черной доскѣ на пользу и науку будущимъ поколѣніямъ.
* * *
Ахъ, какіе милые и, въ то же время, какіе... странные люди бываютъ на бѣломъ свѣтѣ!
Одною почтенной дамой намъ доставлено слѣдующее, полученное ею по городской почтѣ, письмецо:
Милостивая Государыня! Простите, что рѣшаюсь писать къ Вамъ, нс будучи совершенно знакомымъ съ Вами, но нѣкоторыя обстоятельства заставляютъ меня рѣшиться на подобную эксцентричность. Дѣло въ томъ, что я, живя въ Москвѣ (хотя сравнительно не долго), не имѣю ни единаго знакомаго семейнаго дома, гдѣ бы могъ бывать и проводить свободное время, и не имѣю возможности познакомиться, а потому и рѣшаюсь обратиться кь Вамъ, надѣясь, что Вы отнесетесь не слишкомъ строго къ подобной эксцентричности и дадите мнѣ возможность познакомиться съ Вами. Считаю долгомъ присовокупить, что принадлежу къ разряду такихъ молодыхъ людей, знакомство съ которыми не можетъ компрометировать самый порядочный семейный домъ. Буду весьма благодаренъ, если удостоите отвѣтомъ.
Съ почтеніемъ
Л. Андреевъ. Далѣе слѣдуетъ адресъ автора писька.
Не правда ли, какой милый, хотя и странный шутникъ, этотъ г. Андреевъ! Онъ, конечно, не принадлежитъ къ разряду тѣхъ господчиковъ, которые, взявши Адресъ-Календарь Москвы, отыскиваютъ въ немъ адресы вдовъ, показанныхъ въ числѣ домовладѣлицъ и слѣдовательно обладающихъ извѣстнымъ достаткомъ. Еслибы г. Андреевъ принадлежалъ къ числу подобныхъ господъ, онъ въ данномъ случаѣ наткнулся бы на жестокое разочарованіе. Приведенное нами письмо г. Андреева попало не въ руки молодой вдовушки, жаждущей „утѣшеній , а въ руки почтенной старушки-вдовы, которая очень растревожилась стремленіемъ неизвѣстнаго „молодаго человѣка познакомиться съ нею. Она поручаетъ намъ заявить, что у ней вовсе нѣтъ охоты принимать въ своемъ домѣ эксцентриковъ съ улицы. Мы же съ своей стороны посовѣтуемъ г. Л. Андрееву быть осторожнѣе въ своихъ „милыхъ, но странныхъ шуткахъ , чтобы кто-нибудь, по неосторожности, не отнесъ его въ разрядъ эксцентричныхъ искателей молодыхъ вдовушекъ съ состояньицемъ... Sapienti sat.
ВЪ ТЕАТРАЛЬНЫЕ АЛЬБОМЫ.
КОМПОЗИТОРУ Г. КРОТКОВУ.
Безъ злой насмѣшки и угрозы, Рѣшенье, муза, изреки:
Какъ у другихъ—у Алой розы“ Есть и шипы, и лепестки.
М. изъ X.
ПҌВИЦА, РЕЦЕНЗЕНТЪ и НАБОРЩИКЪ.
Баллада съ „богатыми“ риѳмами.
Пѣла N.—знаменитая Розочка...
Я влюбленъ былъ—Господь упаси! —
И писалъ: «N. мила, словно козочка , Чая слышать за это merci.
Снесъ рецензію я въ типографію,
Гдѣ патронъ мой печаталъ журналъ...
Пилъ наборщикъ съ утра, знать, ратафію— Онъ за почеркъ меня изругаль:
«Эка, сударь, каракули строчите!
«По письму—не въ обиду сказать! —
«Только въ лапчатомъ гусѣ иль кочетѣ «Вамъ соперника можно съискать!
«Коль напутаю—васъ не обрадую!..» Напечатанной вижу статью
И не медля, лечу за наградою:
Я ль отъ Розы свой гимнъ утаю?!
Но—увы!.. Мнѣ, въ порывахъ истерики, Чуть не выдрала Роза глаза:
Злой наборщикъ—топить его въ Терекѣ! — Вмѣсто „козочки ляпнулъ: «ко-з-а!!!»
Нить.
ВЕСЕННІЯ ПРЕДСКАЗАНІЯ.
Распустятся... мостовыя и зонтики.
