Условія подписки съ 4 безплатн. приложеніями: безъ доставки, на годъ 7 р., на 1/2 года 4 р., съ дост. 8 р. и 4 р. 50 к.. съ перес. —9 р. и 5 р. Для получеченія преміи „Недоросль“ съ 7 картинами прилагается еще 1 р. Цѣна отдѣльному № у разнощиковъ 20 к.
Адресъ редакціи и конторы: Тверская, д. Гинцбурга (бывш. Малкіеля).
БУДИЛЬНИКЪРедакція открыта по понедѣльникамъ и четвергамъ съ 3 до 5 часовъ. Статьи безъ обозначенія условій считаются безплатными. Каждая статья должна быть съ подписью и адресомъ автора. Возвращеніе статей необязательно.
Перемѣна городскаго адреса—30 к., городскаго на иногор. до 1 іюля 1 р. 20 к., послѣ 1 іюля — 70 к. Объявленія по 25 к. за строку; болѣе одного раза—уступка по соглашенію.
ГОДЪ XXII.
1886 г., 18 мая — № 19.
ТОМЪ XLIII.
Премія „Будильника”
„НЕДОРОСЛЬ Д. И. ФОНВИЗИНА
разослана при № 17-мъ
тѣмъ гг. подписчикамъ, которые внесли всю подписную сумму, назначенную за журналъ съ преміей.
Подписавшимся въ разсрочку «Недоросльбудетъ разосланъ тотчасъ по полученіи отъ нихъ недоплаченной суммы.
ПРОДОЛЖИТСЯ ПОДПИСКА
НА
БУДИЛЬНИКЪ
въ г.
Двадцать второй годъ изданія.
Въ каждомъ нумерѣ провинціальная страничка рисунковъ, нерѣдко съ портретами.
ГОДОВЫМЪ ПОДПИСЧИКАМЪ БЕЗПЛАТНО: ЧЕТЫРЕ ХУДОЖЕСТВЕННЫЯ И КАРИКАТУРНЫЯ
ПРИЛОЖЕНІЯ—СЮРПРИЗЫ.
ГОДОВЫМЪ подписчикамъ ПРЕМІЯ
(за приплату одного рубля)
„НЕДОРОСЛЬ“ Фонъ визина.
Комедія въ 5 дѣйствіяхъ.
Полный текстъ, портретъ автора и семь сценъ, снятыхъ фотографомъ Пановымъ съ артистовъ народнаго театра. Статья о народномъ театрѣ драматурга А. Ф. Федотова.
Принимается подписка на „Будильникъ
и продаются отдѣльные
Въ Кіевѣ, въ конторѣ газеты „Заря“.
Въ Одессѣ, въ газетномъ бюро Зама, Дерибасовская, д. Ралли.
Условія подписки см. въ заголовкѣ.
О ТОМЪ и О СЕМЪ.
Собственно говоря, жителю городовъ нужно быть «поэтомъ почтоваго ящика», или докторомъ, или гимназистомъ третьяго класса, чтобы приходить въ восторгъ и радостный трепетъ при словѣ «весна». Кто не способенъ ни влюбляться въ вѣшалку съ женскимъ платьемъ, ни писать скверные стихи, ни отправлять своихъ ближнихъ на Ваганьково по всѣмъ правиламъ науки, того городская весна ничѣмъ прельстить не можетъ. Первая страничка, нашихъ рисунковъ даетъ наглядное тому доказательство.
Вь самомъ дѣлѣ, чѣмъ же можетъ порадовать городскаго обывателя эта особа, прилетѣвшая къ намъ на ласточкѣ и совершенно напрасно изображенная художникомъ въ такомъ привлекательномъ видѣ?
(Мимоходомъ ставимъ художнику Т. С. единицу въ поведеніи за чрезмѣрно идеальный взглядъ на весну).
И такъ, чѣмъ весна можетъ порадовать? Бронхитомъ? поломкой мебели при перевозкѣ на дачу? измѣной подруги жизни? «необходимостью» купить женѣ весеннюю шляпу въ два аршина и съ огородомъ? пылью?
Ахъ, господа, все это несимпатично, но пыль ужаснѣе всего. Надо удивляться, какъ это пыль не попала въ списокъ двѣнадцати казней египетскихъ и надо сознаться, что нѣтъ на свѣтѣ мудраго Эдипа, который рѣшилъ-бы «пыльную загадку». Это—загадка сложная.
