Слыть отсталымъ человѣкомъ Не хочу я, не хочу!
Мои помыслы, движенья, Мое горе и бѣда
И въ куплетахъ выраженья Современны, господа!
Время кризиса настало:
„Денегъ нѣтъ! кричатъ кругомъ. — Да, деньжонокъ очень мало!
Соглашаюсь съ большинствомъ — И безъ долгихъ разговоровъ
Все, что могъ, я ловко скрылъ И въ карманы кредиторовъ Баттенберга запустилъ.
Разъ со мной бѣда случилась — Я въ саду одномъ кутилъ-, Вдругъ натура расходилась:
Двухъ пѣвицъ я пригласилъ. Въ кабинетѣ ѣли, пили
И слегка прошли канканъ... Утромъ вижу: запустили
Баттенберга въ мой карманъ.
В. Ташкентскій.
ТЕЛЕГРАММА.
(Самая животрепещущая.)
Болгарія.—Князь Баттенбергъ возвратился вспять. Совѣтъ министровъ явился къ нему въ парадныхъ мундирахъ (и съ оружіемъ) и между ними произошелъ слѣдующій разговоръ:
Министры. — Тебѣ здѣсь чево надоть??
Баттенбергъ. — Я, мейкъ герры, здѣсь свой англійскій хлыстикъ позабылъ!!! ( Общее недоумѣніе, которое и до сихъ поръ продолжается).
ПОЭЗІЯ И... ТОТАЛИЗАТОРЪ.
Петербургскія риѳмы.
Дай перо мнѣ! Вдохновенье
Вылью въ звучныхъ я стихахъ... (Я на скачкахъ въ воскресенье Проигрался въ пухъ и прахъ!)
Искру чуднаго таланта
Подарилъ мнѣ Аполлонъ...
(Я держалъ пари за „Франта ,
Первый призъ взялъ „Чатертонъ !)
Силу рѣчи дастъ мнѣ муза И Фантазіи просторъ...
(Продала меня „Медуза ,
Выдалъ даже „Друмъ-Мажоръ !)
Съ каждой риФМОй понемножку Слажу тоже безъ труда...
(Упразднить скорѣй „тотошку Не пора-ли, господа?)
Нико-Ники.
****
ПУТЕВОДИТЕЛЬ
по Питерскимъ увеселительнымъ уголкамъ.
Демидрошка, или «Демидронъ», или «Ренессансъ»... какъ хотите! Купеческой кройки саврасики любятъ первое названіе, интеллигентные пшютты и прапоры—второе, вышедшія въ тиражъ камеліи—третье. Танцевально-пѣвучее заведеніе, въ которомъ играютъ скаканіе и танцуютъ канканируя. Мѣсторожденіе Нестора петербургскихъ импрессаріо В. Н. Егарева, теперь убѣленнаго сѣдинами старца, отрекшагося отъ своего дѣтища и переѣхавшаго къ «Самаркандъ». Воспитало нѣсколько поколѣній петербургскихъ виверовъ и слышало трескъ по крайней мѣрѣ милліона, взлетающихъ на воздухъ, шампанскихъ пробокъ. Нынче живетъ однѣми традиціями, которыя разсказываются оффиціантами, при видѣ требующаго пиво посѣтителя.
Зоологическій садъ. Въ виду того, что тамъ нынче нѣтъ никого, за исключеніемъ возсѣдающаго верхомъ на обезьяньей будкѣ и держащаго въ зубахъ томъ законовъ *), софиста Симановскаго, который можетъ разсвирѣпѣть на наши легкомысленные наброски и ввергнуть насъ въ темницу мрачную,—мы ограничиваемся указаніемъ, что въ Зоологическомъ саду есть ресторанъ, и переѣзжаемъ въ
Крестовскій садъ, помѣщающійся, какъ могутъ догадаться даже самые недогадливые люди, на Крестовскомъ островѣ. Множество разъ прогоралъ и выпускалъ въ трубу кредиторовъ. Теперь попалъ въ цѣпкія руки нѣкоего закладчика съ Подъяческой, который взялся доставлять петербуржцамъ эстетическія наслажденія оптомъ и въ розницу. Для удобства почтеннѣйшей публики у входа устроена лавочка, такъ что ежели у васъ не хватитъ денегъ, чтобы «развернуться», то вы, не идя далеко, тутъ же закладываете свое пальто, брюки, сапоги... Въ саду ломаются акробаты, оркестръ наигрываетъ, а публика «подтягиваетъ» Камерунъ-польку, хористочки-весталки выпрашиваютъ «на память» двугривенный и папироску... Ресторана нѣтъ, потому что въ немъ не ощущается необходимости, за то есть буфетъ съ сотнями водочныхъ рюмокъ и бутербротовъ.
