Газеты, какъ обыватели, переживаютъ мертвый сезонъ, когда вопросы не волнуютъ, задачи выдохлись, событій нѣтъ.
Обыкновенно это случается въ жаркое время, когда вода является самой желанной стихіей.
И, слѣдуя потребностямъ времени, газеты наполняются водой.
Но читатель, окачиваясь по нѣсколько разъ въ день, отъ газеты требуетъ содержанія.
А гдѣ его взять? Ествественно, надо выдумать. Выпускать листы пустыми, къ сожалѣнію, не принято.
И вотъ пускаются сенсаціонныя извѣстія, приплетаютъ случаи изъ жизни, выкапываютъ факты и раздуваютъ мелкія событія.
При этомъ не щадятъ ни частной жизни, ни личностей, ни чести.
Отличнымъ манеромъ разберутъ по суставамъ, опять поставятъ на ноги, похоронятъ, женятъ, разведутъ, а, главное, выпотрошатъ человѣка.
Такъ, напримѣръ, недавно поступили съ нѣкіимъ московскимъ «героемъ» С.
Спрашивается, для чего? Большая читающая публика кружковыхъ героевъ не знаетъ, и ей нѣтъ дѣла до нихъ. А кому интересны мелочныя злобы, тѣ знакомы съ дѣломъ лучше газетныхъ ищеекъ.
Зачѣмъ же газетамъ отбивать хлѣбъ у профессіональныхъ сплетниковъ и кумушекъ?
Ихъ онѣ, во всякомъ случаѣ, не перещеголяютъ, а славы не пріобрѣтутъ...
Если не считать славой пятачки.
ОХОТНИКИ.
(Къ открытію охотничьяго сезона).
I.
По лугамъ и болотамъ онъ бродитъ И съ ружьемъ и собакой своей,
И не только лишь порохъ изводитъ, Но разсказами такъ-же друзей...
II.
Пуделяетъ безпрестанно
Нашъ почтенный Петръ Ильичъ, Спуделявъ-же, какъ ни странно, Преспокойно поретъ... дичь.
Чертенокъ.
Зигзаги. Изъ дачныхъ сценъ.
— Клянешься-ли ты любить меня? — Ахъ, дай подумать. — Зачѣмъ же это?
— Я такъ переутомлена любовью.
*
Къ голубинымъ состязаніямъ.
— Правда, и у васъ вчера было состязаніе турмановъ?
— Что за вздоръ ты несешь?
— Всѣ утверждаютъ, что по мановенію твоего супруга съ вашей лѣстницы турманомъ летѣло два твоихъ поклонника...
НАШИ КЛУБЫ САМОУБІЙЦЪ.
„Въ Америкѣ открыто нѣсколько клубовъ самоубійцъ .
Изъ газетъ.
Зайдя въ кухмистерскую какъ-то И въ ней увидѣвъ много лицъ, Я рекъ: яснѣе нужно-ль Факта?
Чѣмъ здѣсь не клубъ самоубійцъ?!
Объявленіе.
Страховое общество «Бережливость». Основной и запасный капиталъ въ
25.000.000 рублей.
Общество страхуетъ дачную провизію и съѣстные припасы отъ истребленія
ихъ дачными гостями.
Главный агентъ общества для Москвы Бобикъ. Бобикъ.
На ДЕРБИ.
У кассъ тотализатора И шумъ, и гамъ, и вой,
Тамъ зной царитъ экватора Надъ пестрою толпой,
Тамъ море возбужденія, Тамъ позабытъ весь міръ И лошадь, безъ сомнѣнія, Для всѣхъ одинъ кумиръ.
Отгадай меня.
Лошадиная бесѣда.
По случаю разгара сезона, бѣговая и скаковая лошадь очутились рядомъ и заговорили. — Мы, кажется, знакомы, сосѣдка? замѣтила первая.
— Извините, я васъ не знаю! отрѣзала скаковая и нервно повела хвостомъ.
— Полноте фордыбачить, милая. Не помните въ Орловской губерніи хутора Огорѣловки?..
— Никакой Орловской губ. я не помню, и хутора не знаю... А если васъ поставили въ порядочное общество, такъ держите себя какъ слѣдуетъ.
