НАРУЖНЫЯ ТЕЛЕГРАММЫ.
Парижъ. — Патріоты ликуютъ. Пастеръ отказался отъ германскаго ордена «Pour le Mérite» , вѣроятно, потому что ему не удалось еще привить яда милитаризма, и онъ себя не считаетъ въ заслугахъ.
Гонгъ-Конгъ. — Формоза объявила себя республикой. Китайскіе республиканцы, прежде всего, отложили китайскія церемоніи и принялись расправляться съ японцами.
Берлинъ. — Ходятъ слухи о предстоящей отставкѣ Гогенлоэ. Два канцлера на отдыхѣ скучаютъ, и имъ рѣшено дать въ компанію третьяго: très faciunt collegium.
Лондонъ. — Телеграмма изъ Іокагамы: Японія рѣшила, въ отношеніи Кореи, что одна можетъ замѣнить семь нянекъ и потому обязанности нянчиться вполнѣ беретъ на себя.
ВНУТРЕННІЯ ТЕЛЕГРАММЫ.
Тифлисъ. — Разбойничьи подвиги гремятъ по большимъ и малымъ дорогамъ. «Рыцариничѣмъ не брезгаютъ, чтобы поддержать славу «погибельнаго Кавказа».
Иркутскъ. — Городъ охватила строительная горячка въ виду желѣзной дороги. Заранѣе подымаются квартирныя цѣны и строятся воздушные замки.
Рига. — Стачка извозчиковъ. Очевидно, извозчики рѣшили дать передохнуть обывателямъ, а то въ самомъ дѣлѣ могутъ безъ пассажировъ остаться.
Кишиневъ.—Директоры «благородки» провалили благороднымъ манеромъ на садовой сценѣ драму и водрузили шансонетку съ канканомъ. Канканерція риѳмуетъ съ коммерціей и ближе сердцу ея.
Провинціальныя экскурсіи.
Бузулукскій недоимщикъ.
Вообще есть два сорта недоимщиковъ: тѣ, которые платятъ, и тѣ, которые отказываются платить. Но въ Бузулукѣ обнаружился недоимщикъ третьяго сорта, недоимщикъ, который на управу покрикиваетъ, свои собственныя условія предписываетъ и городъ въ струнѣ держитъ. За однимъ изъ бузулукскихъ горожанъ, г. М., накопилось 1100 р. недоимки, сумма для Бузулука немаленькая. Управа предлагаетъ г. М. уплатить.
— Что?! спрашиваетъ г. М. грозно. — Уплатите!
— Не желаю...
— То есть какъ-же это?
— Оченно просто. А впрочемъ, желаете недоимку получить, скостите мнѣ съ аренды 400 рублевъ.
— Помилуйте, развѣ это возможно?!
— Для насъ все возможно. А не желаете скостить, ни того, ни другого не плачу!
Отцы города (дѣло въ думѣ происходило) почесали въ затылкахъ, пораздумали, М.— человѣкъ нужный, въ банкѣ дѣлами ворочаетъ, и рѣшили 400 р. скостить. Корреспондентъ „Самарской Газеты возмущается этимъ. Между тѣмъ, фактъ самый духоподъемный. Не перевелись еще богатыри въ землѣ русской. Есть еще люди, которые въ кулакѣ цѣлый городъ ухитряются держать. Честь и слава г. М. Вѣдь онъ только требовалъ, чтобы ему „скостили“ недоимку, а,
судя по ходу дѣла, онъ могъ-бы потребовать, чтобы ему городъ за то, что онъ у города мѣсто арендуетъ, аренду платилъ, и гласные платежъ утвердили-бы.
Одно странно. Чего-же молчитъ мѣстный поэтъ Виконтъ Жанъ-Флеръ? Отчего онъ не воспоетъ подвиговъ г. М.федра, балладѣ? Виконтъ Жанъ-Флеръ! Даримъ вамъ те въ какой нибудь превосходной, какъ бузулукская э
му.
