Пятьдесятъ №№ въ годъ.
Подписка: годъ —7 р., 1/2-года—4 р., съ доставкой 8 р. и 4 р. 50 коп., съ перес. 9 р. и 5 р. За границу, въ предѣлахъ Почтоваго союза 12 р., внѣ союза —по особому тарифу. Годовые подписчики, добавляющіе одинъ рубль, получаютъ премію: „Ледяной домъ“. Полугодовые не имѣютъ права на премію.
№№ у разносчиковъ по 20 коп.
Объявленія -- 25 к. строка петита. Болѣе 1 раза- уступка по соглашенію.
Адресъ „Будильника :
Москва, Тверская, д. Спиридонова.
Пріемные дни редакціи—понедѣльникъ и четвергъ, отъ 3 до 5 час. На статьяхъ требуются подпись, адресъ и условія автора. Статьи безъ обозначенія условій считаются безплатными. Возвращеніе рукописей необязательно. Принятое для печати можетъ быть измѣняемо и сокращаемо, по усмотрѣнію редакціи.
Перемѣна адреса— 30 коп.; городского на иногородній — до 1 іюля 1 р. 30 коп., послѣ 1 іюля — 80 коп.
БУДИЛЬНИКЪ
1895 г.,— 28 мая, № 20.
ГОДЪ XXXI.
Адресъ редакціи: Москва, Тверская, д. Спиридонова.
ГОДЪ XXXI.
Объявленія для журнала „Будильникъ принимаются исключительно въ Центральной конторѣ объявленій, Л. и 9. Метцль и Ко, въ Москвѣ, на Мясницкой, д. Спиридонова.
Къ этому № прилагается добавочный полулистъ.
Слѣдующій иллюстрированный разсказъ см. въ № 21-мъ.
Пусть дамъ хвалить иной привыкъ, Всѣ дамы странны, безъ изъятья: Имъ легче „развязать языкъ,
Чѣмъ даже скромный бантикъ платья!
О томъ и о семъ.
Спортсмены—небокоптильщики.
Лучшей замѣны слова не придумать даже педагогамъ, мечтающимъ о замѣнѣ иностранныхъ словъ русскими.
Спортсменъ здѣсь, спортсменъ тамъ!
Гребетъ, стрѣляетъ, скачетъ, ползаетъ на четверенькахъ, ломаетъ шею, давитъ прохожихъ. И, главное, увѣренъ, что совершаетъ ужасно великое дѣло.
Коптить небо, или плевать въ потолокъ всегда бывали охотники. Но возводить эти занятія въ подвигъ—изобрѣтеніе новѣйшаго времени.
Работаютъ руки, ноги, мышцы, все, что хотите, кромѣ головы. Голова служитъ балластомъ, впрочемъ, необременительнымъ, потому что основательно пуста.
Теперь людей безъ опредѣленныхъ занятій нѣтъ, а есть спортсмены.
Спортсменскіе же дипломы и значки, доступные любому оболтусу, возводятъ ихъ въ рангъ.
И такъ, задача жизни исполнена: теперь у насъ нѣтъ бездѣльниковъ...
*
Бѣга и скачки открыты. Карманы публики тоже, а тотализаторъ въ особенности...
Музыка играетъ, лошади скачутъ, карманы трещатъ.
Это называется поощрять коннозаводство. Говоря проще, тотализаторъ для нашего коневодства, какъ бы нѣчто въ родѣ впрыскиванія морфія. А для публики, кромѣ того, это Впрыскиваніе является кровопусканіемъ...
Но коневодство врядъ-ли у насъ въ такомъ безнадежномъ состояніи обрѣтается, чтобы требовались сильно возбуждающія средства.
И врядъ-ли такія средства даже лошадиное дѣло на ноги поставить могутъ.
*
Тоже отличились нѣкіе петербургскіе благотворители.
Есть въ распрекрасной столицѣ общество взаимнаго вспоможенія и благотворенія.
