ОТЪ РЕДАКЦІИ.
I.
Исполненіе рисунковъ для нашего альманаха на будущій 1882 годъ вынудило насъ отложить выпускъ его въ свѣтъ до 15 декабря текущаго года; сообразно этому, и рѣшенія имѣющаго войти въ альманахъ ребуса будутъ приниматься до 1 апрѣля 1882 года. II.
При этомъ № разсыпается гг. подписчикамъ обертка къ „Альбому Маралы Іерихонскагоˮ. При № 48 будетъ разосланъ XI-й листъ „Альбомаˮ: ˮОтъ подвала до чердакаˮ; при № 49 ХIІ-й, и послѣдній, листъ: „Дядя Хмѣль“. Обложка къ „Будильникуˮ 1881 года будетъ разослана при № 50-мъ. — Преміи 1882 года (альбертотипія съ картины В. Е. Маковскаго — „Дѣловое утроˮ и альбомъ рисунковъ К. Н. Чичагова — „Нашъ вѣкъˮ) и альманахъ „Будильникаˮ на 1882-й годъ (для приложившихъ къ подписной суммѣ одинъ рубль) будутъ разосланы при № 1 ˮБудильникаˮ 1882 года.
III.
Errata. — На стр. 716-й напечатано: „третье дѣйствіе послѣдней сценыˮ, вмѣсто „послѣдняя сцена третьяго дѣйствіяˮ; на стр. 728: завѣдывать работами въ литотрафiи Л. Н. Уткиной приглашенъ художникъ П. П. Щегловъ — вмѣсто И. И. Клангъ.
Въ этомъ нумерѣ 16 страницъ.
СОДЕРЖАНІЕ: Вечеринки въ домѣ графовъ Шереметевыхъ. Московскаго Фланера. — Сцена и кулисы. Никса и Кикса. — Провинціальныя экскурсіи. Ерша. — Фонарики. Новаго Діогена. — Новости заграничныхъ журналовъ. — Любопытный. Стих. И. Вашкова. — Безупречный человѣкъ. Стих. Его же. — Счастливый бракъ. (Современная баллада въ прозѣ. ) М. Л. — Въ одномъ общедоступномъ заведеніи. (Съ натуры. ) МефистоФИЛЯ. — Современные анекдоты. — Вакаціонная работа Жени Тучкиной. А. Педро. — Блаженство. Стих. Нико-Ники. — Мелочишки. — Почтовый ящикъ. — Рисунки и каррикатуры. — Рекламы и
объявленія.
ВЕЧЕРИНКИ ВЪ ДОМѢ ГРАФОВЪ ШЕРЕМЕТЕВЫХЪ, ... Обычай мой такой:
Подписано — и съ плечъ долой!
Грибоѣдовъ.
Могу сказать, была игра!..
Это я собственно про Сокольники говорю, а кончилась эта Сокольничья игра или нѣтъ, — я не знаю. Ну, вотъ, хоть ты меня въ лобъ стукни, все-таки я не съумѣю разъяснить: кто же тутъ правъ, и кто виноватъ! Теперича, ежели такъ будемъ говорить: какой-нибудь тамъ десятникъ порубки производилъ, — въ этомъ управа не виновата, потому и нашъ братъ за прикащиками на всякій часъ не усмотритъ... Въ городской лавкѣ рублевые горбыли за грошъ отдавались, а вѣтки по денежкѣ за кучу шли, — и это опять не, важно: въ Сокольникахъ не за вѣтками смотрѣть надо, а за тѣмъ, чтобы дѣтямъ да внукамъ паркъ хорошій предоставить! А какъ его предоставишь? Сажать надо. Ну, посадили и все почти пропало! Обидно это, а почему пропало, — мы не знаемъ... Г. С—му изъ-за десяти верстъ смотрѣть за этимъ было далеко, а управѣ некогда было смотрѣть, потому — у нея въ канцеляріи и безъ того бумагъ куча, — ну, и смотрѣли десятники... Вышла изъ этого скверность одна, а попробуй, скажи, кто виноватъ? Не скажешь!.. Вотъ, господинъ С—нъ смѣется, что майскій жукъ только и ѣлъ одинъ городской лѣсъ, а обывательскихъ дачъ не трогалъ, — такъ почему я знаю, трогалъ, онъ ихъ или нѣтъ?.. И такъ, то вотъ все, — говоримъ мы, говоримъ, а доказать не можемъ... Одинъ только чувствительный пунктъ и есть: мы просили управу не рубить Сокольниковъ, покудова мы ей платкомъ не махнемъ, а она ждать не стала и принялась за, работу: лѣсъ затрещалъ, щепки полетѣли! Господинъ Ш—ъ оченно хорошо разсказали, что это, молъ, ошиб