Одно изъ уфимскихъ обществъ.
Въ Уфѣ есть общество взаимнаго вспоможенія частному служебному труду. Собраніе у этого почтеннаго общества должно было состояться въ декабрѣ 1894 года, но правленіе собиралось, собиралось созвать членовъ и собралось только въ концѣ апрѣля. Поспѣшить, людей насмѣшить. Къ чему торопиться. Зимой не бываетъ дождей и надъ обществомъ, конечно, не каплетъ. Но въ концѣ апрѣля собраніе не состоялось за неявкою членовъ. Выходитъ нѣчто въ родѣ сказки о журавлѣ, который хвостъ вытащитъ, носъ завязитъ: правленіе соберется членовъ созвать, члены не соберутся. Оригинально. Для болѣе успѣшнаго хода дѣлъ, совѣтуемъ организовать въ Уфѣ еще одно общество: „Общество привлеченія къ труду общества вспоможенія труду . Тогда пойдетъ ужъ музыка не та. Теперь-же общество, какъ кажется, болѣе пригодно опереточному либреттисту, чѣмъ человѣку, нуждающемуся въ трудѣ.
Сибирскіе фокусы.
Сибирскіе фокусы не уступаютъ европейскимъ. Очень недавно въ селѣ Ичерскомъ произошелъ такой странный фактъ: однажды утромъ члены волостного правленія съ понятыми явились въ лавку мѣстнаго торговца Окуловскаго и составили актъ о бочкѣ испор ченной рыбы. Фактъ установленъ и бочка забрана въ волостной амбаръ. Но какой то сибирскій магъ помахалъ надъ бочкой палочкой, сказалъ: „эйнъ, цвей, дрей “ и постоявшая въ амбарѣ рыба къ вечеру исправилась и была возвращена въ лавку Окуловскаго для продажи, а составленный актъ преданъ уничтоженію.
Кто сей таинственный сибирскій магъ? Столичные торговцы жаждутъ выписать его вскладчину для ознакомленія съ такимъ интереснымъ волшебствомъ.
ПPАВДА - ЛИ...
Правда-ли, что ташкентская комиссія, вѣдающая охраненіе народнаго здравія, долго разсуждала—выписать-ли ей пять пудовъ хины или ограничиться двумя, хотя въ одномъ Ташкентскомъ уѣздѣ въ 1894 г. умерло отъ лихорадки 10000?
Почему-бы уже не ограничиться двумя фунтами? Экономить, такъ экономить!
*
Правда-ли, что самарская комиссія, которой былъ переданъ вопросъ о надзорѣ за легкомысленными самарскими феями, ровно годъ безъ всякихъ результатовъ сидѣла надъ тимъ вопросомъ и дождалась понужденія отъ властей?
Почему-бы ей не сидѣть надъ вопросомъ и столѣтія? Сидѣть, такъ сидѣть!
А въ общемъ, что за комиссія съ этими комиссіями, господа!
ТЕЛЕФОНЪ „БУДИЛЬНИКА .
Сарапулъ, обывателямъ. — Что новаго? — Курьезные поступки гор. головы Шитова. Недавно въ думѣ разсматривалась жалоба мѣщанина С., арендующаго у города землю. Голова не велѣлъ убирать С. постройки съ арендованной земли, говоря, что управа купитъ у нею постройки, а когда срокъ
аренды кончился, составилъ постановленіе о томъ, что постройки, какъ не убранныя въ срокъ, поступаютъ въ собственность города и не позволилъ убирать построекъ.— Что-же дума?—Дума признала просьбу С. заслуживающею удовлетворенія и позволила ему убрать постройки,— Ай да, господинъ голова.
ДУЭТЪ.
— Какъ хорошо вдвоемъ за ужиномъ... tête-à-tête... въ отдѣльномъ кабинетѣ, неправда-ли? замѣтила она. Помнишь, какъ насъ прозвали неразлучными? И оправдалось названіе.
