умѣнья, даже даже нѣтъ души!“
II. „Лиллипуту , взявшему около 8.000
Слово правды тутъ какъ тутъ, Господа, откройте уши:
Можетъ брать и „Лиллипутъ Иногда большіе куши!
III. Къ оборотамъ тотализатора, взявшаго 25.000.
Ахъ, прожорливъ точь въ точь аллигаторъ, Все-жъ довольнѣе всѣхъ, вотъ скандалъ! Многоруганный тотализаторъ,
Потому что всѣхъ болѣе взялъ! а. л. Петербургъ-Бѣлокаменной.
(Столичная почта).
Давно не писалъ, матушка: некогда. Занятъ по горло. Солнышко пригрѣло, и я точно помолодѣлъ. Откуда прыть взялась, самъ удивляюсь. А только занятъ, занятъ, занятъ...
Оперетка и спортъ.
Смотрите здѣсь, смотрите тамъ — ничего больше не увидите, кромѣ коротенькихъ юбочекъ да спортсменскихъ шапочекъ и чулковъ.
Велосипедисты, наѣздники, гребцы, лыжеходы, атлеты заполонили улицы, давятъ прохожихъ, толкаются, кувыркаются и паясничаютъ. И всѣ въ шутовскихъ костюмахъ— бросаютъ пыль въ глаза и «двигаютъ» культуру...
Оперетку осчастливила Жюдикъ. Она явилась на закатѣ... Жюдикъ — это цѣлая полоса жизни, эпоха. Эпоха увлеченія опереткой. Жюдикъ—это золотой вѣкъ оперетки, и сама она была звѣздой 1-й величины. Дальше пошли сусальныя звѣзды, а за золотымъ вѣкомъ наступилъ серебряный и, наконецъ, мѣдный, когда оперетка стала работать на мѣдные пятаки.
Но преданія живы. Оперетка получила широкое распространеніе и проникла въ жизнь. Явились опереточные нравы и дѣятели, опереточные мужья и жены, опереточные думы, банки, правленія.
Теперь понятно, почему такой фуроръ производитъ «историческая» Жюдикъ. Напиши, какъ ты «опереточничаешь»...
Твой Петербургъ.
тать? Какіе, такіе подмастерьи? У насъ подмастерьевъ нѣтъ.» Взяли съ хитрова рынка мужика-лапотника,—вотъ тебѣ и подмастерье.
Пришлось согласиться съ «дѣятелемъ», что булочники дѣйствительно не бываютъ въ «шкурѣ» ремесленника и что поэтому такіе чуждые ихъ интересамъ вопросы, какъ вопросъ о подмастерьяхъ, должны казаться имъ праздными.
— Да, вотъ еще было, продолжалъ между тѣмъ «дѣятель». — Подняли мы какъ-то въ собраніи вопросъ: просить, молъ, о пересмотрѣ таксы на печеный хлѣбъ, потому— мука дешевѣетъ, а хлѣбъ все въ одной цѣнѣ... Такъ что-же вышло?.. Ремесленнику-то нужно каждый грошъ на хлѣбѣ разсчитывать, потому онъ долженъ людей кормить, а булочнику—чѣмъ дороже хлѣбъ, тѣмъ лучше. Ну, и покончили на томъ—не представляется, молъ, надобности.
И тотъ, и другой факты очень характерны. Нужно сознаться, что булочники, выборные ремесленнаго общества, черезчуръ твердо памятуютъ, что «своя рубаха ближе къ тѣлу».
Ремесла съ ихъ «нуждами и пользами» должны представляться имъ въ образѣ Гекубы. Ни ремесламъ до булочниковъ, ни булочникамъ до ремеслъ нѣтъ рѣшительно никакого дѣла. Да, впрочемъ, одни-ли булочники относятся такъ равнодушно къ «нуждамъ и пользамъремеслъ и ремесленниковъ?
Припомнилось мнѣ одно изъ засѣданій собранія выборныхъ ремесленнаго общества, а всѣ они похожи другъ на друга, какъ двѣ капли воды; только и разницы, что въ одномъ шуму больше, въ другомъ меньше. Обстановка собраній до извѣстной степени им
позантная.
Въ глубинѣ «палаты» -— покрытый яркимъ сукномъ «президентскій» столъ для старшины и «министровъ» въ лицѣ членовъ управы; около—трибунки «секретарей» ; противъ президентскаго стола— «скамьи» для «депутатовъ—выборныхъ и, наконецъ, у входа въ палату — «трибуны» для журналистовъ и «ложидля публики.
Все, какъ слѣдуетъ, и даже президентскій колокольчикъ на своемъ мѣстѣ.