Во первыхъ, какой Эдипъ скажетъ намъ, отчего управскимъ мостовщикамъ не воспрещается посыпать свои мостовыя работы горами песку? положимъ, подрядчикамъ это
МИЛЛІОНЪ ТЕРЗАНІЙ.
(Майская повѣсть).
Ужъ дачкой, батюшка, останетесь довольны,—мѣстность пользительная! Ежели, къ примѣру, у котораго человѣка крови дурной завелось много,—милости просимъ къ намъ: ни банокъ, ни пьявицъ ставить не нужно,—-само собою пройдетъ...
И старушенція какъ-то загадочно усмѣхнулась.
Бѣлозеровъ былъ очарованъ дачей.
Что за роскошь!., какая тучная зелень!.. Ручей, озеро тутъ же, почти подъ самыми окнами. Онъ давно уже мечталъ о такомъ поэтическомъ уголкѣ... Воображаю, сколько чудныхъ стиховъ напишетъ онъ за лѣто, вдохновляемый окружающею природою!..
Одно обстоятельство удивляло его. На горѣ, въ мѣстности, несравненно болѣе скудной растительностью, всѣ дачи были переполнены, и дачная публика сновала взадъ и впередъ,— въ то время какъ здѣсь, внизу, гдѣ рѣшилъ поселиться онъ, все было пусто, и никого не было. Странно... Впрочемъ—„развѣ они, несчастные, понимаютъ красоты природы? — думалъ онъ, и глядѣлъ на нихъ съ жалостью. Въ свою очередь и они, обитатели горы, по
глядывали на него какъ-то странно... ему даже показалось, что кто-то указывалъ на него пальцемъ и смѣялся.
„Ну, да, это потому, что я не хотѣлъ жить на ихъ плѣшивой горѣ — имъ кажется это страннымъ. Нѣтъ, голубчики, не промѣняю я на вашу пошлую плѣшь эту роскошь, эту красоту! ...
И онъ переѣхалъ...
Къ вечеру, когда все было устроено, всѣ вещи разложены по мѣстамъ, Бѣлозеровъ почувствовалъ себя счастливѣйшимъ въ мірѣ человѣкомъ. Сидя у открытаго окна, онъ упивался трелями соловья, луннымъ сіяніемъ, и уносился мечтой за тридевять земель. Какъ вдругъ...
Дз... з... з!.. Жалобный тонкій пискъ раздался надъ самымъ его ухомъ... Что это?.. Ахъ, комарикъ!.. Здорово, здорово, крошечное созданіе Божье!.. И ты ликуешь въ эти чудные майскіе дни... и твое маленькое тѣльце наполняется блаженствомъ...
Чувствительная душа Бѣлозерова еще болѣе размягчилась и была полна сладкаго умиленія.
Но однако и спать пора. Окна на первый разъ онъ затворять не станетъ,—пусть вѣетъ въ комнату живительный майскій вѣтерокъ: въ немъ столько нѣги, столько поэзіи!..
Онъ легъ въ постель и сталъ дремать, убаюкиваемый сладкими грезами... Дз... з... з!..
Что это? знакомый звукъ!.. А! комарикъ... старый знакомецъ!., и это онъ—онъ снова прилетѣлъ, и на этотъ разъ ужь не одинъ; съ нимъ прилетѣла и его подруга... Но только у этой подруги былъ такой толстый голосъ, совсѣмъ похожій на бассо—профундо... „Однако, какое трогательной довѣріе ко мнѣ“— умилялся поэтъ...
Дз... з... з... Что это?.. Еще?.. Стало быть ужь тріо... А какое звучное контральто у третьяго!..
Дз... з... з... Сопрано... Квартетъ!..
Батюшки, пятый!.. Да это цѣлый концертъ! И какой чудный! Его можно всю ночь слушать. Онъ поетъ о лѣтѣ, о роскоши природы, о знойныхъ вечерахъ юга, полныхъ нѣги и страсти..- Онъ наконецъ поетъ...
Ай-ай!!. Что же это?.. Точно острой иглой кольнуло въ шею... Ай!., въ ногу... въ кончикъ носа... въ лобъ... Считать не успѣваешь... Точно стая голодныхъ собакъ, почуявшихъ добычу... точно крапивой жалитъ всего...