И, наконецъ,
Александрія, на Фонтанкѣ. Нѣчто вполнѣ моветонное... Входъ 30 копѣекъ, за «посмотрѣніе» каннибаловъ—гривенникъ. Одно дерево, дюжина шикарныхъ подсолнечниковъ и масса роскошной крапивы и чертонолоху... Играютъ «комедь», завываютъ трубы, гремятъ барабаны... Прикащики, колбасники, трубочисты, жиды, извощики, полудѣвицы, тевтонцы... Даже скамейки и тѣ, отъ водки—надо полагать, покачиваются... Ни ресторана, ни буфета нѣтъ, а что-то вродѣ корыта, къ которому подползаютъ посѣтители, платятъ по установленію, и— опускаютъ свой ликъ. Точка.
ПРОВИНЦІАЛЬНЫЯ ЭКСКУРСӀИ.
САМАРСКІЙ ЮБИЛЕЙ. Самара празднично справляетъ Свой трехсотлѣтній юбилей,— Ей даже Волга помогаетъ:
Бѣжитъ, какъ будто, веселѣй. Три вѣка, волею Зевеса,
Стоитъ на свѣтѣ этотъ градъ, Врагъ улучшеній и прогресса И самый ярый ретроградъ.
Горѣлъ онъ тысячу три раза
И, словно Фениксъ, оживалъ,— Его Ветлянская зараза
Въ Европѣ дѣлала скандалъ... *) Сы. рисунокъ „Будильника , № 28.
Хотя годами онъ не молодъ,
Но много въ немъ навозныхъ кучъ...
Бываетъ въ немъ «Самарскій голодъ», Хоть нашей житницы онъ ключъ.
Живемъ мы такъ, какъ предки жили, Для насъ все новое—гроза...
Но пыль за то! — при нашей пыли
Могли-бъ мы пыль пускать въ глаза! Но, праздникъ празднуя Самарскій,
И въ Струковскій собравшись садъ,— Мы городъ нашъ, вполнѣ татарскій, Почтемъ за европейскій градъ—
И, вверхъ поднявъ для клятвы длани, Поѣвъ обѣдъ, даемъ обѣтъ:
Все то, что есть теперь въ Казани — И мы устроимъ... чрезъ сто лѣтъ!
Конёкъ Горбунокъ.
СОВҌТЫ „БУДИЛЬНИКА —САМАРИТЯНАМЪ.
ПО ПОВОДУ ИХЪ 300-ЛѢТНЯГО ЮБИЛЕЯ
Гг. домовладѣльцамъ,—У васъ наконецъ открылся водопроводъ,—но вы, голубчики миленькіе,— ке знаете, для чего существуетъ эта штука? Видители,—водопроводъ существуетъ для того, чтобы жители были удобно снабжены водой, поняли?—Теперь, умницы, надо провести воду въ дома, но за это требуютъ деньги!—Что дѣлать, надо раскошелиться!.. Васъ смущаетъ то, что столько де времени отцы и дѣды обходились безъ водопровода, такъ ловко-ли де и вамъ? Ничего, почтеннѣйшіе,— ловко! Вѣдь вонъ, отцы и дѣды рубль за рубль всегда платили, такъ неужели-же и вамъ то-же? Ни въ жисть!
Гг. городскимъ заправиламъ.—А что, отцы,— не пора ли подумать о постоянномъ театришкѣ? Право! Оно, положимъ, странствующіе музыканты штука хорошая, облизьянная комедь—вещь невредная, нѣмецкіе цирки—восхитительны,—но, знаете, ежели свой собственный театришко, — такъ оно и не вредно будетъ!
Гг. торговцамъ по Дворянской улицѣ.—Братья разб... то бишь, братья славяне и не славяне,— вы это что-же!? Трехсотлѣтній юбилей празднуете,—а все о временахъ Стеньки Разина да Емельки Пугача вспоминаете. Помилосердуйте! Цѣны-то у васъ, цѣны—вѣдь такихъ ни на Кузнецкомъ мосту, ни на Невскомъ нѣтъ! Непохвально!—А ужь вамъ, г. Поопе, и совсѣмъ шанде: живете вы въ домѣ кирки, а о христіанской любви къ ближнему совсѣмъ позабыли! Фуй! Жители Дворянской, а такіе не дворянскіе поступки!