— А «очередныя» дѣла?
— О, дѣла первостепенной важности, ближайшимъ образомъ касающіяся существеннѣйшихъ «пользъ и нуждъ» общественныхъ.
Они перечислены въ повѣсткахъ, разосланныхъ выборнымъ: заготовка трехъ корытъ кислой капусты; ассигнованіе 200 р. на устройство «стола» для выборныхъ въ день храмового праздника въ богадѣльнѣ; прибавка 30 р. къ годовому жалованью младшаго помощника столоначальника и т. д. Начинаются пренія.
Выборные сильно волнуются по поводу прибавки къ жалованью младшаго помощника столоначальника, негодуютъ, называютъ прибавку «растратой» общественныхъ суммъ и очень охотно соглашаются на ассигнованіе 200 р. на «угощеніе» ихъ въ день храмового праздника.
— Господа! подымается одинъ изъ выборныхъ.—Я хотѣлъ напомнить, что намъ необходимо позаботиться о ремесленныхъ школахъ...
— О школахъ? перебиваютъ его нѣсколько голосовъ разомъ.—Эка ерунду какую выдумалъ!... Тутъ о капустѣ надо рѣшить, дѣло важное, спѣшное, а онъ со школами.
— Господа! пытается выборный уяснить свою мысль.—Не сегодня—завтра на ремесленныя заведенія будутъ распространены фабричные законы о малолѣтихъ рабочихъ; заставятъ учить учениковъ. Надо-бы приготовиться...
— Будетъ! Довольно! слышится со всѣхъ сторонъ.
— Потомъ сами пожалѣете, да будетъ поздно, еще разъ дѣлаетъ попытку выборный среди всеобщаго шума,— О капустѣ и попечители богадѣльни могутъ позаботиться, а намъ слѣдовало-бы подумать о болѣе серьезныхъ дѣлахъ. Ихъ много...
— Да будетъ!... А капуста развѣ не серьезное дѣло? Ежели заготовить капусту, да тухлую!... А?... Довольно! Нашелъ о чемъ говорить!... О школахъ!.„ Почемъ капустато?...
Выборный съ удрученнымъ видомъ садится на свое мѣсто, а собраніе трактуетъ во всѣхъ подробностяхъ вопросъ о заготовкѣ трехъ корытъ кислой капусты.
Порою изъ хаоса преній о капустѣ вырываются отдѣльные возгласы:
—- А я прибавку такъ не оставлю! Я протестъ подамъ!..
— Выдумалъ что! Школы!...
— Да чтобы въ праздникъ хлебово не забыли. Безъ хлебова никакъ невозможно.
Вопросы о хлебовѣ, о капустѣ, о Трошевыхъ прибавкахъ къ жалованью и личные, либо Партійные счеты совершенно поглащаютъ вниманіе выборныхъ и отодвигаютъ на самый отдаленный планъ живое, настоящее, дѣйствительное дѣло. Свой.
На западѣ затишье, вѣроятно, по случаю жары.
Парламенты закрываются, чтобы стѣны не потрескались отъ горячихъ преній. Политики, задававшіе товарищамъ бани, сами отправились на морскія купанья, ибо пламенныя рѣчи по такой жарѣ не безопасны въ пожарномъ отношеніи.
Англичане завели новое министерство, шипуче-прохладительное, которое распространило холодъ кругомъ.
Нѣмцы отъ жары прохлаждаются мирными изліяніями и морскими прогулками.
Французы, расположившись въ тѣни, стригутъ и убираютъ дерево дружбы.
Итальянскіе дѣятели окачиваютъ другъ друга помоями, а турки заливаютъ мѣстныя вспышки холодными обѣщаніями.
Никому не охота задавать жару сосѣдямъ: всякому достаточно жарко.
Дипломаты точно усѣлись подъ смоковницей и обмахиваются миртовыми вѣтками.
Только жаль, что смоковницы культивируются въ арсеналахъ, а миртовая вѣтка быстро вянетъ при современномъ климатѣ.
БУЛЬВАРНЫЙ ДОНЪ-ЖУАНЪ.
Съ благороднымъ видомъ лорда Онъ глядитъ ужасно гордо.
Сколько дѣвъ и милыхъ женъ Побѣдилъ въ недѣлю онъ!
Какъ про нихъ онъ пораскажетъ! Ихъ подарки вамъ покажетъ:
Портсигаръ, пять паръ носковъ, Пару новыхъ чубуковъ...
Все опишетъ: съ ними встрѣчи, Всѣ ихъ прелести, ихъ рѣчи, Лишь не выдастъ и во снѣ,
Что кухарки всѣ онѣ! Лохм. госп.