— Да, ты была славная дѣвушка, и я много глупостей надѣлалъ изъ за тебя ..
— А я мало перенесла? Дай мнѣ краснаго вина... — Изволь, голубка. Чуть на дуэли не подрался... — Приревновалъ, глупый. А потомъ бороду отпустилъ себѣ... Думалъ, все дѣло въ бородѣ...
— Ну, какъ же? А свиданія тайныя? Сколько безпокойства и заботъ причиняли намъ твои родные...
— А за то, какъ ловко мы надували ихъ... Ха-ха! Сколько пламенныхъ писемъ ты настрочилъ...
— И сколько счетовъ подписалъ... Охъ!
— Потомъ весной на дачѣ .. охъ, не могу... со смѣху лопнешь... Помнишь, когда обрученіе состоялось?
— Я чуть не умеръ... Ха-ха! А какіе мы теперь стали умные и разсудительные... Передай горчицу, пожалуйста.
— Да, да И оба законнымъ бракомъ сочетались... — Къ счастію, не другъ съ другомъ!
Другъ Гораціо.
На ОТКРЫТОЙ СЦЕНҌ.
Къ намъ въ городъ пріѣхалъ актеръ, настоящій актеръ: онъ былъ бритый и носилъ цилиндръ; главное, цилиндръ... У насъ никто не носилъ цилиндра. На что господинъ Селимовъ — первѣйшій франтъ во всемъ уѣздѣ, и то не носилъ, а онъ носилъ.
Когда жена нашего почтмейстера увидѣла его первый разъ въ скверѣ въ этомъ цилиндрѣ, она всплеснула руками и воскликнула:
„Ахъ! какой душка . Гулявшая-же съ ней экономка городского головы ничего не воскликнула, а только сказала: „ахъ и руками не всплеснула, но лишь слабо развела...
„Ахъ“... Зачѣмъ она сказала „ахъ“...
На другой-же день актеръ явился къ городскому головѣ:
— Трагикъ Глазовъ...
— Гмъ... Городской голова почесалъ у себя за ухомъ и посмотрѣлъ на него съ нѣкоторымъ недоумѣніемъ.
— Трагикъ Глазовъ, повторилъ опять трагикъ Глазовъ и отвѣсилъ поклонъ. Ахъ, что это былъ за поклонъ: точно будто онъ,—трагикъ Глазовъ, совсѣмъ не трагикъ Глазовъ, а посолъ какого-нибудь короля и голова тоже король. Ужасно былъ вѣжливый поклонъ; вѣжливый и вмѣстѣ съ тѣмъ величественный.
Голова даже смѣшался и заерзалъ въ креслѣ, при чемъ ужъ совершенно не кстати пробормоталъ.
— Ничего, ничего...
— Я хочу васъ вопросить, добрѣйшій Иванъ Михалычъ, началъ Глазовъ,—исходатайствовать мнѣ у вашей домоправительницы, которая, сколько мнѣ извѣстно, проэктируетъ совмѣстно съ прочими любителями давать нынѣшнимъ лѣтомъ въ городскомъ скверѣ спектакли, разрѣшеніе участвовать въ названныхъ спектакляхъ.
— Гмъ... Сказалъ Иванъ Михайлычъ—исходатайствовать... Что-жъ, я исходатайствую.
И онъ исходатайствовалъ... Себѣ на голову...
Ахъ, какую бумагу члены нашего клуба послѣ перваго же спектакля сочинили... Очень любопытная бумага; судите сами: „Вслѣдствіе драки изъ за Марьи Ивановны, происшедшей на открытой сценѣ въ скверѣ между г. головой и актеромъ Глазовымъ и встрѣченной публикой рукоплесканіемъ, просимъ и впредь разрѣшать подобнаго рода кулачныя состязанія съ благотворительной цѣлью . Симпатичная мысль. Не правдали? А все таки, мнѣ жаль Марью Ивановну. Очень жаль.