— Мы это отлично понимаемъ, madame. Я, вѣдь, тоже не какая-нибудь, а бѣговая...
— Кто вы такая, я знать не желаю. А я благородной крови скаковая лошадь, и мос происхожденіе засвидѣтельствовано документами; у меня дипломъ...
— Эка невидаль—скаковая!.. Что-жъ, вы думаете, мы хуже васъ? У меня тоже дипломъ. Знаемъ, какъ эти дипломы составляются... Мы, вѣдь, не на ипподромѣ среди глупой публики, которая всему вѣритъ.
— М-lle, во избѣжаніе недоразумѣній, я васъ объ одномъ спросить долженъ, говоритъ.—Тутъ какъ-то французы въ «Аркадіюпріѣхали, а гардероба ихъ нѣтъ и нѣтъ. Такъ и не выручили. Прибылъ-ли вашъ гардеробъ?
— Гардеробъ?!
Француженка въ обморокъ падаетъ. За водой бѣжимъ. Въ чувство приводимъ.
— За что вы меня обижаете, m-sieur?! — Помилуйте!
— За кого вы меня принимаете, m-sieur? — Какъ это?
— Гардеробъ?! Мнѣ еще не 40 лѣтъ, m-sieur, чтобы имѣть гардеробъ! Я еще не дожила до такого униженія, чтобы имѣть гардеробъ. Я артистка на амплуа красоты, m-sieur, и смѣю васъ увѣрить, что мои формы не нуждаются въ гардеробѣ! Стыдно беззащитную женщину обижать на чужбинѣ, m-sieur.
— Помилуйте, я не думалъ васъ обижать. Такъ у васъ нѣтъ никакого гардероба?
— Никакого.
— Ни винограднаго листика?
— М-sieur, это отсталость. Артистки на амплуа красоты признаютъ только виноградныя вина, но не виноградные листья...
Антрепренеръ руками разводитъ: вѣкъ живи, вѣкъ учись, все равно дуракомъ на тотъ свѣтъ отправишься. Господа рецензенты потрепанный гардеробъ осуждаютъ, а, оказывается, въ просвѣщенныхъ-то странахъ отъ всякаго гардероба отрѣшились: предразсудокъ, говорятъ, этотъ самый гардеробъ.
Сажусь на велосипедъ и въ Одессу ѣду.
Въ Одессѣ извѣстный путешественникъпѣшеходъ Мишель Берновъ сенсацію производитъ. Тамъ Мишель Берновъ, тутъ Мишель Берновъ. Иду къ Мишелю Бернову (мы съ нимъ старые знакомые). Попадаю на интервью. Мѣстный интервьюеръ за отсуствіемъ
матеріала М. Бернова интервьюируетъ. — Вы извѣстны за границей?
— О, да. Какъ пропагандистъ...
— Зачѣмъ, Мишель, преувеличивать? Просто, какъ ерундистъ, говорю.
— Оставь, пожалуйста. Какъ пропагандистъ русскаго искусства. Съ этой цѣлью я основалъ въ Парижѣ салонъ, который надѣлалъ въ свое время много шуму. Въ этомъ салонѣ знакомили французскую публику съ русской музыкой нѣкоторыя русскія извѣстности.
— Попавшія въ него по недоразумѣнію. А чаще, признайся, тамъ канканчикомъ занимались, да ты въ русской рубахѣ (фактъ) съ балалайкой комаринскаго плясалъ.
— Кромѣ того я читалъ лекціи о Россіи... — И на одной изъ твоихъ публичныхъ лекцій извѣстный путешественникъ К. Носиловъ вскочилъ на кафедру и крикнулъ: «господа, не слушайте этого болтуна».
— Надѣюсь, вы дадите намъ свой портретъ для помѣщенія въ газетѣ?
— О, да. Хотите въ костюмѣ араба? — Дай имъ безъ всякаго костюма. — Это почему?
— Если не можешь дать голой истины, дай хоть голый портретъ.
— Нѣтъ, это невозможно!
— Надѣюсь, вы дадите намъ одинъ изъ вашихъ разсказовъ?
— Господа, зачѣмъ вамъ его разсказы, когда у васъ есть разсказы барона Мюнхгаузена? Печатайте ихъ, господа. Вѣдь лучше и Мишелю не выдумать, чудаки!