Названіе немножко смахиваетъ на мотивъ «стриженія и бриженія», но подкладка здѣсь серьезная. По крайней мѣрѣ, собранія этого общества безъ городовыхъ и протоколовъ не обходятся. Такихъ «протоколовъ» въ послѣднемъ засѣданіи цѣлыхъ три составлено.
Правленіе съ оппозиціей войну затѣяло. А на войнѣ всѣ средства дозволены. И строптивыхъ членовъ стали за окно швырять.
Какъ же подобное событіе не запротоколить? Интересно, однако, кого они такой благотворительностью благоудивить хотятъ?
*
Вмѣстѣ съ городскими обывателями переѣзжаетъ на лоно природы городская цивилизація.
Она, эта цивилизація—въ видѣ ресторановъ, трактировъ, увеселительныхъ садовъ и огородовъ — перебирается даже раньше, чтобы достойно встрѣтить гостей.
Изъ записной книжки путешествующаго интервьюера
Сажусь на велосипедъ; по Москвѣ ѣду; въ яму попадаю; ей Богу, не за долги.
Подрядчика интервьюирую.
— Кому яму роешь, милый человѣкъ? — Обывателю.
— По чьему приказанію? — По приказанію Управы.
Знакомаго управца интервьюирую. — Зачѣмъ это?
Въ негодованіе приходитъ.
— Извините, мы, говоритъ, никому и ни въ чемъ отчета не даемъ!
— ???
— Бойни строили, говоритъ, отчета на дали, думу строили,—не дали, водопроводъ строили,—не дали.
— Нельзя-ли по знакомству, говорю.
— Ужъ развѣ что по знакомству:—для канализаціи.
Изъ канальской ямы вылѣзаю, велосипедъ вытаскиваю и дальше ѣду; отъ пыли чихаю; дворникъ мететъ и на всю улицу пыль пускаетъ; дворника интервьюирую.
— По какому случаю безъ поливки метешь?
— По такому случаю, что домовладѣльцы избавлены отъ оной тяготы. Они и домомъ владѣй, они и деньги съ жильцовъ получай, они и улицу поливай. Три-то дѣла имъ, господинъ, какъ цыгану въ сказкѣ, дѣлать натужно.
— Да вѣдь пыль!
— Не все-жъ однимъ господамъ пыль въ глаза пускать, и на нашей дворницкой улицѣ нынче праздникъ.
Къ ремесленникамъ ѣду; выборы на носу; шумятъ.
— О чемъ, спрашиваю, вы, ремесленные витіи шумите, кому вы анаѳемой грозите?
— Булочникамъ. Довольно имъ въ нашемъ ремесленномъ обществѣ выкидывать кренделя. Свергнемъ булочное иго. Мы имъ не «бабы» ! Войдите въ наше положеніе: изъ 73 выборныхъ отъ временно цеховыхъ 50 принадлежатъ къ булочному цеху. Слишкомъ много булочниковъ! При столькихъ булочникахъ какъ разъ безъ хлѣба останешься.
— Намылимъ имъ голову! парикмахеры кричатъ.
— Согнемъ ихъ въ дугу! шорники зубами скрежещутъ.
— Они у насъ попадутъ въ переплетъ! переплетчики рукава засучиваютъ.
Уши затыкаю; на волчьи и заячьи садки ѣду. — Гм... А собаки-то плохо волковъ берутъ. — Да. Нельзя сказать, чтобы онѣ въ этомъ дѣлѣ собаку съѣли!
— Никакой злобности.
Тяжкій вздохъ слышу; оглядываюсь; мужчину вижу; интервьюирую.
— Кто вы, милостивый государь? — Мужъ.
— О чемъ вздыхаете?
— Ахъ, отчего моя жена—не собачка!
Назадъ ѣду. Графъ Толстой на велосипедѣ навстрѣчу; интервьюирую.