Разцвѣтутъ... физіономіи докторовъ, аптекарей и гробовщиковъ.
Позеленѣютъ... отъ злости мужья, предвидя дачные расходы.
Вереницею потянутся за городъ... похоронныя процессіи.
Заблагоухаетъ... все, что только можетъ заблагоухать.
Боръ.
ОТЪ ТЕОРІИ КЪ ПРАКТИКЪ.
Великій Фельдманъ! Дѣлъ житейскихъ Я, въ обстоятельствахъ злодѣйскихъ, Себѣ примѣромъ на «уру» Твои внушенія беру.
Больна жена, рыдаютъ дѣти,
Забралъ насъ голодъ въ злыя сѣти,— Теперь мнѣ это—наплевать!
Скажу семейству грозно: „спать!** И дѣткамъ, мигомъ ошалѣвшимъ, Внушу: „считать себя поѣвшимъ!** И будутъ сыты... Исполать!
Я былъ кассиромъ... Спозаранка
Я гребъ горстьми изъ кассы банка,—
Теперь бы мнѣ ее стеречь!
Не страшенъ мнѣ Ѳемиды мэчъ: Великъ вѣдь гипнозъ ревизоровъ,
Внушу: „считайте, я безъ споровъ, Умѣлъ до гроша все сберечь!**
Мнѣ дали какъ-то оплеуху...
Чтобъ раздавить врага, какъ муху, Скажите, господа, ужель
Его мнѣ вызвать на дуэль?
душу страдальца свои ужасные клыки. И результаты сказываются тотчасъ же: плотно сжимаетъ бѣднякъ свои поблѣднѣвшія губы, глаза его мечутъ гнѣвный гордый огонекъ... и въ душѣ начинаетъ клокотать варево такого содержанія: «да! на мнѣ старое оборванное пальто... вата лѣзетъ... да! Всѣ, всѣ смотрите... и если въ душѣ вашей есть способность уважать нищету, вы—-люди! а если вы смотрите съ брезгливостью пли сожалѣніемъ,— подлецы вы! слышите-ли: всѣ, всѣ подлецы!»..
Жизнь Рокотова въ новомъ пальто была жизнь ровная, спокойная, благодушная,— старое же пальто было свидѣтелемъ многихъ грустныхъ приключеній.
Рокотовъ влюбился. Онъ самъ не зналъ, какъ это съ нимъ случилось, но онъ полюбилъ въ первый разъ въ жизни, и былъ почти увѣренъ, что любимъ взаимно. Она, Лёля, была къ нему такъ ласкова, такъ нѣжна, что онъ сталъ питать въ душѣ своей самыя смѣлыя надежды, не взирая даже на то обстоятельство, что, ходилъ въ это время въ своемъ старомъ пальто, обыкновенно сильно пригинавшемъ его къ землѣ... Итакъ, вотъ оно, то счастье, о которомъ онъ такъ долго и страстно мечталъ! Для его сирой, одинокой души оно было настоящимъ бальзамомъ. Дѣвушка была хороша собой, почти независима, и довольно богата. Дѣла его шли прекрасно и все уже готовилось къ обычной счастливой развязкѣ. Какъ вдругъ...
Въ ясный морозный день вздумалось ему пригласить дѣвушку прокатиться съ нимъ.
Мчаться въ саняхъ бокъ-о-бокъ съ любимымъ существомъ—какая это прелесть! подумалъ онъ. Онъ зналъ, что у него въ карманѣ имѣется около рубля денегъ, и лучшаго употребленія изъ нихъ онъ придумать не могъ.
— Ѣдемъ, ѣдемъ кататься! весело согласилась дѣвушка, и даже въ ладоши захлопала: ей самой пріятно было прокатиться по морозу съ человѣкомъ, который былъ ей такъ милъ. Ѣдемъ... Но послушайте... (она на секунду запнулась)...—можетъ быть, съ вами нѣтъ денегъ... (Тутъ, ему показалось, она бросила взглядъ на его старое пальто — о, какъ онъ весь вдругъ поблѣднѣлъ, какъ съежился, какою ужасною подозрительностью вдругъ наполнилось его сердце!., бѣсенята что-то торопливо зашептали ему въ уши),..— Эго не важно, продолжала весело дѣвушка: у меня много денегъ. Держите вашу руку! расплатитесь съ извощикомъ моими. Да ну-те же, держите!.. И, добродушно смѣясь, она совала ему въ руку свой крошечный кошелекъ. А онъ стоялъ недвижимо, дышалъ тяжело и нервно и былъ блѣденъ какъ мертвецъ.