Трахъ!—одѣяло слетѣло на подъ; какъ сумасшедшій, Бѣлозеровъ вскакиваетъ съ постели и закрываетъ окно. Чиркаетъ спички,
Адресъ редакціи и конторы: Тверская, д. Гинцбурга (бывш. Малкіеля).
БУДИЛЬНИКЪРедакція открыта по понедѣльникамъ и четвергамъ съ 3 до 5 часовъ. Статьи безъ обозначенія условій считаются безплатными. Каждая статья должна быть съ подписью и адресомъ автора. Возвращеніе статей необязательно.
Перемѣна городскаго адреса—30 к., городскаго на иногор. до 1 іюля 1 р. 20 к., послѣ 1 іюля — 70 к. Объявленія по 25 к. за строку; болѣе одного раза—уступка по соглашенію.
ГОДЪ XXII.
1886 г., 18 мая — № 19.
ТОМЪ XLIII.
Премія „Будильника”
„НЕДОРОСЛЬ Д. И. ФОНВИЗИНА
разослана при № 17-мъ
тѣмъ гг. подписчикамъ, которые внесли всю подписную сумму, назначенную за журналъ съ преміей.
Подписавшимся въ разсрочку «Недоросльбудетъ разосланъ тотчасъ по полученіи отъ нихъ недоплаченной суммы.
ПРОДОЛЖИТСЯ ПОДПИСКА
НА
БУДИЛЬНИКЪ
въ г.
Двадцать второй годъ изданія.
Въ каждомъ нумерѣ провинціальная страничка рисунковъ, нерѣдко съ портретами.
ГОДОВЫМЪ ПОДПИСЧИКАМЪ БЕЗПЛАТНО: ЧЕТЫРЕ ХУДОЖЕСТВЕННЫЯ И КАРИКАТУРНЫЯ
ПРИЛОЖЕНІЯ—СЮРПРИЗЫ.
ГОДОВЫМЪ подписчикамъ ПРЕМІЯ
(за приплату одного рубля)
„НЕДОРОСЛЬ“ Фонъ визина.
Комедія въ 5 дѣйствіяхъ.
Полный текстъ, портретъ автора и семь сценъ, снятыхъ фотографомъ Пановымъ съ артистовъ народнаго театра. Статья о народномъ театрѣ драматурга А. Ф. Федотова.
Принимается подписка на „Будильникъ
и продаются отдѣльные
Въ Кіевѣ, въ конторѣ газеты „Заря“.
Въ Одессѣ, въ газетномъ бюро Зама, Дерибасовская, д. Ралли.
Условія подписки см. въ заголовкѣ.
О ТОМЪ и О СЕМЪ.
Собственно говоря, жителю городовъ нужно быть «поэтомъ почтоваго ящика», или докторомъ, или гимназистомъ третьяго класса, чтобы приходить въ восторгъ и радостный трепетъ при словѣ «весна». Кто не способенъ ни влюбляться въ вѣшалку съ женскимъ платьемъ, ни писать скверные стихи, ни отправлять своихъ ближнихъ на Ваганьково по всѣмъ правиламъ науки, того городская весна ничѣмъ прельстить не можетъ. Первая страничка, нашихъ рисунковъ даетъ наглядное тому доказательство.
Вь самомъ дѣлѣ, чѣмъ же можетъ порадовать городскаго обывателя эта особа, прилетѣвшая къ намъ на ласточкѣ и совершенно напрасно изображенная художникомъ въ такомъ привлекательномъ видѣ?
(Мимоходомъ ставимъ художнику Т. С. единицу въ поведеніи за чрезмѣрно идеальный взглядъ на весну).
И такъ, чѣмъ весна можетъ порадовать? Бронхитомъ? поломкой мебели при перевозкѣ на дачу? измѣной подруги жизни? «необходимостью» купить женѣ весеннюю шляпу въ два аршина и съ огородомъ? пылью?
Ахъ, господа, все это несимпатично, но пыль ужаснѣе всего. Надо удивляться, какъ это пыль не попала въ списокъ двѣнадцати казней египетскихъ и надо сознаться, что нѣтъ на свѣтѣ мудраго Эдипа, который рѣшилъ-бы «пыльную загадку». Это—загадка сложная.