— Графъ, вы педалировать начали? — Да.
— Вотъ чего нельзя было ожидать?
— Почему-же? Вы ошибаетесь. Читали мое «Не—дѣланіе» ? Ѣзда на велосипедѣ—это приложеніе теоріи къ практикѣ. И только.
— Пріятно, что вслѣдъ за вами многіе молодые беллетристы на велосипедъ взобрались. — Почему?
— Про нихъ говорятъ, что они не пойдутъ далеко. Если не пойдутъ, то, быть можетъ, далеко на велосипедахъ поѣдутъ...
Въ Петербургъ на велосипедѣ ѣду. Въ Петербургѣ неизвѣстный субъектъ навстрѣчу. — Давайте, говоритъ, банкирскую контору откроемъ.
— А у васъ есть деньги? — Ни гроша.
— У меня тоже.
— Зачѣмъ намъ деньги? Мы, говоритъ, спеціально продажей выигрышныхъ билетовъ въ разсрочку займемся.
— А у васъ есть хоть одинъ билетъ? — Ни одного.
— У меня тоже.
— Зачѣмъ намъ билеты? Я же вамъ говорю, въ разсрочку продавать будемъ.
— А когда будетъ оплаченъ хоть одинъ билетъ?
— Скажемъ, что ошибка вышла, что такого билета у насъ нѣтъ да никогда и не было, есть только билеты отъ конножелѣзки, и дѣло будетъ въ шляпѣ.
— Извините, я такими вещами не занимаюсь; да и дѣло-то ваше будетъ не въ шляпѣ, а навѣрно въ судѣ.
— Можетъ быть. Умный человѣкъ долженъ быть готовъ ко всякимъ случайностямъ. Я вамъ блокъ, для того, чтобы фортуну къ себѣ притянуть, предлагаю. Не хотите пользоваться—ваше дѣло.
— Хорошъ блокъ, который можетъ дать бѣдняку развѣ петлю!
Знакомаго репортера встрѣчаю.
Подписка: годъ —7 р., 1/2-года—4 р., съ доставкой 8 р. и 4 р. 50 коп., съ перес. 9 р. и 5 р. За границу, въ предѣлахъ Почтоваго союза 12 р., внѣ союза —по особому тарифу. Годовые подписчики, добавляющіе одинъ рубль, получаютъ премію: „Ледяной домъ“. Полугодовые не имѣютъ права на премію.
№№ у разносчиковъ по 20 коп.
Объявленія -- 25 к. строка петита. Болѣе 1 раза- уступка по соглашенію.
Адресъ „Будильника :
Москва, Тверская, д. Спиридонова.
Пріемные дни редакціи—понедѣльникъ и четвергъ, отъ 3 до 5 час. На статьяхъ требуются подпись, адресъ и условія автора. Статьи безъ обозначенія условій считаются безплатными. Возвращеніе рукописей необязательно. Принятое для печати можетъ быть измѣняемо и сокращаемо, по усмотрѣнію редакціи.
Перемѣна адреса— 30 коп.; городского на иногородній — до 1 іюля 1 р. 30 коп., послѣ 1 іюля — 80 коп.
БУДИЛЬНИКЪ
1895 г.,— 28 мая, № 20.
ГОДЪ XXXI.
Адресъ редакціи: Москва, Тверская, д. Спиридонова.
ГОДЪ XXXI.
Объявленія для журнала „Будильникъ принимаются исключительно въ Центральной конторѣ объявленій, Л. и 9. Метцль и Ко, въ Москвѣ, на Мясницкой, д. Спиридонова.
Къ этому № прилагается добавочный полулистъ.
Слѣдующій иллюстрированный разсказъ см. въ № 21-мъ.
Пусть дамъ хвалить иной привыкъ, Всѣ дамы странны, безъ изъятья: Имъ легче „развязать языкъ,
Чѣмъ даже скромный бантикъ платья!