— Елена Васильевна! началъ онъ, задыхаясь,—что я, по вашему, подлецъ, что-ли?.. Она отскочила, пораженная.
—Я не подлецъ и такъ оскорблять себя не позволю никому... Только потому, что я плохо одѣтъ, что на мнѣ пальто такое—вы и сказали такъ, и приняли меня за нищаго. Выдумаете, мнѣ нужны ваши деньги, вы увѣрены, что я за ними гонюсь, на богатствѣ вашемъ и жениться собираюсь... Ха, ха, ха! Какъ мало вы меня знаете! иначе вы не
оскороляли-бы меня такими предположеньями! — продолжалъ неистовствовать въ немъ бѣсъ.
Она схватила его за руку, какъ-бы стараясь удержать потокъ его безумія, но бѣсъ съ бѣсенятами не унимались.
— Послѣ этого намъ видѣться нельзя, все должно окончиться, все... Знайте, я люблю не деньги ваши, а васъ самихъ, вашу чудную душу, ваше сердце... О, какъ дурно вы поняли меня! О, какъ я люблю васъ!.. Боже! до чего мнѣ горько, до чего больно! За что, за что такъ?! Вѣдь тутъ—все счастье, жизнь вся...
И рыдая, онъ бросился бѣжать... А она стояла и молчала, блѣдная, ошеломленная этимъ неожиданнымъ потокомъ странныхъ словъ...
Цѣлую недѣлю послѣ этого онъ не показывался къ ней, избѣгалъ встрѣчи съ нею, и на ея горячіе призывы—прійти, не отвѣчалъ ни строчки: клыки бѣса грызли его все это время. Когда же наконецъ онъ нѣсколько угомонился, и съ жгучимъ волненіемъ въ душѣ переступилъ порогъ ея жилища — квартира оказалась пуста: жилица уѣхала, отмѣтившись „въ Петербургъ .
Все это надѣлали бѣсенята, сидѣвшіе въ старомъ пальто.
Н. Хл.....
* * *
Ахъ, какіе милые и, въ то же время, какіе... странные люди бываютъ на бѣломъ свѣтѣ!
Одною почтенной дамой намъ доставлено слѣдующее, полученное ею по городской почтѣ, письмецо:
Милостивая Государыня! Простите, что рѣшаюсь писать къ Вамъ, нс будучи совершенно знакомымъ съ Вами, но нѣкоторыя обстоятельства заставляютъ меня рѣшиться на подобную эксцентричность. Дѣло въ томъ, что я, живя въ Москвѣ (хотя сравнительно не долго), не имѣю ни единаго знакомаго семейнаго дома, гдѣ бы могъ бывать и проводить свободное время, и не имѣю возможности познакомиться, а потому и рѣшаюсь обратиться кь Вамъ, надѣясь, что Вы отнесетесь не слишкомъ строго къ подобной эксцентричности и дадите мнѣ возможность познакомиться съ Вами. Считаю долгомъ присовокупить, что принадлежу къ разряду такихъ молодыхъ людей, знакомство съ которыми не можетъ компрометировать самый порядочный семейный домъ. Буду весьма благодаренъ, если удостоите отвѣтомъ.
Съ почтеніемъ
Л. Андреевъ. Далѣе слѣдуетъ адресъ автора писька.
Не правда ли, какой милый, хотя и странный шутникъ, этотъ г. Андреевъ! Онъ, конечно, не принадлежитъ къ разряду тѣхъ господчиковъ, которые, взявши Адресъ-Календарь Москвы, отыскиваютъ въ немъ адресы вдовъ, показанныхъ въ числѣ домовладѣлицъ и слѣдовательно обладающихъ извѣстнымъ достаткомъ. Еслибы г. Андреевъ принадлежалъ къ числу подобныхъ господъ, онъ въ данномъ случаѣ наткнулся бы на жестокое разочарованіе. Приведенное нами письмо г. Андреева попало не въ руки молодой вдовушки, жаждущей „утѣшеній , а въ руки почтенной старушки-вдовы, которая очень растревожилась стремленіемъ неизвѣстнаго „молодаго человѣка познакомиться съ нею. Она поручаетъ намъ заявить, что у ней вовсе нѣтъ охоты принимать въ своемъ домѣ эксцентриковъ съ улицы. Мы же съ своей стороны посовѣтуемъ г. Л. Андрееву быть осторожнѣе въ своихъ „милыхъ, но странныхъ шуткахъ , чтобы кто-нибудь, по неосторожности, не отнесъ его въ разрядъ эксцентричныхъ искателей молодыхъ вдовушекъ съ состояньицемъ... Sapienti sat.