Г. толстосуму Аннаеву.—А что, благодѣтель, не пора-ли воззрѣть окомъ милосердія на свою гостиницу? Мало вѣдь сдѣлать приличный входъ,—хорошо-бы и номера-то пообчистить и «небелыо» пообставить.—Ну, и прислугу-то завести не изъ выслужившихъ полную пенсію маркеровъ. Да на кухню - то, на кухню загляните,—а то совсѣмъ безобразно. Вѣдь это у васъ не кухня, а лабораторія желудочныхъ катарровъ, съ ручательствомъ за прочность.
Г. градскому головѣ.—Ваше превосходительство! Пыль, это прахъ,—всѣ мы изъ праха произошли и въ прахъ обратимся,—это аксіома,—но камень далеко превосходнѣе пыли,—это другая аксіома,— Что еслибы этакъ... мостовыя, ваше превосходительство... А?—хоть не дѣлать ихъ, а подумать... А?- А вотъ еще: есть обычай—поливаютъ улицы въ нѣкоторыхъ царствахъ, въ нѣкоторыхъ государствахъ.—Вотъ-бы и намъ, а?
Гг. пароходовладѣльцамъ и компаніямъ.—Джентельмены, да вывѣсьте вы, ради гурій пророка, на вашихъ пристаняхъ таксы извощикамъ да объявленія о гостиницахъ! —Чего вы, словно сговорившись,—только о швейныхъ машинахъ Зингера заботитесь... Ну, подумайте сами, кто прямо съ парохода за швейную машину сядетъ!?
Гг. санитарамъ,—Голубчики вы мои,—да походите вы но дворамъ да по задворкамъ... не все же вамъ цвѣточки нюхать... Право, чумою попахиваетъ!.. Домохозяева наши люди отличные,—а облейте-ка ихъ карболкой—станутъ и совсѣмъ превосходными...
Вообще гг. самарцамъ.—А что, други,—не
пора-ли вамъ на самихъ себя оглянуться?!
Мои помыслы, движенья, Мое горе и бѣда
И въ куплетахъ выраженья Современны, господа!
Время кризиса настало:
„Денегъ нѣтъ! кричатъ кругомъ. — Да, деньжонокъ очень мало!
Соглашаюсь съ большинствомъ — И безъ долгихъ разговоровъ
Все, что могъ, я ловко скрылъ И въ карманы кредиторовъ Баттенберга запустилъ.
Разъ со мной бѣда случилась — Я въ саду одномъ кутилъ-, Вдругъ натура расходилась:
Двухъ пѣвицъ я пригласилъ. Въ кабинетѣ ѣли, пили
И слегка прошли канканъ... Утромъ вижу: запустили
Баттенберга въ мой карманъ.
В. Ташкентскій.
ТЕЛЕГРАММА.
(Самая животрепещущая.)
Болгарія.—Князь Баттенбергъ возвратился вспять. Совѣтъ министровъ явился къ нему въ парадныхъ мундирахъ (и съ оружіемъ) и между ними произошелъ слѣдующій разговоръ:
Министры. — Тебѣ здѣсь чево надоть??
Баттенбергъ. — Я, мейкъ герры, здѣсь свой англійскій хлыстикъ позабылъ!!! ( Общее недоумѣніе, которое и до сихъ поръ продолжается).
ПОЭЗІЯ И... ТОТАЛИЗАТОРЪ.
Петербургскія риѳмы.
Дай перо мнѣ! Вдохновенье
Вылью въ звучныхъ я стихахъ... (Я на скачкахъ въ воскресенье Проигрался въ пухъ и прахъ!)
Искру чуднаго таланта
Подарилъ мнѣ Аполлонъ...
(Я держалъ пари за „Франта ,
Первый призъ взялъ „Чатертонъ !)
Силу рѣчи дастъ мнѣ муза И Фантазіи просторъ...
(Продала меня „Медуза ,
Выдалъ даже „Друмъ-Мажоръ !)
Съ каждой риФМОй понемножку Слажу тоже безъ труда...
(Упразднить скорѣй „тотошку Не пора-ли, господа?)
Нико-Ники.