ка, и серчать на это не слѣдуетъ; такъ вѣдь это выходитъ — что въ лобъ, то по лбу! И кассиръ ошибался, когда чужія деньги за свои принималъ; однако никто кассировъ за такія ошибки не хвалилъ!.. Теперь, какъ мы эти самыя сокольничьи дрова заготовляли? Смѣхъ одинъ: мы за распилку платили такія деньги, какихъ и само дерево не стоитъ... Опять скажете, что гроши считаемъ? Да вѣдь изъ этихъ грошей всѣ наши доходы объявляются! Или вотъ еще: управа говоритъ, что она не отдавала сѣнокосовъ на саженцахъ, а въ вѣдомости обозначено: „на 8-й саженной полосѣ сѣнокосъ отданъˮ... Это какъ понимать прикажете?.. Всего и не перечтешь! Дѣло нечистое, но кто именно тутъ ручку приложилъ, — вотъ что интересно бы знать? Толковалъ намъ П. В. О—въ, что надо нашихъ нѣмцевъ сокольничьихъ
пощупать, а гласный С—въ прямо даже пожелалъ свѣдѣнія объ ихъ „дѣятельностиˮ имѣть; ахъ! все это до вторника отложено, до двадцать пятаго числа, — а въ тѣ поры мало ли что случиться можетъ? Вонъ, и юристъ нашъ „рьяныйˮ, Ф. Г. С—въ, заявленіе подалъ, чтобы
всѣхъ, кого слѣдуетъ, къ суду привлечь за нерадѣніе да за небрежность, — а кого именно привлечь надо, — и онъ этого, утромъ проспав
шись, не сообразитъ... Спеціалисты для этого дѣла нужны, а у насъ ихъ нѣтъ! Вонъ хоть бы гласный П—въ... Давно онъ садоводству предался и, на этихъ дняхъ, даже десятокъ сосенъ въ Думу прита
щилъ, а какъ обозвали его „спеціалистомъˮ, сейчасъ же и огорчился! Это, говоритъ, надсмѣшка!.. Что-жь теперича дѣлать? Къ члену г. П—ву обратиться, такъ онъ тебя сейчасъ въ лавку овощную отправитъ, если не дальше да не хуже... И передрались мы въ кровь изъ-за этихъ Сокольниковъ! Шумимъ, кричимъ, а чѣмъ все это кончится, вотъ — какъ Богъ святъ — не знаемъ! Толковали, что управа все хочетъ въ отставку подать; — что-жь мы тогда дѣлать будемъ?! То есть, я вамъ скажу, голова кругомъ идетъ! Иной разъ качнется баллотировка, а ты и не знаешь, — сидѣть или встать? И давитъ-то тебя г. С—ій своими книжками, и снизу-то колетъ горбылями, да
майскій жукъ подкусываетъ... Не дай теперь, Господи, попасть въ коммиссію, которая все это дѣло расхлебать должна!
А тутъ еще эти болѣсти лихія, дифтеритъ, да скарлатина! Разболѣлись мы въ Москвѣ и подъ Москвой, страсть какъ; однако господа врачи полѣзли въ прошлогоднія книжки и отыскали тамъ, что все обстоитъ благополучно: эпидеміи никакой нѣтъ!.. Ахъ, чтобъ васъ совсѣмъ! Да мнѣ съ дѣтьми развѣ легче отъ этого? Дома держать больныхъ опасно, въ больницахъ мѣста нѣтъ, а они утѣшаютъ: „все благополучноˮ!? Наука, этто, я вамъ скажу, великое дѣло, — только ежели она за жизнью не смотритъ и мѣста больнымъ въ больницахъ не готовитъ, — тогда и чортъ съ ней!