О томъ и о семъ.
Спортсмены—небокоптильщики.
Лучшей замѣны слова не придумать даже педагогамъ, мечтающимъ о замѣнѣ иностранныхъ словъ русскими.
Спортсменъ здѣсь, спортсменъ тамъ!
Гребетъ, стрѣляетъ, скачетъ, ползаетъ на четверенькахъ, ломаетъ шею, давитъ прохожихъ. И, главное, увѣренъ, что совершаетъ ужасно великое дѣло.
Коптить небо, или плевать въ потолокъ всегда бывали охотники. Но возводить эти занятія въ подвигъ—изобрѣтеніе новѣйшаго времени.
Работаютъ руки, ноги, мышцы, все, что хотите, кромѣ головы. Голова служитъ балластомъ, впрочемъ, необременительнымъ, потому что основательно пуста.
Теперь людей безъ опредѣленныхъ занятій нѣтъ, а есть спортсмены.
Спортсменскіе же дипломы и значки, доступные любому оболтусу, возводятъ ихъ въ рангъ.
И такъ, задача жизни исполнена: теперь у насъ нѣтъ бездѣльниковъ...
*
Бѣга и скачки открыты. Карманы публики тоже, а тотализаторъ въ особенности...
Музыка играетъ, лошади скачутъ, карманы трещатъ.
Это называется поощрять коннозаводство. Говоря проще, тотализаторъ для нашего коневодства, какъ бы нѣчто въ родѣ впрыскиванія морфія. А для публики, кромѣ того, это Впрыскиваніе является кровопусканіемъ...
Но коневодство врядъ-ли у насъ въ такомъ безнадежномъ состояніи обрѣтается, чтобы требовались сильно возбуждающія средства.
И врядъ-ли такія средства даже лошадиное дѣло на ноги поставить могутъ.
*
Тоже отличились нѣкіе петербургскіе благотворители.
Есть въ распрекрасной столицѣ общество взаимнаго вспоможенія и благотворенія.
Названіе немножко смахиваетъ на мотивъ «стриженія и бриженія», но подкладка здѣсь серьезная. По крайней мѣрѣ, собранія этого общества безъ городовыхъ и протоколовъ не обходятся. Такихъ «протоколовъ» въ послѣднемъ засѣданіи цѣлыхъ три составлено.
Правленіе съ оппозиціей войну затѣяло. А на войнѣ всѣ средства дозволены. И строптивыхъ членовъ стали за окно швырять.
Какъ же подобное событіе не запротоколить? Интересно, однако, кого они такой благотворительностью благоудивить хотятъ?
*
Вмѣстѣ съ городскими обывателями переѣзжаетъ на лоно природы городская цивилизація.
Она, эта цивилизація—въ видѣ ресторановъ, трактировъ, увеселительныхъ садовъ и огородовъ — перебирается даже раньше, чтобы достойно встрѣтить гостей.
Изъ записной книжки путешествующаго интервьюера
Сажусь на велосипедъ; по Москвѣ ѣду; въ яму попадаю; ей Богу, не за долги.
Подрядчика интервьюирую.
— Кому яму роешь, милый человѣкъ? — Обывателю.
— По чьему приказанію? — По приказанію Управы.
Знакомаго управца интервьюирую. — Зачѣмъ это?
Въ негодованіе приходитъ.
— Извините, мы, говоритъ, никому и ни въ чемъ отчета не даемъ!
— ???
— Бойни строили, говоритъ, отчета на дали, думу строили,—не дали, водопроводъ строили,—не дали.
— Нельзя-ли по знакомству, говорю.
— Ужъ развѣ что по знакомству:—для канализаціи.
Изъ канальской ямы вылѣзаю, велосипедъ вытаскиваю и дальше ѣду; отъ пыли чихаю; дворникъ мететъ и на всю улицу пыль пускаетъ; дворника интервьюирую.
— По какому случаю безъ поливки метешь?
