ГОДЪ XXI.
Подписная цѣна: безъ доставки, на годъ 8 р., на ½ года 4 р., съ доставкою 9 р.
и 4 р. 50 к.; съ пересылкой — 10 р. и 5 р. Годов. подписчикамъ премія: „Ревизоръ Гоголяˮ, въ лицахъ, полный текстъ, съ 10-ю фототипіями съ натуры. Перемѣна городскаго адреса — 30 к., городскаго на иногор. до 1 іюля 1 р. 20 к., послѣ 1 іюля 70 к. Цѣна отдѣльному № 20 к.
1885 — №18.
ТОМЪ XLI.
Адресъ редакціи и конторы: Москва, Тверская, д. Малкіеля.
Редакція открыта но понедѣльникамъ и четвергамъ съ 3 до 5 часовъ. Статьи безъ обозначенія условій считаются без платными. Каждая статья должна быть съ подписью и адресомъ автора. Возвращеніе статей необязательно.
Плата за объявленія — 25 к. строка петита; болѣе одного раза — уступка но соглашенію.
Подписка на „БУДИЛЬНИКЪˮ продолжается.
Подписавшіеся получаютъ журналъ съ l-го № и премію. Условія подписки см. въ заголовкѣ нумера.
На лазурномъ небѣ ярко Звѣзды свѣтлыя горятъ И на страждущую землю Такъ задумчиво глядятъ.
Есть надъ этимъ бѣднымъ
міромъ Много на небѣ міровъ, — Нѣтъ людей на нихъ, но
также
Нѣтъ ни злобы, ни оковъ.
Среди милыхъ москвичей.
Въ хорошіе, теплые дни у воротъ одного большого московскаго дома, сидитъ и грѣется лучами животворнаго солнца больной, несчастный старикъ. Плоть еще жива, по духъ немощенъ, убитъ болѣзнью... За то память объ этомъ старикѣ живетъ и будетъ жить неистребимо.
Этотъ старикъ — Иванъ Васильевичъ Самаринъ.
Данте говорилъ, что нѣтъ ничего горше, какъ вспоминать о счастливыхъ дняхъ въ дни несчастья, — но иногда бываетъ и наоборотъ. Бренно наше тѣло, но великія созданія нашего духа пользуются привилегіей болѣе прочной жизни. Съ гордостью вспоминаемъ мы и будемъ вспоминать того Самарина, который являлся намъ носителемъ высокой художественной правды, — того Самарина, который просвѣтлялъ наше міросозерцаніе и училъ насъ добру, создавая то положительные, то отрицательные типы, отмѣченные печатью правды и таланта.
Мы имѣемъ счастливую возможность дать портретъ Самарина въ одной изъ его лучшихъ ролей. Авторъ этого рисунка, А. П. Ленскій, младшій собратъ Ивана Васильевича по Малой сценѣ, замѣчательно удачно схватилъ моментъ. Въ этомъ маленькомъ этюдѣ художника-дилеттанта — посадка, поворотъ головы, движеніе рукъ, улыбка, — все, все „Са
маринскоеˮ... Фотографіи рѣдко удается такъ ловко схватить внутреннюю жизнь человѣка...
Приносимъ А. П. Ленскому благодарность за его любезный подарокъ публикѣ и — воспоминаніемъ о Самаринѣ заканчиваемъ драматическій театральный сезонъ.
Весна. Липовыя, березовыя и всякія иныя почки начинаютъ распускаться, и скоро будутъ распускать измученныхъ зимней работой учениковъ и ученицъ всевозможныхъ школъ. Начинаютъ цвѣсти цвѣты и надежды лѣтнихъ увеселителей, а скоро зацвѣтутъ — и
пруды Эрмитажа и Зоологическаго сада. Роскошное, ароматное цвѣтеніе трудовъ, это — несомнѣнный фактъ близкаго будущаго, а на счетъ надеждъ пока еще можно только поставить большой —
?
Ибо надежда — цвѣтокь нѣжный и требующій обильной поливки составомъ изъ энергіи съ кредитными бумажками; неумѣстная экономія въ расходахъ тутъ непремѣнно отзовется фатальной экономіей въ кассѣ доходовъ.