Брызги пера.
— Въ Петербургѣ открылись курсы огородничества.
— Вотъ куда - бы поступить тамошнимъ думцамъ.
— Что такъ?
— Они мастера огородъ городить и бобы разводить!
— Ростовъ и Таганрогъ будетъ теперь соединять телефонъ.
— А разъединять телефонныя барышни?
*
Купецъ (приказчику).—Какъ ты, Митричъ, полагаешь, нельзя-ли намъ на кильки цѣну хоть на пятакъ повысить по случаю кильскихъ празднествъ? Все-таки мода...
Послѣ Петрова дня.
— Я, Наденька, на охоту пойду.
— Ни за что! Ты еще ранишь себя!
— Ну, вотъ еще! Я буду остороженъ. Пусти, голубка.
— Ни за что!
— Дорогая! Милая! Пусти.
— Ну, хорошо, иди, пускаю... только съ однимъ условіемъ: оставь здѣсь ружье, а то я буду безпокоиться. X—ъ.
НА ДЕРБИ 25 ІЮНЯ.
I. Поклонница дербиста „Мортимера”.
—Ангелъ, милая Наташа, денегъ, право,
больше нѣтъ; Точно лошадь надъ работой я и такъ корплю
мой свѣтъ...
— „Вы не мужъ, вы просто извергъ или
дикій изувѣръ...
Точно лошадь? Взяли-ль разъ вы столько,
сколько Мортимеръ ?
Точно лошадь? Весь доходъ вашъ—только
жалкіе гроши... Нѣтъ ума въ васъ, нѣтъ умѣнья, даже даже нѣтъ души!“
II. „Лиллипуту , взявшему около 8.000
Слово правды тутъ какъ тутъ, Господа, откройте уши:
Можетъ брать и „Лиллипутъ Иногда большіе куши!
III. Къ оборотамъ тотализатора, взявшаго 25.000.
Ахъ, прожорливъ точь въ точь аллигаторъ, Все-жъ довольнѣе всѣхъ, вотъ скандалъ! Многоруганный тотализаторъ,
Потому что всѣхъ болѣе взялъ! а. л. Петербургъ-Бѣлокаменной.
(Столичная почта).
Давно не писалъ, матушка: некогда. Занятъ по горло. Солнышко пригрѣло, и я точно помолодѣлъ. Откуда прыть взялась, самъ удивляюсь. А только занятъ, занятъ, занятъ...
Оперетка и спортъ.
Смотрите здѣсь, смотрите тамъ — ничего больше не увидите, кромѣ коротенькихъ юбочекъ да спортсменскихъ шапочекъ и чулковъ.
Велосипедисты, наѣздники, гребцы, лыжеходы, атлеты заполонили улицы, давятъ прохожихъ, толкаются, кувыркаются и паясничаютъ. И всѣ въ шутовскихъ костюмахъ— бросаютъ пыль въ глаза и «двигаютъ» культуру...
Оперетку осчастливила Жюдикъ. Она явилась на закатѣ... Жюдикъ — это цѣлая полоса жизни, эпоха. Эпоха увлеченія опереткой. Жюдикъ—это золотой вѣкъ оперетки, и сама она была звѣздой 1-й величины. Дальше пошли сусальныя звѣзды, а за золотымъ вѣкомъ наступилъ серебряный и, наконецъ, мѣдный, когда оперетка стала работать на мѣдные пятаки.
Но преданія живы. Оперетка получила широкое распространеніе и проникла въ жизнь. Явились опереточные нравы и дѣятели, опереточные мужья и жены, опереточные думы, банки, правленія.
Теперь понятно, почему такой фуроръ производитъ «историческая» Жюдикъ. Напиши, какъ ты «опереточничаешь»...
Твой Петербургъ.
тать? Какіе, такіе подмастерьи? У насъ подмастерьевъ нѣтъ.» Взяли съ хитрова рынка мужика-лапотника,—вотъ тебѣ и подмастерье.
Пришлось согласиться съ «дѣятелемъ», что булочники дѣйствительно не бываютъ въ «шкурѣ» ремесленника и что поэтому такіе чуждые ихъ интересамъ вопросы, какъ вопросъ о подмастерьяхъ, должны казаться имъ праздными.