ВЪ ТЕАТРАЛЬНЫЕ АЛЬБОМЫ.
КОМПОЗИТОРУ Г. КРОТКОВУ.
Безъ злой насмѣшки и угрозы, Рѣшенье, муза, изреки:
Какъ у другихъ—у Алой розы“ Есть и шипы, и лепестки.
М. изъ X.
ПҌВИЦА, РЕЦЕНЗЕНТЪ и НАБОРЩИКЪ.
Баллада съ „богатыми“ риѳмами.
Пѣла N.—знаменитая Розочка...
Я влюбленъ былъ—Господь упаси! —
И писалъ: «N. мила, словно козочка , Чая слышать за это merci.
Снесъ рецензію я въ типографію,
Гдѣ патронъ мой печаталъ журналъ...
Пилъ наборщикъ съ утра, знать, ратафію— Онъ за почеркъ меня изругаль:
«Эка, сударь, каракули строчите!
«По письму—не въ обиду сказать! —
«Только въ лапчатомъ гусѣ иль кочетѣ «Вамъ соперника можно съискать!
«Коль напутаю—васъ не обрадую!..» Напечатанной вижу статью
И не медля, лечу за наградою:
Я ль отъ Розы свой гимнъ утаю?!
Но—увы!.. Мнѣ, въ порывахъ истерики, Чуть не выдрала Роза глаза:
Злой наборщикъ—топить его въ Терекѣ! — Вмѣсто „козочки ляпнулъ: «ко-з-а!!!»
Нить.
ВЕСЕННІЯ ПРЕДСКАЗАНІЯ.
Распустятся... мостовыя и зонтики.
Разцвѣтутъ... физіономіи докторовъ, аптекарей и гробовщиковъ.
Позеленѣютъ... отъ злости мужья, предвидя дачные расходы.
Вереницею потянутся за городъ... похоронныя процессіи.
Заблагоухаетъ... все, что только можетъ заблагоухать.
Боръ.
ОТЪ ТЕОРІИ КЪ ПРАКТИКЪ.
Великій Фельдманъ! Дѣлъ житейскихъ Я, въ обстоятельствахъ злодѣйскихъ, Себѣ примѣромъ на «уру» Твои внушенія беру.
Больна жена, рыдаютъ дѣти,
Забралъ насъ голодъ въ злыя сѣти,— Теперь мнѣ это—наплевать!
Скажу семейству грозно: „спать!** И дѣткамъ, мигомъ ошалѣвшимъ, Внушу: „считать себя поѣвшимъ!** И будутъ сыты... Исполать!
Я былъ кассиромъ... Спозаранка
Я гребъ горстьми изъ кассы банка,—
Теперь бы мнѣ ее стеречь!
Не страшенъ мнѣ Ѳемиды мэчъ: Великъ вѣдь гипнозъ ревизоровъ,
Внушу: „считайте, я безъ споровъ, Умѣлъ до гроша все сберечь!**
Мнѣ дали какъ-то оплеуху...
Чтобъ раздавить врага, какъ муху, Скажите, господа, ужель
Его мнѣ вызвать на дуэль?
душу страдальца свои ужасные клыки. И результаты сказываются тотчасъ же: плотно сжимаетъ бѣднякъ свои поблѣднѣвшія губы, глаза его мечутъ гнѣвный гордый огонекъ... и въ душѣ начинаетъ клокотать варево такого содержанія: «да! на мнѣ старое оборванное пальто... вата лѣзетъ... да! Всѣ, всѣ смотрите... и если въ душѣ вашей есть способность уважать нищету, вы—-люди! а если вы смотрите съ брезгливостью пли сожалѣніемъ,— подлецы вы! слышите-ли: всѣ, всѣ подлецы!»..
Жизнь Рокотова въ новомъ пальто была жизнь ровная, спокойная, благодушная,— старое же пальто было свидѣтелемъ многихъ грустныхъ приключеній.