****
ПУТЕВОДИТЕЛЬ
по Питерскимъ увеселительнымъ уголкамъ.
Демидрошка, или «Демидронъ», или «Ренессансъ»... какъ хотите! Купеческой кройки саврасики любятъ первое названіе, интеллигентные пшютты и прапоры—второе, вышедшія въ тиражъ камеліи—третье. Танцевально-пѣвучее заведеніе, въ которомъ играютъ скаканіе и танцуютъ канканируя. Мѣсторожденіе Нестора петербургскихъ импрессаріо В. Н. Егарева, теперь убѣленнаго сѣдинами старца, отрекшагося отъ своего дѣтища и переѣхавшаго къ «Самаркандъ». Воспитало нѣсколько поколѣній петербургскихъ виверовъ и слышало трескъ по крайней мѣрѣ милліона, взлетающихъ на воздухъ, шампанскихъ пробокъ. Нынче живетъ однѣми традиціями, которыя разсказываются оффиціантами, при видѣ требующаго пиво посѣтителя.
Зоологическій садъ. Въ виду того, что тамъ нынче нѣтъ никого, за исключеніемъ возсѣдающаго верхомъ на обезьяньей будкѣ и держащаго въ зубахъ томъ законовъ *), софиста Симановскаго, который можетъ разсвирѣпѣть на наши легкомысленные наброски и ввергнуть насъ въ темницу мрачную,—мы ограничиваемся указаніемъ, что въ Зоологическомъ саду есть ресторанъ, и переѣзжаемъ въ
Крестовскій садъ, помѣщающійся, какъ могутъ догадаться даже самые недогадливые люди, на Крестовскомъ островѣ. Множество разъ прогоралъ и выпускалъ въ трубу кредиторовъ. Теперь попалъ въ цѣпкія руки нѣкоего закладчика съ Подъяческой, который взялся доставлять петербуржцамъ эстетическія наслажденія оптомъ и въ розницу. Для удобства почтеннѣйшей публики у входа устроена лавочка, такъ что ежели у васъ не хватитъ денегъ, чтобы «развернуться», то вы, не идя далеко, тутъ же закладываете свое пальто, брюки, сапоги... Въ саду ломаются акробаты, оркестръ наигрываетъ, а публика «подтягиваетъ» Камерунъ-польку, хористочки-весталки выпрашиваютъ «на память» двугривенный и папироску... Ресторана нѣтъ, потому что въ немъ не ощущается необходимости, за то есть буфетъ съ сотнями водочныхъ рюмокъ и бутербротовъ.
И, наконецъ,
Александрія, на Фонтанкѣ. Нѣчто вполнѣ моветонное... Входъ 30 копѣекъ, за «посмотрѣніе» каннибаловъ—гривенникъ. Одно дерево, дюжина шикарныхъ подсолнечниковъ и масса роскошной крапивы и чертонолоху... Играютъ «комедь», завываютъ трубы, гремятъ барабаны... Прикащики, колбасники, трубочисты, жиды, извощики, полудѣвицы, тевтонцы... Даже скамейки и тѣ, отъ водки—надо полагать, покачиваются... Ни ресторана, ни буфета нѣтъ, а что-то вродѣ корыта, къ которому подползаютъ посѣтители, платятъ по установленію, и— опускаютъ свой ликъ. Точка.
ПРОВИНЦІАЛЬНЫЯ ЭКСКУРСӀИ.
САМАРСКІЙ ЮБИЛЕЙ. Самара празднично справляетъ Свой трехсотлѣтній юбилей,— Ей даже Волга помогаетъ:
Бѣжитъ, какъ будто, веселѣй. Три вѣка, волею Зевеса,
Стоитъ на свѣтѣ этотъ градъ, Врагъ улучшеній и прогресса И самый ярый ретроградъ.
Горѣлъ онъ тысячу три раза
И, словно Фениксъ, оживалъ,— Его Ветлянская зараза
Въ Европѣ дѣлала скандалъ... *) Сы. рисунокъ „Будильника , № 28.
Хотя годами онъ не молодъ,
Но много въ немъ навозныхъ кучъ...
Бываетъ въ немъ «Самарскій голодъ», Хоть нашей житницы онъ ключъ.
Живемъ мы такъ, какъ предки жили, Для насъ все новое—гроза...