Московскій Фланеръ.
Талъ, подъ сѣнію кулисъ,
Младые дни мои неслись!...
Пушкинъ. «Вражья сила». — Проводы А. Г. Рубинштейна. — Новости и новинки.
Слушали „Вражью Силуˮ. Очень, очень недурно, — т. е. не сама „Вражья Силаˮ, въ которой намъ нравится только 2-й актъ, кусокъ 4-го, да небольшой кусочекъ 3-го, а то, какъ оперу разучили и поставили. Все идетъ цѣльно и гладко; разумѣется мы принимаемъ въ разсчетъ, что пишемъ о первомъ представленіи трудной оперы. Проводы масляницы въ декоративномъ отношеніи обставлены отлично, такъ что если успѣхъ акта и былъ слабъ, то виноватъ въ этомъ самый финалъ его, съ парой пьяныхъ мужиковъ, такъ сказать „опускающихъ занавѣсъˮ...
Очень понравилась намъ г-жа Крутикова. Хорошая Груня! Понравилась и Спиридоновна (г-жа, Юневичъ), и Еремка (г. Лавровъ), хорошо загримированные и весьма недурно игравшіе.
Вотъ г. Корсову можно дать совѣтъ: пожертвовать частью реализма въ пользу музыки; хотя, все-таки, г. Корсовъ весьма недурной Петръ; менѣе всего понравился онъ намъ въ 1-мъ актѣ. Плоха одна г-жа Махина, совсѣмъ плоха.
Публикѣ опера понравилась не вся. Въ первомъ актѣ едва ли что, впрочемъ, и можетъ нравиться... Кромѣ музыкальныхъ достоинствъ 2-го акта, въ немъ есть любопытныя вещи. Возьмемъ хоть „помогу-могу-могу“, затесавшееся въ XVII вѣкъ! Этакій шутникъ былъ покойный Сѣровъ! По его выходитъ, что „Куланька“-то „стрѣльненскіе“ цыгане прямо изъ XVII вѣка заполучили...
Еще добрый совѣтъ. Г. Корсовъ напрасно одѣвается такъ богато и пестро, съ такимъ обиліемъ яркихъ цвѣтовъ. Купцы XVII вѣка подобныхъ костюмовъ не носили, и то, что было на г. Корсовѣ, есть костюмъ князя, боярина, — кого угодно, только не купца.
Растеній поднесена была пропасть. Ихъ получили всѣ главные персонажи, и даже г-жа Махина.
Окончился 1-й актъ „Вражьей Силыˮ. Въ курильнѣ Большаго театра сидятъ два купца за бутылкой пива.
— А вѣдь онъ ее шибанетъ!? говоритъ одинъ другому, очевидно насчетъ г. Корсова (Петра) и г-жи Махиной (Даши).
— Ужь это безпремѣнно! соглашается собесѣдникъ.
— Ты слышь-ка! Распатронитъ-то онъ ее въ концѣ, такъ мы посидимъ пакедова здѣсь, а потомъ къ концу пойдемъ, и посмотримъ, какъ онъ ее, сердешную...
Опера, очевидно, коммерсантамъ понравилась.
3-е Симфоническое собраніе!... Просто страшно даже писать о концертѣ, въ которомъ идетъ 9-я симфонія Бетховена, да еще подъ управленіемъ А. Г. Рубинштейна. Нечего и говорить о томъ, насколько усердно Никсъ и Киксъ аплодировали, когда началась, послѣ симфоніи, овація Антону Григорьевичу, — овація, длившаяся чуть не полчаса.
На солистовъ вліяніе дирижера оказалось меньшимъ, чѣмъ на хоръ и оркестръ. Оно, очевидно, не могло заставить г жу Меньшикову
I.