Смѣюсь, прощаюсь и уѣзжаю. Къ знакомому рецензенту захожу. Сидитъ и брилліанты вывѣшиваетъ.
— Чьи это?
— Русской шансонетной пѣвицы Мартенсъ. — Для чего жъ ты ихъ вѣшаешь?
— Для завтрашней рецензіи. — Для рецензіи???
— Ну, да. У кого ихъ больше: у ней или у Жиніори. Ура! У ней больше. Ай-да мы. Жиніори и той, такъ сказать, брилліантами носъ утерли... Знай нашихъ.
— А у кого больше поклонниковъ, ты не сообщишь?
— Нѣтъ.
— Напрасно. Самое подходящее занятіе для рецензента.
Сажусь на пароходъ и за границу уѣзжаю. Въ Лондонъ попадаю. Въ палату общинъ захожу: ссорятся. Въ Вѣну ѣду. Въ рейхстагъ заглядываю. Ругаются. Въ Италію отправляюсь. Въ итальянскую палату депутатовъ являюсь: дерутся. Криспинецъ Лауренцона ударяетъ Деандреиса кулакомъ по головѣ. Ломбардецъ Мусси, обладающій страшной силой, поднимаетъ Лауренцону на воздухъ и швыряетъ со ступень. Радикалъ Энгель бьетъ по щекамъ криспинца Лели радикально, кто-то кого-то бьетъ по щекамъ консервативно. Затѣмъ драка принимаетъ общій характеръ.
Бѣгу. На улицахъ ужъ все знаютъ. Одинъ младенецъ другому въ физіономію заѣхалъ.
— Ахъ, ты депутатъ этакій! обиженный кричитъ.
Торгаши и разные дѣльцы объявленія вывѣшиваютъ.
Только что полученъ большой выборъ
увѣсистыхъ палокъ.
!Спеціально для господъ депутатовъ! Даю уроки англійскаго бокса.
Для гг. депутатовъ
!!Значительное пониженіе цѣнъ!!
Назадъ въ Москву на Дерби ѣду... 25-го Дерби!
Іюнь 1895 г. А. Л—въ.
Обыкновенно это случается въ жаркое время, когда вода является самой желанной стихіей.
И, слѣдуя потребностямъ времени, газеты наполняются водой.
Но читатель, окачиваясь по нѣсколько разъ въ день, отъ газеты требуетъ содержанія.
А гдѣ его взять? Ествественно, надо выдумать. Выпускать листы пустыми, къ сожалѣнію, не принято.
И вотъ пускаются сенсаціонныя извѣстія, приплетаютъ случаи изъ жизни, выкапываютъ факты и раздуваютъ мелкія событія.
При этомъ не щадятъ ни частной жизни, ни личностей, ни чести.
Отличнымъ манеромъ разберутъ по суставамъ, опять поставятъ на ноги, похоронятъ, женятъ, разведутъ, а, главное, выпотрошатъ человѣка.
Такъ, напримѣръ, недавно поступили съ нѣкіимъ московскимъ «героемъ» С.
Спрашивается, для чего? Большая читающая публика кружковыхъ героевъ не знаетъ, и ей нѣтъ дѣла до нихъ. А кому интересны мелочныя злобы, тѣ знакомы съ дѣломъ лучше газетныхъ ищеекъ.
Зачѣмъ же газетамъ отбивать хлѣбъ у профессіональныхъ сплетниковъ и кумушекъ?
Ихъ онѣ, во всякомъ случаѣ, не перещеголяютъ, а славы не пріобрѣтутъ...
Если не считать славой пятачки.
ОХОТНИКИ.
(Къ открытію охотничьяго сезона).
I.
По лугамъ и болотамъ онъ бродитъ И съ ружьемъ и собакой своей,
И не только лишь порохъ изводитъ, Но разсказами такъ-же друзей...
II.
Пуделяетъ безпрестанно
Нашъ почтенный Петръ Ильичъ, Спуделявъ-же, какъ ни странно, Преспокойно поретъ... дичь.
Чертенокъ.
Зигзаги. Изъ дачныхъ сценъ.