Теперь въ Москвѣ два пункта „садовыхъ развлеченійˮ: Эрмитажъ и Зоологическій садъ. Эрмитажъ открылся довольно скромно. Новаго мало. Есть порядочные дебютанты, но обѣщаются болѣе крупныя звѣзды. Подождемъ новинокъ въ саду и въ театрѣ, а теперь напомнимъ только Эрмитажу, что онъ привыкъ давать публикѣ многое, — значитъ съ него много и спросится...
Для Эрмитажа не идти впередъ тоже самое, что „идти назадъˮ... Cʼest trés grave, çа!
Надежды, начинающія разцвѣтать въ Зоологическомъ саду, усердно поливаются новымъ увеселительнымъ хозяиномъ сада г. Александровымъ. Воздвигаются китайскіе кіоски, русскіе буфеты и головокружительныя башни для
Май.
(Первая прогулка за городъ. ) Слава Богу! Черта городская
Остается у насъ позади.
На поклонниковъ перваго мая, Сколько хочешь, любуйся, гляди! Хоть весенняго солнышка ласки Что то бѣдны, за наши грѣхи, — Не закрыты сегодня коляски, «Пролетаріи» сняли верхи.
Пожалѣйте несчастнаго ваньку:
Достоянье коммерческихъ звѣздъ, Путь прямой загражденъ спозаранку — «Пролетарій» тянулся въ объѣздъ! Добродушенъ Иванъ: не артачась, Онъ готовъ на любой поворотъ, Но четыре рублевика за часъ
Съ сѣдока онъ сегодня сдеретъ!
Предъ широкимъ сокольницкимъ кругомъ (Гулъ и гомонъ немолчный окрестъ) Тянутъ кони томительнымъ цугомъ Перезрѣлыхъ московскихъ невѣстъ: Шелкъ и бархатъ, румяна, бѣлила,
Ватный слой на груди и хребтѣ... Всѣхъ купчиха одна удивила: На гуляньи она — декольтэ!
Не тепло вамъ, роскошныя плечи, Не тепло тебѣ, полная грудь! Не бѣда!..
— «Да, жену безъ увѣчій «Вотъ такую, попробуй, добудь! Разсуждаетъ какая-то чуйка, —
«Нынче баба слаба — изъ рукъ вонъ! «А за этой въ приданое, чуй-ка, «Окромя красоты — милліонъ»!
Словно кильки изъ Ревеля въ банкѣ, — Въ тѣснотѣ, не въ обидѣ за то, Прокатили на тройкѣ цыганки.
Фаэтонъ... Ба-ба-ба! Это кто? — На камею годился бы профиль, Очи — звѣзды іюньскихъ ночей,
Но улыбка... Старикъ Мефистофель Позавидовалъ вѣрно бы ей!
Какъ внимательны томные глазки! Дальше, юноши! Новой Нана Для ея необузданной ласки, Видно, новая жертва нужна!
Берегися зачислиться въ жертвы, Литераторъ, артистъ, музыкантъ:
Кто сошелся съ ней, заживо мéртвы! Все — пылъ юности, умъ и талантъ — Въ безпощадномъ чаду сладострастья Все задушитъ она и убьетъ!
А наскучишь, — безъ взгляда участья, Отъ тебя она прочь отойдетъ.
Скажешь ей: «ты мнѣ сердце разбила! «Отъ тебя ожидалъ я того ль»? Злой отвѣтъ: «я тебѣ заплатила
«Лаской... всѣмъ... Хочешь денегъ? Изволь»! Находились презрѣнныя твари,
«Что съ разсчетомъ на удочку шли — «Выкупныя» проѣвшіе баре,
Шулера — фруктъ Грузинской земли... Нынче спорятъ о ней адвокаты Да актерики, кто не у дѣлъ;
Вотъ одинъ: онъ цѣной ея платы Въ три этажа построить палаты,
Подъ шумокъ общихъ толковъ, успѣлъ! Гдѣ народъ, тамъ и онъ неизбѣжно
Съ важнымъ видомъ мѣшаясь съ толпой; То одной подмигнетъ онъ небрежно, То подъ шляпку заглянетъ другой.
Мысль, что движетъ теперь шелопаемъ, Онъ готовъ, не стѣсняясь, открыть.
Такъ ужь долго онъ былъ покупаемъ, Что желаетъ самъ нынче купить!..