Исполненіе рисунковъ для нашего альманаха на будущій 1882 годъ вынудило насъ отложить выпускъ его въ свѣтъ до 15 декабря текущаго года; сообразно этому, и рѣшенія имѣющаго войти въ альманахъ ребуса будутъ приниматься до 1 апрѣля 1882 года. II.
При этомъ № разсыпается гг. подписчикамъ обертка къ „Альбому Маралы Іерихонскагоˮ. При № 48 будетъ разосланъ XI-й листъ „Альбомаˮ: ˮОтъ подвала до чердакаˮ; при № 49 ХIІ-й, и послѣдній, листъ: „Дядя Хмѣль“. Обложка къ „Будильникуˮ 1881 года будетъ разослана при № 50-мъ. — Преміи 1882 года (альбертотипія съ картины В. Е. Маковскаго — „Дѣловое утроˮ и альбомъ рисунковъ К. Н. Чичагова — „Нашъ вѣкъˮ) и альманахъ „Будильникаˮ на 1882-й годъ (для приложившихъ къ подписной суммѣ одинъ рубль) будутъ разосланы при № 1 ˮБудильникаˮ 1882 года.
III.
Errata. — На стр. 716-й напечатано: „третье дѣйствіе послѣдней сценыˮ, вмѣсто „послѣдняя сцена третьяго дѣйствіяˮ; на стр. 728: завѣдывать работами въ литотрафiи Л. Н. Уткиной приглашенъ художникъ П. П. Щегловъ — вмѣсто И. И. Клангъ.
Въ этомъ нумерѣ 16 страницъ.
СОДЕРЖАНІЕ: Вечеринки въ домѣ графовъ Шереметевыхъ. Московскаго Фланера. — Сцена и кулисы. Никса и Кикса. — Провинціальныя экскурсіи. Ерша. — Фонарики. Новаго Діогена. — Новости заграничныхъ журналовъ. — Любопытный. Стих. И. Вашкова. — Безупречный человѣкъ. Стих. Его же. — Счастливый бракъ. (Современная баллада въ прозѣ. ) М. Л. — Въ одномъ общедоступномъ заведеніи. (Съ натуры. ) МефистоФИЛЯ. — Современные анекдоты. — Вакаціонная работа Жени Тучкиной. А. Педро. — Блаженство. Стих. Нико-Ники. — Мелочишки. — Почтовый ящикъ. — Рисунки и каррикатуры. — Рекламы и
объявленія.
ВЕЧЕРИНКИ ВЪ ДОМѢ ГРАФОВЪ ШЕРЕМЕТЕВЫХЪ, ... Обычай мой такой:
Подписано — и съ плечъ долой!
Грибоѣдовъ.
Могу сказать, была игра!..
Это я собственно про Сокольники говорю, а кончилась эта Сокольничья игра или нѣтъ, — я не знаю. Ну, вотъ, хоть ты меня въ лобъ стукни, все-таки я не съумѣю разъяснить: кто же тутъ правъ, и кто виноватъ! Теперича, ежели такъ будемъ говорить: какой-нибудь тамъ десятникъ порубки производилъ, — въ этомъ управа не виновата, потому и нашъ братъ за прикащиками на всякій часъ не усмотритъ... Въ городской лавкѣ рублевые горбыли за грошъ отдавались, а вѣтки по денежкѣ за кучу шли, — и это опять не, важно: въ Сокольникахъ не за вѣтками смотрѣть надо, а за тѣмъ, чтобы дѣтямъ да внукамъ паркъ хорошій предоставить! А какъ его предоставишь? Сажать надо. Ну, посадили и все почти пропало! Обидно это, а почему пропало, — мы не знаемъ... Г. С—му изъ-за десяти верстъ смотрѣть за этимъ было далеко, а управѣ некогда было смотрѣть, потому — у нея въ канцеляріи и безъ того бумагъ куча, — ну, и смотрѣли десятники... Вышла изъ этого скверность одна, а попробуй, скажи, кто виноватъ? Не скажешь!.. Вотъ, господинъ С—нъ смѣется, что майскій жукъ только и ѣлъ одинъ городской лѣсъ, а обывательскихъ дачъ не трогалъ, — такъ почему я знаю, трогалъ, онъ ихъ или нѣтъ?.. И такъ, то вотъ все, — говоримъ мы, говоримъ, а доказать не можемъ... Одинъ только чувствительный пунктъ и есть: мы просили управу не рубить Сокольниковъ, покудова мы ей платкомъ не махнемъ, а она ждать не стала и принялась за, работу: лѣсъ затрещалъ, щепки полетѣли! Господинъ Ш—ъ оченно хорошо разсказали, что это, молъ, ошиб