— Клянешься-ли ты любить меня? — Ахъ, дай подумать. — Зачѣмъ же это?
— Я такъ переутомлена любовью.
*
Къ голубинымъ состязаніямъ.
— Правда, и у васъ вчера было состязаніе турмановъ?
— Что за вздоръ ты несешь?
— Всѣ утверждаютъ, что по мановенію твоего супруга съ вашей лѣстницы турманомъ летѣло два твоихъ поклонника...
НАШИ КЛУБЫ САМОУБІЙЦЪ.
„Въ Америкѣ открыто нѣсколько клубовъ самоубійцъ .
Изъ газетъ.
Зайдя въ кухмистерскую какъ-то И въ ней увидѣвъ много лицъ, Я рекъ: яснѣе нужно-ль Факта?
Чѣмъ здѣсь не клубъ самоубійцъ?!
Объявленіе.
Страховое общество «Бережливость». Основной и запасный капиталъ въ
25.000.000 рублей.
Общество страхуетъ дачную провизію и съѣстные припасы отъ истребленія
ихъ дачными гостями.
Главный агентъ общества для Москвы Бобикъ. Бобикъ.
На ДЕРБИ.
У кассъ тотализатора И шумъ, и гамъ, и вой,
Тамъ зной царитъ экватора Надъ пестрою толпой,
Тамъ море возбужденія, Тамъ позабытъ весь міръ И лошадь, безъ сомнѣнія, Для всѣхъ одинъ кумиръ.
Отгадай меня.
Лошадиная бесѣда.
По случаю разгара сезона, бѣговая и скаковая лошадь очутились рядомъ и заговорили. — Мы, кажется, знакомы, сосѣдка? замѣтила первая.
— Извините, я васъ не знаю! отрѣзала скаковая и нервно повела хвостомъ.
— Полноте фордыбачить, милая. Не помните въ Орловской губерніи хутора Огорѣловки?..
— Никакой Орловской губ. я не помню, и хутора не знаю... А если васъ поставили въ порядочное общество, такъ держите себя какъ слѣдуетъ.
— Мы это отлично понимаемъ, madame. Я, вѣдь, тоже не какая-нибудь, а бѣговая...
— Кто вы такая, я знать не желаю. А я благородной крови скаковая лошадь, и мос происхожденіе засвидѣтельствовано документами; у меня дипломъ...
— Эка невидаль—скаковая!.. Что-жъ, вы думаете, мы хуже васъ? У меня тоже дипломъ. Знаемъ, какъ эти дипломы составляются... Мы, вѣдь, не на ипподромѣ среди глупой публики, которая всему вѣритъ.
— М-lle, во избѣжаніе недоразумѣній, я васъ объ одномъ спросить долженъ, говоритъ.—Тутъ какъ-то французы въ «Аркадіюпріѣхали, а гардероба ихъ нѣтъ и нѣтъ. Такъ и не выручили. Прибылъ-ли вашъ гардеробъ?
— Гардеробъ?!
Француженка въ обморокъ падаетъ. За водой бѣжимъ. Въ чувство приводимъ.
— За что вы меня обижаете, m-sieur?! — Помилуйте!
— За кого вы меня принимаете, m-sieur? — Какъ это?
— Гардеробъ?! Мнѣ еще не 40 лѣтъ, m-sieur, чтобы имѣть гардеробъ! Я еще не дожила до такого униженія, чтобы имѣть гардеробъ. Я артистка на амплуа красоты, m-sieur, и смѣю васъ увѣрить, что мои формы не нуждаются въ гардеробѣ! Стыдно беззащитную женщину обижать на чужбинѣ, m-sieur.
— Помилуйте, я не думалъ васъ обижать. Такъ у васъ нѣтъ никакого гардероба?
— Никакого.
— Ни винограднаго листика?
— М-sieur, это отсталость. Артистки на амплуа красоты признаютъ только виноградныя вина, но не виноградные листья...
Антрепренеръ руками разводитъ: вѣкъ живи, вѣкъ учись, все равно дуракомъ на тотъ свѣтъ отправишься. Господа рецензенты потрепанный гардеробъ осуждаютъ, а, оказывается, въ просвѣщенныхъ-то странахъ отъ всякаго гардероба отрѣшились: предразсудокъ, говорятъ, этотъ самый гардеробъ.