— По такому случаю, что домовладѣльцы избавлены отъ оной тяготы. Они и домомъ владѣй, они и деньги съ жильцовъ получай, они и улицу поливай. Три-то дѣла имъ, господинъ, какъ цыгану въ сказкѣ, дѣлать натужно.
— Да вѣдь пыль!
— Не все-жъ однимъ господамъ пыль въ глаза пускать, и на нашей дворницкой улицѣ нынче праздникъ.
Къ ремесленникамъ ѣду; выборы на носу; шумятъ.
— О чемъ, спрашиваю, вы, ремесленные витіи шумите, кому вы анаѳемой грозите?
— Булочникамъ. Довольно имъ въ нашемъ ремесленномъ обществѣ выкидывать кренделя. Свергнемъ булочное иго. Мы имъ не «бабы» ! Войдите въ наше положеніе: изъ 73 выборныхъ отъ временно цеховыхъ 50 принадлежатъ къ булочному цеху. Слишкомъ много булочниковъ! При столькихъ булочникахъ какъ разъ безъ хлѣба останешься.
— Намылимъ имъ голову! парикмахеры кричатъ.
— Согнемъ ихъ въ дугу! шорники зубами скрежещутъ.
— Они у насъ попадутъ въ переплетъ! переплетчики рукава засучиваютъ.
Уши затыкаю; на волчьи и заячьи садки ѣду. — Гм... А собаки-то плохо волковъ берутъ. — Да. Нельзя сказать, чтобы онѣ въ этомъ дѣлѣ собаку съѣли!
— Никакой злобности.
Тяжкій вздохъ слышу; оглядываюсь; мужчину вижу; интервьюирую.
— Кто вы, милостивый государь? — Мужъ.
— О чемъ вздыхаете?
— Ахъ, отчего моя жена—не собачка!
Назадъ ѣду. Графъ Толстой на велосипедѣ навстрѣчу; интервьюирую.
— Графъ, вы педалировать начали? — Да.
— Вотъ чего нельзя было ожидать?
— Почему-же? Вы ошибаетесь. Читали мое «Не—дѣланіе» ? Ѣзда на велосипедѣ—это приложеніе теоріи къ практикѣ. И только.
— Пріятно, что вслѣдъ за вами многіе молодые беллетристы на велосипедъ взобрались. — Почему?
— Про нихъ говорятъ, что они не пойдутъ далеко. Если не пойдутъ, то, быть можетъ, далеко на велосипедахъ поѣдутъ...
Въ Петербургъ на велосипедѣ ѣду. Въ Петербургѣ неизвѣстный субъектъ навстрѣчу. — Давайте, говоритъ, банкирскую контору откроемъ.
— А у васъ есть деньги? — Ни гроша.
— У меня тоже.
— Зачѣмъ намъ деньги? Мы, говоритъ, спеціально продажей выигрышныхъ билетовъ въ разсрочку займемся.
— А у васъ есть хоть одинъ билетъ? — Ни одного.
— У меня тоже.
— Зачѣмъ намъ билеты? Я же вамъ говорю, въ разсрочку продавать будемъ.
— А когда будетъ оплаченъ хоть одинъ билетъ?
— Скажемъ, что ошибка вышла, что такого билета у насъ нѣтъ да никогда и не было, есть только билеты отъ конножелѣзки, и дѣло будетъ въ шляпѣ.
— Извините, я такими вещами не занимаюсь; да и дѣло-то ваше будетъ не въ шляпѣ, а навѣрно въ судѣ.
— Можетъ быть. Умный человѣкъ долженъ быть готовъ ко всякимъ случайностямъ. Я вамъ блокъ, для того, чтобы фортуну къ себѣ притянуть, предлагаю. Не хотите пользоваться—ваше дѣло.
— Хорошъ блокъ, который можетъ дать бѣдняку развѣ петлю!
Знакомаго репортера встрѣчаю.