ка, и серчать на это не слѣдуетъ; такъ вѣдь это выходитъ — что въ лобъ, то по лбу! И кассиръ ошибался, когда чужія деньги за свои принималъ; однако никто кассировъ за такія ошибки не хвалилъ!.. Теперь, какъ мы эти самыя сокольничьи дрова заготовляли? Смѣхъ одинъ: мы за распилку платили такія деньги, какихъ и само дерево не стоитъ... Опять скажете, что гроши считаемъ? Да вѣдь изъ этихъ грошей всѣ наши доходы объявляются! Или вотъ еще: управа говоритъ, что она не отдавала сѣнокосовъ на саженцахъ, а въ вѣдомости обозначено: „на 8-й саженной полосѣ сѣнокосъ отданъˮ... Это какъ понимать прикажете?.. Всего и не перечтешь! Дѣло нечистое, но кто именно тутъ ручку приложилъ, — вотъ что интересно бы знать? Толковалъ намъ П. В. О—въ, что надо нашихъ нѣмцевъ сокольничьихъ
пощупать, а гласный С—въ прямо даже пожелалъ свѣдѣнія объ ихъ „дѣятельностиˮ имѣть; ахъ! все это до вторника отложено, до двадцать пятаго числа, — а въ тѣ поры мало ли что случиться можетъ? Вонъ, и юристъ нашъ „рьяныйˮ, Ф. Г. С—въ, заявленіе подалъ, чтобы
всѣхъ, кого слѣдуетъ, къ суду привлечь за нерадѣніе да за небрежность, — а кого именно привлечь надо, — и онъ этого, утромъ проспав
шись, не сообразитъ... Спеціалисты для этого дѣла нужны, а у насъ ихъ нѣтъ! Вонъ хоть бы гласный П—въ... Давно онъ садоводству предался и, на этихъ дняхъ, даже десятокъ сосенъ въ Думу прита
щилъ, а какъ обозвали его „спеціалистомъˮ, сейчасъ же и огорчился! Это, говоритъ, надсмѣшка!.. Что-жь теперича дѣлать? Къ члену г. П—ву обратиться, такъ онъ тебя сейчасъ въ лавку овощную отправитъ, если не дальше да не хуже... И передрались мы въ кровь изъ-за этихъ Сокольниковъ! Шумимъ, кричимъ, а чѣмъ все это кончится, вотъ — какъ Богъ святъ — не знаемъ! Толковали, что управа все хочетъ въ отставку подать; — что-жь мы тогда дѣлать будемъ?! То есть, я вамъ скажу, голова кругомъ идетъ! Иной разъ качнется баллотировка, а ты и не знаешь, — сидѣть или встать? И давитъ-то тебя г. С—ій своими книжками, и снизу-то колетъ горбылями, да
майскій жукъ подкусываетъ... Не дай теперь, Господи, попасть въ коммиссію, которая все это дѣло расхлебать должна!
А тутъ еще эти болѣсти лихія, дифтеритъ, да скарлатина! Разболѣлись мы въ Москвѣ и подъ Москвой, страсть какъ; однако господа врачи полѣзли въ прошлогоднія книжки и отыскали тамъ, что все обстоитъ благополучно: эпидеміи никакой нѣтъ!.. Ахъ, чтобъ васъ совсѣмъ! Да мнѣ съ дѣтьми развѣ легче отъ этого? Дома держать больныхъ опасно, въ больницахъ мѣста нѣтъ, а они утѣшаютъ: „все благополучноˮ!? Наука, этто, я вамъ скажу, великое дѣло, — только ежели она за жизнью не смотритъ и мѣста больнымъ въ больницахъ не готовитъ, — тогда и чортъ съ ней!