Іоасафъ Аріановичъ.
Парижъ. — Патріоты ликуютъ. Пастеръ отказался отъ германскаго ордена «Pour le Mérite» , вѣроятно, потому что ему не удалось еще привить яда милитаризма, и онъ себя не считаетъ въ заслугахъ.
Гонгъ-Конгъ. — Формоза объявила себя республикой. Китайскіе республиканцы, прежде всего, отложили китайскія церемоніи и принялись расправляться съ японцами.
Берлинъ. — Ходятъ слухи о предстоящей отставкѣ Гогенлоэ. Два канцлера на отдыхѣ скучаютъ, и имъ рѣшено дать въ компанію третьяго: très faciunt collegium.
Лондонъ. — Телеграмма изъ Іокагамы: Японія рѣшила, въ отношеніи Кореи, что одна можетъ замѣнить семь нянекъ и потому обязанности нянчиться вполнѣ беретъ на себя.
ВНУТРЕННІЯ ТЕЛЕГРАММЫ.
Тифлисъ. — Разбойничьи подвиги гремятъ по большимъ и малымъ дорогамъ. «Рыцариничѣмъ не брезгаютъ, чтобы поддержать славу «погибельнаго Кавказа».
Иркутскъ. — Городъ охватила строительная горячка въ виду желѣзной дороги. Заранѣе подымаются квартирныя цѣны и строятся воздушные замки.
Рига. — Стачка извозчиковъ. Очевидно, извозчики рѣшили дать передохнуть обывателямъ, а то въ самомъ дѣлѣ могутъ безъ пассажировъ остаться.
Кишиневъ.—Директоры «благородки» провалили благороднымъ манеромъ на садовой сценѣ драму и водрузили шансонетку съ канканомъ. Канканерція риѳмуетъ съ коммерціей и ближе сердцу ея.
Провинціальныя экскурсіи.
Бузулукскій недоимщикъ.
Вообще есть два сорта недоимщиковъ: тѣ, которые платятъ, и тѣ, которые отказываются платить. Но въ Бузулукѣ обнаружился недоимщикъ третьяго сорта, недоимщикъ, который на управу покрикиваетъ, свои собственныя условія предписываетъ и городъ въ струнѣ держитъ. За однимъ изъ бузулукскихъ горожанъ, г. М., накопилось 1100 р. недоимки, сумма для Бузулука немаленькая. Управа предлагаетъ г. М. уплатить.
— Что?! спрашиваетъ г. М. грозно. — Уплатите!
— Не желаю...
— То есть какъ-же это?
— Оченно просто. А впрочемъ, желаете недоимку получить, скостите мнѣ съ аренды 400 рублевъ.
— Помилуйте, развѣ это возможно?!
— Для насъ все возможно. А не желаете скостить, ни того, ни другого не плачу!
Отцы города (дѣло въ думѣ происходило) почесали въ затылкахъ, пораздумали, М.— человѣкъ нужный, въ банкѣ дѣлами ворочаетъ, и рѣшили 400 р. скостить. Корреспондентъ „Самарской Газеты возмущается этимъ. Между тѣмъ, фактъ самый духоподъемный. Не перевелись еще богатыри въ землѣ русской. Есть еще люди, которые въ кулакѣ цѣлый городъ ухитряются держать. Честь и слава г. М. Вѣдь онъ только требовалъ, чтобы ему „скостили“ недоимку, а,
судя по ходу дѣла, онъ могъ-бы потребовать, чтобы ему городъ за то, что онъ у города мѣсто арендуетъ, аренду платилъ, и гласные платежъ утвердили-бы.
Одно странно. Чего-же молчитъ мѣстный поэтъ Виконтъ Жанъ-Флеръ? Отчего онъ не воспоетъ подвиговъ г. М.федра, балладѣ? Виконтъ Жанъ-Флеръ! Даримъ вамъ те въ какой нибудь превосходной, какъ бузулукская э
му.