— Да, вотъ еще было, продолжалъ между тѣмъ «дѣятель». — Подняли мы какъ-то въ собраніи вопросъ: просить, молъ, о пересмотрѣ таксы на печеный хлѣбъ, потому— мука дешевѣетъ, а хлѣбъ все въ одной цѣнѣ... Такъ что-же вышло?.. Ремесленнику-то нужно каждый грошъ на хлѣбѣ разсчитывать, потому онъ долженъ людей кормить, а булочнику—чѣмъ дороже хлѣбъ, тѣмъ лучше. Ну, и покончили на томъ—не представляется, молъ, надобности.
И тотъ, и другой факты очень характерны. Нужно сознаться, что булочники, выборные ремесленнаго общества, черезчуръ твердо памятуютъ, что «своя рубаха ближе къ тѣлу».
Ремесла съ ихъ «нуждами и пользами» должны представляться имъ въ образѣ Гекубы. Ни ремесламъ до булочниковъ, ни булочникамъ до ремеслъ нѣтъ рѣшительно никакого дѣла. Да, впрочемъ, одни-ли булочники относятся такъ равнодушно къ «нуждамъ и пользамъремеслъ и ремесленниковъ?
Припомнилось мнѣ одно изъ засѣданій собранія выборныхъ ремесленнаго общества, а всѣ они похожи другъ на друга, какъ двѣ капли воды; только и разницы, что въ одномъ шуму больше, въ другомъ меньше. Обстановка собраній до извѣстной степени им
позантная.
Въ глубинѣ «палаты» -— покрытый яркимъ сукномъ «президентскій» столъ для старшины и «министровъ» въ лицѣ членовъ управы; около—трибунки «секретарей» ; противъ президентскаго стола— «скамьи» для «депутатовъ—выборныхъ и, наконецъ, у входа въ палату — «трибуны» для журналистовъ и «ложидля публики.
Все, какъ слѣдуетъ, и даже президентскій колокольчикъ на своемъ мѣстѣ.
— А «очередныя» дѣла?
— О, дѣла первостепенной важности, ближайшимъ образомъ касающіяся существеннѣйшихъ «пользъ и нуждъ» общественныхъ.
Они перечислены въ повѣсткахъ, разосланныхъ выборнымъ: заготовка трехъ корытъ кислой капусты; ассигнованіе 200 р. на устройство «стола» для выборныхъ въ день храмового праздника въ богадѣльнѣ; прибавка 30 р. къ годовому жалованью младшаго помощника столоначальника и т. д. Начинаются пренія.
Выборные сильно волнуются по поводу прибавки къ жалованью младшаго помощника столоначальника, негодуютъ, называютъ прибавку «растратой» общественныхъ суммъ и очень охотно соглашаются на ассигнованіе 200 р. на «угощеніе» ихъ въ день храмового праздника.
— Господа! подымается одинъ изъ выборныхъ.—Я хотѣлъ напомнить, что намъ необходимо позаботиться о ремесленныхъ школахъ...
— О школахъ? перебиваютъ его нѣсколько голосовъ разомъ.—Эка ерунду какую выдумалъ!... Тутъ о капустѣ надо рѣшить, дѣло важное, спѣшное, а онъ со школами.
— Господа! пытается выборный уяснить свою мысль.—Не сегодня—завтра на ремесленныя заведенія будутъ распространены фабричные законы о малолѣтихъ рабочихъ; заставятъ учить учениковъ. Надо-бы приготовиться...
— Будетъ! Довольно! слышится со всѣхъ сторонъ.
— Потомъ сами пожалѣете, да будетъ поздно, еще разъ дѣлаетъ попытку выборный среди всеобщаго шума,— О капустѣ и попечители богадѣльни могутъ позаботиться, а намъ слѣдовало-бы подумать о болѣе серьезныхъ дѣлахъ. Ихъ много...
— Да будетъ!... А капуста развѣ не серьезное дѣло? Ежели заготовить капусту, да тухлую!... А?... Довольно! Нашелъ о чемъ говорить!... О школахъ!.„ Почемъ капустато?...
Выборный съ удрученнымъ видомъ садится на свое мѣсто, а собраніе трактуетъ во всѣхъ подробностяхъ вопросъ о заготовкѣ трехъ корытъ кислой капусты.
Порою изъ хаоса преній о капустѣ вырываются отдѣльные возгласы:
—- А я прибавку такъ не оставлю! Я протестъ подамъ!..
— Выдумалъ что! Школы!...
— Да чтобы въ праздникъ хлебово не забыли. Безъ хлебова никакъ невозможно.
Вопросы о хлебовѣ, о капустѣ, о Трошевыхъ прибавкахъ къ жалованью и личные, либо Партійные счеты совершенно поглащаютъ вниманіе выборныхъ и отодвигаютъ на самый отдаленный планъ живое, настоящее, дѣйствительное дѣло. Свой.