Московскій Фланеръ.
Талъ, подъ сѣнію кулисъ,
Младые дни мои неслись!...
Пушкинъ. «Вражья сила». — Проводы А. Г. Рубинштейна. — Новости и новинки.
Слушали „Вражью Силуˮ. Очень, очень недурно, — т. е. не сама „Вражья Силаˮ, въ которой намъ нравится только 2-й актъ, кусокъ 4-го, да небольшой кусочекъ 3-го, а то, какъ оперу разучили и поставили. Все идетъ цѣльно и гладко; разумѣется мы принимаемъ въ разсчетъ, что пишемъ о первомъ представленіи трудной оперы. Проводы масляницы въ декоративномъ отношеніи обставлены отлично, такъ что если успѣхъ акта и былъ слабъ, то виноватъ въ этомъ самый финалъ его, съ парой пьяныхъ мужиковъ, такъ сказать „опускающихъ занавѣсъˮ...
Очень понравилась намъ г-жа Крутикова. Хорошая Груня! Понравилась и Спиридоновна (г-жа, Юневичъ), и Еремка (г. Лавровъ), хорошо загримированные и весьма недурно игравшіе.
Вотъ г. Корсову можно дать совѣтъ: пожертвовать частью реализма въ пользу музыки; хотя, все-таки, г. Корсовъ весьма недурной Петръ; менѣе всего понравился онъ намъ въ 1-мъ актѣ. Плоха одна г-жа Махина, совсѣмъ плоха.
Публикѣ опера понравилась не вся. Въ первомъ актѣ едва ли что, впрочемъ, и можетъ нравиться... Кромѣ музыкальныхъ достоинствъ 2-го акта, въ немъ есть любопытныя вещи. Возьмемъ хоть „помогу-могу-могу“, затесавшееся въ XVII вѣкъ! Этакій шутникъ былъ покойный Сѣровъ! По его выходитъ, что „Куланька“-то „стрѣльненскіе“ цыгане прямо изъ XVII вѣка заполучили...
Еще добрый совѣтъ. Г. Корсовъ напрасно одѣвается такъ богато и пестро, съ такимъ обиліемъ яркихъ цвѣтовъ. Купцы XVII вѣка подобныхъ костюмовъ не носили, и то, что было на г. Корсовѣ, есть костюмъ князя, боярина, — кого угодно, только не купца.
Растеній поднесена была пропасть. Ихъ получили всѣ главные персонажи, и даже г-жа Махина.
Окончился 1-й актъ „Вражьей Силыˮ. Въ курильнѣ Большаго театра сидятъ два купца за бутылкой пива.
— А вѣдь онъ ее шибанетъ!? говоритъ одинъ другому, очевидно насчетъ г. Корсова (Петра) и г-жи Махиной (Даши).
— Ужь это безпремѣнно! соглашается собесѣдникъ.
— Ты слышь-ка! Распатронитъ-то онъ ее въ концѣ, такъ мы посидимъ пакедова здѣсь, а потомъ къ концу пойдемъ, и посмотримъ, какъ онъ ее, сердешную...
Опера, очевидно, коммерсантамъ понравилась.
3-е Симфоническое собраніе!... Просто страшно даже писать о концертѣ, въ которомъ идетъ 9-я симфонія Бетховена, да еще подъ управленіемъ А. Г. Рубинштейна. Нечего и говорить о томъ, насколько усердно Никсъ и Киксъ аплодировали, когда началась, послѣ симфоніи, овація Антону Григорьевичу, — овація, длившаяся чуть не полчаса.
На солистовъ вліяніе дирижера оказалось меньшимъ, чѣмъ на хоръ и оркестръ. Оно, очевидно, не могло заставить г жу Меньшикову