ЛУКОМОРЬЕ
№ 28.
11 іюля 1915 г.
Венеція.
Мощны твердыни упорной Спеціи, Грозенъ у крѣпости рокотъ волны. Но голубая лагуна Венеціи,—
Сказка нѣжнѣйшая, сонъ тишины— Ей ли подъ силу смятенье войны?
Такъ, убаюканъ каналами алыми Въ думахъ вечернихъ пыталъ я судьбу, Все вспоминая мечтами усталыми
Розовый мраморъ дворцовъ надъ каналами И голубей голубую гурьбу.
Въ городѣ вздоховъ, въ селеньѣ единственномъ, Гдѣ лишь о счастьѣ мечтала мольба,
Можно ли думать—родиться воинственнымъ? Мнѣ отвѣчала глаголомъ таинственнымъ Жизни владычица, матерь Судьба:
Силы, овѣянной сказками старыми, Много сокрыто въ пѣвучей странѣ.
Слабые крѣпнутъ въ бою подъ ударами, Самые тихіе самыми ярыми
Въ праведной будутъ войнѣ!
Сергѣй Городецкій.
№ 28.
11 іюля 1915 г.
Венеція.
Мощны твердыни упорной Спеціи, Грозенъ у крѣпости рокотъ волны. Но голубая лагуна Венеціи,—
Сказка нѣжнѣйшая, сонъ тишины— Ей ли подъ силу смятенье войны?
Такъ, убаюканъ каналами алыми Въ думахъ вечернихъ пыталъ я судьбу, Все вспоминая мечтами усталыми
Розовый мраморъ дворцовъ надъ каналами И голубей голубую гурьбу.
Въ городѣ вздоховъ, въ селеньѣ единственномъ, Гдѣ лишь о счастьѣ мечтала мольба,
Можно ли думать—родиться воинственнымъ? Мнѣ отвѣчала глаголомъ таинственнымъ Жизни владычица, матерь Судьба:
Силы, овѣянной сказками старыми, Много сокрыто въ пѣвучей странѣ.
Слабые крѣпнутъ въ бою подъ ударами, Самые тихіе самыми ярыми
Въ праведной будутъ войнѣ!
Сергѣй Городецкій.