Одно изъ уфимскихъ обществъ.
Въ Уфѣ есть общество взаимнаго вспоможенія частному служебному труду. Собраніе у этого почтеннаго общества должно было состояться въ декабрѣ 1894 года, но правленіе собиралось, собиралось созвать членовъ и собралось только въ концѣ апрѣля. Поспѣшить, людей насмѣшить. Къ чему торопиться. Зимой не бываетъ дождей и надъ обществомъ, конечно, не каплетъ. Но въ концѣ апрѣля собраніе не состоялось за неявкою членовъ. Выходитъ нѣчто въ родѣ сказки о журавлѣ, который хвостъ вытащитъ, носъ завязитъ: правленіе соберется членовъ созвать, члены не соберутся. Оригинально. Для болѣе успѣшнаго хода дѣлъ, совѣтуемъ организовать въ Уфѣ еще одно общество: „Общество привлеченія къ труду общества вспоможенія труду . Тогда пойдетъ ужъ музыка не та. Теперь-же общество, какъ кажется, болѣе пригодно опереточному либреттисту, чѣмъ человѣку, нуждающемуся въ трудѣ.
Сибирскіе фокусы.
Сибирскіе фокусы не уступаютъ европейскимъ. Очень недавно въ селѣ Ичерскомъ произошелъ такой странный фактъ: однажды утромъ члены волостного правленія съ понятыми явились въ лавку мѣстнаго торговца Окуловскаго и составили актъ о бочкѣ испор ченной рыбы. Фактъ установленъ и бочка забрана въ волостной амбаръ. Но какой то сибирскій магъ помахалъ надъ бочкой палочкой, сказалъ: „эйнъ, цвей, дрей “ и постоявшая въ амбарѣ рыба къ вечеру исправилась и была возвращена въ лавку Окуловскаго для продажи, а составленный актъ преданъ уничтоженію.
Кто сей таинственный сибирскій магъ? Столичные торговцы жаждутъ выписать его вскладчину для ознакомленія съ такимъ интереснымъ волшебствомъ.
ПPАВДА - ЛИ...
Правда-ли, что ташкентская комиссія, вѣдающая охраненіе народнаго здравія, долго разсуждала—выписать-ли ей пять пудовъ хины или ограничиться двумя, хотя въ одномъ Ташкентскомъ уѣздѣ въ 1894 г. умерло отъ лихорадки 10000?
Почему-бы уже не ограничиться двумя фунтами? Экономить, такъ экономить!
*
Правда-ли, что самарская комиссія, которой былъ переданъ вопросъ о надзорѣ за легкомысленными самарскими феями, ровно годъ безъ всякихъ результатовъ сидѣла надъ тимъ вопросомъ и дождалась понужденія отъ властей?
Почему-бы ей не сидѣть надъ вопросомъ и столѣтія? Сидѣть, такъ сидѣть!
А въ общемъ, что за комиссія съ этими комиссіями, господа!
ТЕЛЕФОНЪ „БУДИЛЬНИКА .
Сарапулъ, обывателямъ. — Что новаго? — Курьезные поступки гор. головы Шитова. Недавно въ думѣ разсматривалась жалоба мѣщанина С., арендующаго у города землю. Голова не велѣлъ убирать С. постройки съ арендованной земли, говоря, что управа купитъ у нею постройки, а когда срокъ
аренды кончился, составилъ постановленіе о томъ, что постройки, какъ не убранныя въ срокъ, поступаютъ въ собственность города и не позволилъ убирать построекъ.— Что-же дума?—Дума признала просьбу С. заслуживающею удовлетворенія и позволила ему убрать постройки,— Ай да, господинъ голова.
ДУЭТЪ.
— Какъ хорошо вдвоемъ за ужиномъ... tête-à-tête... въ отдѣльномъ кабинетѣ, неправда-ли? замѣтила она. Помнишь, какъ насъ прозвали неразлучными? И оправдалось названіе.