Сажусь на велосипедъ и въ Одессу ѣду.
Въ Одессѣ извѣстный путешественникъпѣшеходъ Мишель Берновъ сенсацію производитъ. Тамъ Мишель Берновъ, тутъ Мишель Берновъ. Иду къ Мишелю Бернову (мы съ нимъ старые знакомые). Попадаю на интервью. Мѣстный интервьюеръ за отсуствіемъ
матеріала М. Бернова интервьюируетъ. — Вы извѣстны за границей?
— О, да. Какъ пропагандистъ...
— Зачѣмъ, Мишель, преувеличивать? Просто, какъ ерундистъ, говорю.
— Оставь, пожалуйста. Какъ пропагандистъ русскаго искусства. Съ этой цѣлью я основалъ въ Парижѣ салонъ, который надѣлалъ въ свое время много шуму. Въ этомъ салонѣ знакомили французскую публику съ русской музыкой нѣкоторыя русскія извѣстности.
— Попавшія въ него по недоразумѣнію. А чаще, признайся, тамъ канканчикомъ занимались, да ты въ русской рубахѣ (фактъ) съ балалайкой комаринскаго плясалъ.
— Кромѣ того я читалъ лекціи о Россіи... — И на одной изъ твоихъ публичныхъ лекцій извѣстный путешественникъ К. Носиловъ вскочилъ на кафедру и крикнулъ: «господа, не слушайте этого болтуна».
— Надѣюсь, вы дадите намъ свой портретъ для помѣщенія въ газетѣ?
— О, да. Хотите въ костюмѣ араба? — Дай имъ безъ всякаго костюма. — Это почему?
— Если не можешь дать голой истины, дай хоть голый портретъ.
— Нѣтъ, это невозможно!
— Надѣюсь, вы дадите намъ одинъ изъ вашихъ разсказовъ?
— Господа, зачѣмъ вамъ его разсказы, когда у васъ есть разсказы барона Мюнхгаузена? Печатайте ихъ, господа. Вѣдь лучше и Мишелю не выдумать, чудаки!
Смѣюсь, прощаюсь и уѣзжаю. Къ знакомому рецензенту захожу. Сидитъ и брилліанты вывѣшиваетъ.
— Чьи это?
— Русской шансонетной пѣвицы Мартенсъ. — Для чего жъ ты ихъ вѣшаешь?
— Для завтрашней рецензіи. — Для рецензіи???
— Ну, да. У кого ихъ больше: у ней или у Жиніори. Ура! У ней больше. Ай-да мы. Жиніори и той, такъ сказать, брилліантами носъ утерли... Знай нашихъ.
— А у кого больше поклонниковъ, ты не сообщишь?
— Нѣтъ.
— Напрасно. Самое подходящее занятіе для рецензента.
Сажусь на пароходъ и за границу уѣзжаю. Въ Лондонъ попадаю. Въ палату общинъ захожу: ссорятся. Въ Вѣну ѣду. Въ рейхстагъ заглядываю. Ругаются. Въ Италію отправляюсь. Въ итальянскую палату депутатовъ являюсь: дерутся. Криспинецъ Лауренцона ударяетъ Деандреиса кулакомъ по головѣ. Ломбардецъ Мусси, обладающій страшной силой, поднимаетъ Лауренцону на воздухъ и швыряетъ со ступень. Радикалъ Энгель бьетъ по щекамъ криспинца Лели радикально, кто-то кого-то бьетъ по щекамъ консервативно. Затѣмъ драка принимаетъ общій характеръ.
Бѣгу. На улицахъ ужъ все знаютъ. Одинъ младенецъ другому въ физіономію заѣхалъ.
— Ахъ, ты депутатъ этакій! обиженный кричитъ.
Торгаши и разные дѣльцы объявленія вывѣшиваютъ.
Только что полученъ большой выборъ
увѣсистыхъ палокъ.
!Спеціально для господъ депутатовъ! Даю уроки англійскаго бокса.
Для гг. депутатовъ
!!Значительное пониженіе цѣнъ!!
Назадъ въ Москву на Дерби ѣду... 25-го Дерби!
Іюнь 1895 г. А. Л—въ.