Рокотовъ влюбился. Онъ самъ не зналъ, какъ это съ нимъ случилось, но онъ полюбилъ въ первый разъ въ жизни, и былъ почти увѣренъ, что любимъ взаимно. Она, Лёля, была къ нему такъ ласкова, такъ нѣжна, что онъ сталъ питать въ душѣ своей самыя смѣлыя надежды, не взирая даже на то обстоятельство, что, ходилъ въ это время въ своемъ старомъ пальто, обыкновенно сильно пригинавшемъ его къ землѣ... Итакъ, вотъ оно, то счастье, о которомъ онъ такъ долго и страстно мечталъ! Для его сирой, одинокой души оно было настоящимъ бальзамомъ. Дѣвушка была хороша собой, почти независима, и довольно богата. Дѣла его шли прекрасно и все уже готовилось къ обычной счастливой развязкѣ. Какъ вдругъ...
Въ ясный морозный день вздумалось ему пригласить дѣвушку прокатиться съ нимъ.
Мчаться въ саняхъ бокъ-о-бокъ съ любимымъ существомъ—какая это прелесть! подумалъ онъ. Онъ зналъ, что у него въ карманѣ имѣется около рубля денегъ, и лучшаго употребленія изъ нихъ онъ придумать не могъ.
— Ѣдемъ, ѣдемъ кататься! весело согласилась дѣвушка, и даже въ ладоши захлопала: ей самой пріятно было прокатиться по морозу съ человѣкомъ, который былъ ей такъ милъ. Ѣдемъ... Но послушайте... (она на секунду запнулась)...—можетъ быть, съ вами нѣтъ денегъ... (Тутъ, ему показалось, она бросила взглядъ на его старое пальто — о, какъ онъ весь вдругъ поблѣднѣлъ, какъ съежился, какою ужасною подозрительностью вдругъ наполнилось его сердце!., бѣсенята что-то торопливо зашептали ему въ уши),..— Эго не важно, продолжала весело дѣвушка: у меня много денегъ. Держите вашу руку! расплатитесь съ извощикомъ моими. Да ну-те же, держите!.. И, добродушно смѣясь, она совала ему въ руку свой крошечный кошелекъ. А онъ стоялъ недвижимо, дышалъ тяжело и нервно и былъ блѣденъ какъ мертвецъ.
— Елена Васильевна! началъ онъ, задыхаясь,—что я, по вашему, подлецъ, что-ли?.. Она отскочила, пораженная.
—Я не подлецъ и такъ оскорблять себя не позволю никому... Только потому, что я плохо одѣтъ, что на мнѣ пальто такое—вы и сказали такъ, и приняли меня за нищаго. Выдумаете, мнѣ нужны ваши деньги, вы увѣрены, что я за ними гонюсь, на богатствѣ вашемъ и жениться собираюсь... Ха, ха, ха! Какъ мало вы меня знаете! иначе вы не
оскороляли-бы меня такими предположеньями! — продолжалъ неистовствовать въ немъ бѣсъ.
Она схватила его за руку, какъ-бы стараясь удержать потокъ его безумія, но бѣсъ съ бѣсенятами не унимались.
— Послѣ этого намъ видѣться нельзя, все должно окончиться, все... Знайте, я люблю не деньги ваши, а васъ самихъ, вашу чудную душу, ваше сердце... О, какъ дурно вы поняли меня! О, какъ я люблю васъ!.. Боже! до чего мнѣ горько, до чего больно! За что, за что такъ?! Вѣдь тутъ—все счастье, жизнь вся...
И рыдая, онъ бросился бѣжать... А она стояла и молчала, блѣдная, ошеломленная этимъ неожиданнымъ потокомъ странныхъ словъ...
Цѣлую недѣлю послѣ этого онъ не показывался къ ней, избѣгалъ встрѣчи съ нею, и на ея горячіе призывы—прійти, не отвѣчалъ ни строчки: клыки бѣса грызли его все это время. Когда же наконецъ онъ нѣсколько угомонился, и съ жгучимъ волненіемъ въ душѣ переступилъ порогъ ея жилища — квартира оказалась пуста: жилица уѣхала, отмѣтившись „въ Петербургъ .
Все это надѣлали бѣсенята, сидѣвшіе въ старомъ пальто.
Н. Хл.....