Во первыхъ, какой Эдипъ скажетъ намъ, отчего управскимъ мостовщикамъ не воспрещается посыпать свои мостовыя работы горами песку? положимъ, подрядчикамъ это
МИЛЛІОНЪ ТЕРЗАНІЙ.
(Майская повѣсть).
Ужъ дачкой, батюшка, останетесь довольны,—мѣстность пользительная! Ежели, къ примѣру, у котораго человѣка крови дурной завелось много,—милости просимъ къ намъ: ни банокъ, ни пьявицъ ставить не нужно,—-само собою пройдетъ...
И старушенція какъ-то загадочно усмѣхнулась.
Бѣлозеровъ былъ очарованъ дачей.
Что за роскошь!., какая тучная зелень!.. Ручей, озеро тутъ же, почти подъ самыми окнами. Онъ давно уже мечталъ о такомъ поэтическомъ уголкѣ... Воображаю, сколько чудныхъ стиховъ напишетъ онъ за лѣто, вдохновляемый окружающею природою!..
Одно обстоятельство удивляло его. На горѣ, въ мѣстности, несравненно болѣе скудной растительностью, всѣ дачи были переполнены, и дачная публика сновала взадъ и впередъ,— въ то время какъ здѣсь, внизу, гдѣ рѣшилъ поселиться онъ, все было пусто, и никого не было. Странно... Впрочемъ—„развѣ они, несчастные, понимаютъ красоты природы? — думалъ онъ, и глядѣлъ на нихъ съ жалостью. Въ свою очередь и они, обитатели горы, по
глядывали на него какъ-то странно... ему даже показалось, что кто-то указывалъ на него пальцемъ и смѣялся.
„Ну, да, это потому, что я не хотѣлъ жить на ихъ плѣшивой горѣ — имъ кажется это страннымъ. Нѣтъ, голубчики, не промѣняю я на вашу пошлую плѣшь эту роскошь, эту красоту! ...
И онъ переѣхалъ...
Къ вечеру, когда все было устроено, всѣ вещи разложены по мѣстамъ, Бѣлозеровъ почувствовалъ себя счастливѣйшимъ въ мірѣ человѣкомъ. Сидя у открытаго окна, онъ упивался трелями соловья, луннымъ сіяніемъ, и уносился мечтой за тридевять земель. Какъ вдругъ...
Дз... з... з!.. Жалобный тонкій пискъ раздался надъ самымъ его ухомъ... Что это?.. Ахъ, комарикъ!.. Здорово, здорово, крошечное созданіе Божье!.. И ты ликуешь въ эти чудные майскіе дни... и твое маленькое тѣльце наполняется блаженствомъ...
Чувствительная душа Бѣлозерова еще болѣе размягчилась и была полна сладкаго умиленія.
Но однако и спать пора. Окна на первый разъ онъ затворять не станетъ,—пусть вѣетъ въ комнату живительный майскій вѣтерокъ: въ немъ столько нѣги, столько поэзіи!..
Онъ легъ въ постель и сталъ дремать, убаюкиваемый сладкими грезами... Дз... з... з!..
Что это? знакомый звукъ!.. А! комарикъ... старый знакомецъ!., и это онъ—онъ снова прилетѣлъ, и на этотъ разъ ужь не одинъ; съ нимъ прилетѣла и его подруга... Но только у этой подруги былъ такой толстый голосъ, совсѣмъ похожій на бассо—профундо... „Однако, какое трогательной довѣріе ко мнѣ“— умилялся поэтъ...
Дз... з... з... Что это?.. Еще?.. Стало быть ужь тріо... А какое звучное контральто у третьяго!..
Дз... з... з... Сопрано... Квартетъ!..
Батюшки, пятый!.. Да это цѣлый концертъ! И какой чудный! Его можно всю ночь слушать. Онъ поетъ о лѣтѣ, о роскоши природы, о знойныхъ вечерахъ юга, полныхъ нѣги и страсти..- Онъ наконецъ поетъ...
Ай-ай!!. Что же это?.. Точно острой иглой кольнуло въ шею... Ай!., въ ногу... въ кончикъ носа... въ лобъ... Считать не успѣваешь... Точно стая голодныхъ собакъ, почуявшихъ добычу... точно крапивой жалитъ всего...
Трахъ!—одѣяло слетѣло на подъ; какъ сумасшедшій, Бѣлозеровъ вскакиваетъ съ постели и закрываетъ окно. Чиркаетъ спички,