Подписная цѣна: безъ доставки, на годъ 8 р., на ½ года 4 р., съ доставкою 9 р.
и 4 р. 50 к.; съ пересылкой — 10 р. и 5 р. Годов. подписчикамъ премія: „Ревизоръ Гоголяˮ, въ лицахъ, полный текстъ, съ 10-ю фототипіями съ натуры. Перемѣна городскаго адреса — 30 к., городскаго на иногор. до 1 іюля 1 р. 20 к., послѣ 1 іюля 70 к. Цѣна отдѣльному № 20 к.
1885 — №18.
ТОМЪ XLI.
Адресъ редакціи и конторы: Москва, Тверская, д. Малкіеля.
Редакція открыта но понедѣльникамъ и четвергамъ съ 3 до 5 часовъ. Статьи безъ обозначенія условій считаются без платными. Каждая статья должна быть съ подписью и адресомъ автора. Возвращеніе статей необязательно.
Плата за объявленія — 25 к. строка петита; болѣе одного раза — уступка но соглашенію.
Подписка на „БУДИЛЬНИКЪˮ продолжается.
Подписавшіеся получаютъ журналъ съ l-го № и премію. Условія подписки см. въ заголовкѣ нумера.
На лазурномъ небѣ ярко Звѣзды свѣтлыя горятъ И на страждущую землю Такъ задумчиво глядятъ.
Есть надъ этимъ бѣднымъ
міромъ Много на небѣ міровъ, — Нѣтъ людей на нихъ, но
также
Нѣтъ ни злобы, ни оковъ.
Среди милыхъ москвичей.
Въ хорошіе, теплые дни у воротъ одного большого московскаго дома, сидитъ и грѣется лучами животворнаго солнца больной, несчастный старикъ. Плоть еще жива, по духъ немощенъ, убитъ болѣзнью... За то память объ этомъ старикѣ живетъ и будетъ жить неистребимо.
Этотъ старикъ — Иванъ Васильевичъ Самаринъ.
Данте говорилъ, что нѣтъ ничего горше, какъ вспоминать о счастливыхъ дняхъ въ дни несчастья, — но иногда бываетъ и наоборотъ. Бренно наше тѣло, но великія созданія нашего духа пользуются привилегіей болѣе прочной жизни. Съ гордостью вспоминаемъ мы и будемъ вспоминать того Самарина, который являлся намъ носителемъ высокой художественной правды, — того Самарина, который просвѣтлялъ наше міросозерцаніе и училъ насъ добру, создавая то положительные, то отрицательные типы, отмѣченные печатью правды и таланта.
Мы имѣемъ счастливую возможность дать портретъ Самарина въ одной изъ его лучшихъ ролей. Авторъ этого рисунка, А. П. Ленскій, младшій собратъ Ивана Васильевича по Малой сценѣ, замѣчательно удачно схватилъ моментъ. Въ этомъ маленькомъ этюдѣ художника-дилеттанта — посадка, поворотъ головы, движеніе рукъ, улыбка, — все, все „Са
маринскоеˮ... Фотографіи рѣдко удается такъ ловко схватить внутреннюю жизнь человѣка...
Приносимъ А. П. Ленскому благодарность за его любезный подарокъ публикѣ и — воспоминаніемъ о Самаринѣ заканчиваемъ драматическій театральный сезонъ.
Весна. Липовыя, березовыя и всякія иныя почки начинаютъ распускаться, и скоро будутъ распускать измученныхъ зимней работой учениковъ и ученицъ всевозможныхъ школъ. Начинаютъ цвѣсти цвѣты и надежды лѣтнихъ увеселителей, а скоро зацвѣтутъ — и
пруды Эрмитажа и Зоологическаго сада. Роскошное, ароматное цвѣтеніе трудовъ, это — несомнѣнный фактъ близкаго будущаго, а на счетъ надеждъ пока еще можно только поставить большой —
?
Ибо надежда — цвѣтокь нѣжный и требующій обильной поливки составомъ изъ энергіи съ кредитными бумажками; неумѣстная экономія въ расходахъ тутъ непремѣнно отзовется фатальной экономіей въ кассѣ доходовъ.