— Да, ты была славная дѣвушка, и я много глупостей надѣлалъ изъ за тебя ..
— А я мало перенесла? Дай мнѣ краснаго вина... — Изволь, голубка. Чуть на дуэли не подрался... — Приревновалъ, глупый. А потомъ бороду отпустилъ себѣ... Думалъ, все дѣло въ бородѣ...
— Ну, какъ же? А свиданія тайныя? Сколько безпокойства и заботъ причиняли намъ твои родные...
— А за то, какъ ловко мы надували ихъ... Ха-ха! Сколько пламенныхъ писемъ ты настрочилъ...
— И сколько счетовъ подписалъ... Охъ!
— Потомъ весной на дачѣ .. охъ, не могу... со смѣху лопнешь... Помнишь, когда обрученіе состоялось?
— Я чуть не умеръ... Ха-ха! А какіе мы теперь стали умные и разсудительные... Передай горчицу, пожалуйста.
— Да, да И оба законнымъ бракомъ сочетались... — Къ счастію, не другъ съ другомъ!
Другъ Гораціо.
На ОТКРЫТОЙ СЦЕНҌ.
Къ намъ въ городъ пріѣхалъ актеръ, настоящій актеръ: онъ былъ бритый и носилъ цилиндръ; главное, цилиндръ... У насъ никто не носилъ цилиндра. На что господинъ Селимовъ — первѣйшій франтъ во всемъ уѣздѣ, и то не носилъ, а онъ носилъ.
Когда жена нашего почтмейстера увидѣла его первый разъ въ скверѣ въ этомъ цилиндрѣ, она всплеснула руками и воскликнула:
„Ахъ! какой душка . Гулявшая-же съ ней экономка городского головы ничего не воскликнула, а только сказала: „ахъ и руками не всплеснула, но лишь слабо развела...
„Ахъ“... Зачѣмъ она сказала „ахъ“...
На другой-же день актеръ явился къ городскому головѣ:
— Трагикъ Глазовъ...
— Гмъ... Городской голова почесалъ у себя за ухомъ и посмотрѣлъ на него съ нѣкоторымъ недоумѣніемъ.
— Трагикъ Глазовъ, повторилъ опять трагикъ Глазовъ и отвѣсилъ поклонъ. Ахъ, что это былъ за поклонъ: точно будто онъ,—трагикъ Глазовъ, совсѣмъ не трагикъ Глазовъ, а посолъ какого-нибудь короля и голова тоже король. Ужасно былъ вѣжливый поклонъ; вѣжливый и вмѣстѣ съ тѣмъ величественный.
Голова даже смѣшался и заерзалъ въ креслѣ, при чемъ ужъ совершенно не кстати пробормоталъ.
— Ничего, ничего...
— Я хочу васъ вопросить, добрѣйшій Иванъ Михалычъ, началъ Глазовъ,—исходатайствовать мнѣ у вашей домоправительницы, которая, сколько мнѣ извѣстно, проэктируетъ совмѣстно съ прочими любителями давать нынѣшнимъ лѣтомъ въ городскомъ скверѣ спектакли, разрѣшеніе участвовать въ названныхъ спектакляхъ.
— Гмъ... Сказалъ Иванъ Михайлычъ—исходатайствовать... Что-жъ, я исходатайствую.
И онъ исходатайствовалъ... Себѣ на голову...
Ахъ, какую бумагу члены нашего клуба послѣ перваго же спектакля сочинили... Очень любопытная бумага; судите сами: „Вслѣдствіе драки изъ за Марьи Ивановны, происшедшей на открытой сценѣ въ скверѣ между г. головой и актеромъ Глазовымъ и встрѣченной публикой рукоплесканіемъ, просимъ и впредь разрѣшать подобнаго рода кулачныя состязанія съ благотворительной цѣлью . Симпатичная мысль. Не правдали? А все таки, мнѣ жаль Марью Ивановну. Очень жаль.
Іоасафъ Аріановичъ.