Но пыль за то! — при нашей пыли
Могли-бъ мы пыль пускать въ глаза! Но, праздникъ празднуя Самарскій,
И въ Струковскій собравшись садъ,— Мы городъ нашъ, вполнѣ татарскій, Почтемъ за европейскій градъ—
И, вверхъ поднявъ для клятвы длани, Поѣвъ обѣдъ, даемъ обѣтъ:
Все то, что есть теперь въ Казани — И мы устроимъ... чрезъ сто лѣтъ!
Конёкъ Горбунокъ.
СОВҌТЫ „БУДИЛЬНИКА —САМАРИТЯНАМЪ.
ПО ПОВОДУ ИХЪ 300-ЛѢТНЯГО ЮБИЛЕЯ
Гг. домовладѣльцамъ,—У васъ наконецъ открылся водопроводъ,—но вы, голубчики миленькіе,— ке знаете, для чего существуетъ эта штука? Видители,—водопроводъ существуетъ для того, чтобы жители были удобно снабжены водой, поняли?—Теперь, умницы, надо провести воду въ дома, но за это требуютъ деньги!—Что дѣлать, надо раскошелиться!.. Васъ смущаетъ то, что столько де времени отцы и дѣды обходились безъ водопровода, такъ ловко-ли де и вамъ? Ничего, почтеннѣйшіе,— ловко! Вѣдь вонъ, отцы и дѣды рубль за рубль всегда платили, такъ неужели-же и вамъ то-же? Ни въ жисть!
Гг. городскимъ заправиламъ.—А что, отцы,— не пора ли подумать о постоянномъ театришкѣ? Право! Оно, положимъ, странствующіе музыканты штука хорошая, облизьянная комедь—вещь невредная, нѣмецкіе цирки—восхитительны,—но, знаете, ежели свой собственный театришко, — такъ оно и не вредно будетъ!
Гг. торговцамъ по Дворянской улицѣ.—Братья разб... то бишь, братья славяне и не славяне,— вы это что-же!? Трехсотлѣтній юбилей празднуете,—а все о временахъ Стеньки Разина да Емельки Пугача вспоминаете. Помилосердуйте! Цѣны-то у васъ, цѣны—вѣдь такихъ ни на Кузнецкомъ мосту, ни на Невскомъ нѣтъ! Непохвально!—А ужь вамъ, г. Поопе, и совсѣмъ шанде: живете вы въ домѣ кирки, а о христіанской любви къ ближнему совсѣмъ позабыли! Фуй! Жители Дворянской, а такіе не дворянскіе поступки!
Г. толстосуму Аннаеву.—А что, благодѣтель, не пора-ли воззрѣть окомъ милосердія на свою гостиницу? Мало вѣдь сдѣлать приличный входъ,—хорошо-бы и номера-то пообчистить и «небелыо» пообставить.—Ну, и прислугу-то завести не изъ выслужившихъ полную пенсію маркеровъ. Да на кухню - то, на кухню загляните,—а то совсѣмъ безобразно. Вѣдь это у васъ не кухня, а лабораторія желудочныхъ катарровъ, съ ручательствомъ за прочность.
Г. градскому головѣ.—Ваше превосходительство! Пыль, это прахъ,—всѣ мы изъ праха произошли и въ прахъ обратимся,—это аксіома,—но камень далеко превосходнѣе пыли,—это другая аксіома,— Что еслибы этакъ... мостовыя, ваше превосходительство... А?—хоть не дѣлать ихъ, а подумать... А?- А вотъ еще: есть обычай—поливаютъ улицы въ нѣкоторыхъ царствахъ, въ нѣкоторыхъ государствахъ.—Вотъ-бы и намъ, а?
Гг. пароходовладѣльцамъ и компаніямъ.—Джентельмены, да вывѣсьте вы, ради гурій пророка, на вашихъ пристаняхъ таксы извощикамъ да объявленія о гостиницахъ! —Чего вы, словно сговорившись,—только о швейныхъ машинахъ Зингера заботитесь... Ну, подумайте сами, кто прямо съ парохода за швейную машину сядетъ!?
Гг. санитарамъ,—Голубчики вы мои,—да походите вы но дворамъ да по задворкамъ... не все же вамъ цвѣточки нюхать... Право, чумою попахиваетъ!.. Домохозяева наши люди отличные,—а облейте-ка ихъ карболкой—станутъ и совсѣмъ превосходными...
Вообще гг. самарцамъ.—А что, други,—не
пора-ли вамъ на самихъ себя оглянуться?!