Теперь въ Москвѣ два пункта „садовыхъ развлеченійˮ: Эрмитажъ и Зоологическій садъ. Эрмитажъ открылся довольно скромно. Новаго мало. Есть порядочные дебютанты, но обѣщаются болѣе крупныя звѣзды. Подождемъ новинокъ въ саду и въ театрѣ, а теперь напомнимъ только Эрмитажу, что онъ привыкъ давать публикѣ многое, — значитъ съ него много и спросится...
Для Эрмитажа не идти впередъ тоже самое, что „идти назадъˮ... Cʼest trés grave, çа!
Надежды, начинающія разцвѣтать въ Зоологическомъ саду, усердно поливаются новымъ увеселительнымъ хозяиномъ сада г. Александровымъ. Воздвигаются китайскіе кіоски, русскіе буфеты и головокружительныя башни для
Май.
(Первая прогулка за городъ. ) Слава Богу! Черта городская
Остается у насъ позади.
На поклонниковъ перваго мая, Сколько хочешь, любуйся, гляди! Хоть весенняго солнышка ласки Что то бѣдны, за наши грѣхи, — Не закрыты сегодня коляски, «Пролетаріи» сняли верхи.
Пожалѣйте несчастнаго ваньку:
Достоянье коммерческихъ звѣздъ, Путь прямой загражденъ спозаранку — «Пролетарій» тянулся въ объѣздъ! Добродушенъ Иванъ: не артачась, Онъ готовъ на любой поворотъ, Но четыре рублевика за часъ
Съ сѣдока онъ сегодня сдеретъ!
Предъ широкимъ сокольницкимъ кругомъ (Гулъ и гомонъ немолчный окрестъ) Тянутъ кони томительнымъ цугомъ Перезрѣлыхъ московскихъ невѣстъ: Шелкъ и бархатъ, румяна, бѣлила,
Ватный слой на груди и хребтѣ... Всѣхъ купчиха одна удивила: На гуляньи она — декольтэ!
Не тепло вамъ, роскошныя плечи, Не тепло тебѣ, полная грудь! Не бѣда!..
— «Да, жену безъ увѣчій «Вотъ такую, попробуй, добудь! Разсуждаетъ какая-то чуйка, —
«Нынче баба слаба — изъ рукъ вонъ! «А за этой въ приданое, чуй-ка, «Окромя красоты — милліонъ»!
Словно кильки изъ Ревеля въ банкѣ, — Въ тѣснотѣ, не въ обидѣ за то, Прокатили на тройкѣ цыганки.
Фаэтонъ... Ба-ба-ба! Это кто? — На камею годился бы профиль, Очи — звѣзды іюньскихъ ночей,
Но улыбка... Старикъ Мефистофель Позавидовалъ вѣрно бы ей!
Какъ внимательны томные глазки! Дальше, юноши! Новой Нана Для ея необузданной ласки, Видно, новая жертва нужна!
Берегися зачислиться въ жертвы, Литераторъ, артистъ, музыкантъ:
Кто сошелся съ ней, заживо мéртвы! Все — пылъ юности, умъ и талантъ — Въ безпощадномъ чаду сладострастья Все задушитъ она и убьетъ!
А наскучишь, — безъ взгляда участья, Отъ тебя она прочь отойдетъ.
Скажешь ей: «ты мнѣ сердце разбила! «Отъ тебя ожидалъ я того ль»? Злой отвѣтъ: «я тебѣ заплатила
«Лаской... всѣмъ... Хочешь денегъ? Изволь»! Находились презрѣнныя твари,
«Что съ разсчетомъ на удочку шли — «Выкупныя» проѣвшіе баре,
Шулера — фруктъ Грузинской земли... Нынче спорятъ о ней адвокаты Да актерики, кто не у дѣлъ;
Вотъ одинъ: онъ цѣной ея платы Въ три этажа построить палаты,
Подъ шумокъ общихъ толковъ, успѣлъ! Гдѣ народъ, тамъ и онъ неизбѣжно
Съ важнымъ видомъ мѣшаясь съ толпой; То одной подмигнетъ онъ небрежно, То подъ шляпку заглянетъ другой.
Мысль, что движетъ теперь шелопаемъ, Онъ готовъ, не стѣсняясь, открыть.
Такъ ужь долго онъ былъ покупаемъ, Что желаетъ самъ нынче купить!..