ЛУКОМОРЬЕ
№ 3.
30 апрѣля 1914 г.
Завтра будетъ хорошая погода.
Хотя я считался другомъ Олега Кусова, но видалъ его раза два, три въ годъ — самое большее. Для тѣхъ, кто зналъ его неспокойный и опрометчивый характеръ, было нѣсколько удивительно, что событія и перевороты въ его жизни случаются относительно рѣдко. Но я всегда ожидалъ самаго неожиданнаго разсказа, когда показывалось его добродушное, нѣсколько упрямое лицо, напоминавшее бычка. Можно было отлично предполагать, что въ эту голову легко внѣдриться какой угодно мысли, и что эта мысль не только сейчасъ же будетъ доведена до конца, но будетъ тамъ сидѣть и дѣйствовать, даже когда всѣ концы прошли, и уступитъ свое мѣсто только другой, совершенно противоположной. Я даже не знаю, почему у насъ сохранялась такъ долго наша дружба, хотя она и была чисто оповѣстительнаго характера. Ни общихъ интересовъ, ни общихъ дѣлъ, даже совмѣстнаго времяпрепровожденія у насъ не было. Просто, отъ времени до времени мой пріятель являлся и сообщалъ мнѣ, что съ нимъ
случилось то-то и то-то; какъ будто безъ этого сообщенія его поступки не имѣли бы достаточной крѣпости и теряли бы для него значительную часть прелести.
Отрапортовавъ, онъ снова скрывался на неопредѣленное время. Послѣднею новостью Кусова была его женитьба. Дѣло въ томъ, что только въ послѣднее время мои отношенія къ Олегу свелись къ освѣдомленности о главныхъ фактахъ его жизни. Когда мы съ нимъ учились, я его зналъ ближе и могъ вывести заключеніе и о его характерѣ и о возможной при немъ психологіи. Поэтому я нашелъ, что несмотря на неожиданность своихъ поступковъ, Олегъ дѣйствовалъ какъ нельзя болѣе благоразумно, выбравъ въ жены именно Варвару Петровну Шперкъ, которую я зналъ раньше. Недавно овдовѣвшая, она была года на полтора старше моего друга, имѣя при русской широтѣ и смѣлости какую-то не русскую настойчивость, какъ будто полученную отъ перваго мужа. Если-бъ дѣло пошло на то, кто кого переупря
митъ, то было бы еще неизвѣстно, кто одержитъ верхъ; но упорство Варвары Петровны тѣмъ отличалось отъ настойчивости Олега, что оно, повидимому, всегда имѣло разсудочное основаніе. При томъ, она обладала завидною энергіею и, казалось, была рождена вдохновлять на геройскіе подвиги и великія произведенія. Хотѣлось ее представить себѣ въ видѣ рослой валкиріи съ какого-нибудь нѣмецкаго полотна, которая одною рукой поддерживаетъ героевъ въ шлемахъ и звѣриныхъ шкурахъ, а дебелою шуицею указываетъ на вдохновительную даль...
Свадьба была справлена не ординарно. Хотя оба были люди не бѣдные, но бракосочетаніе происходило въ приходской церкви, днемъ, и послѣ него молодые не поѣхали ни въ какую свадебную поѣздку, а просто отправились во вновь обставленную квартиру, гдѣ и былъ приготовленъ завтракъ для немногихъ наиболѣе близкихъ друзей.
Случайно попалъ въ это число и
я. Было зажжено электричество,
Эскизъ.
Н. К. Рерихъ.
№ 3.
30 апрѣля 1914 г.
Завтра будетъ хорошая погода.
Хотя я считался другомъ Олега Кусова, но видалъ его раза два, три въ годъ — самое большее. Для тѣхъ, кто зналъ его неспокойный и опрометчивый характеръ, было нѣсколько удивительно, что событія и перевороты въ его жизни случаются относительно рѣдко. Но я всегда ожидалъ самаго неожиданнаго разсказа, когда показывалось его добродушное, нѣсколько упрямое лицо, напоминавшее бычка. Можно было отлично предполагать, что въ эту голову легко внѣдриться какой угодно мысли, и что эта мысль не только сейчасъ же будетъ доведена до конца, но будетъ тамъ сидѣть и дѣйствовать, даже когда всѣ концы прошли, и уступитъ свое мѣсто только другой, совершенно противоположной. Я даже не знаю, почему у насъ сохранялась такъ долго наша дружба, хотя она и была чисто оповѣстительнаго характера. Ни общихъ интересовъ, ни общихъ дѣлъ, даже совмѣстнаго времяпрепровожденія у насъ не было. Просто, отъ времени до времени мой пріятель являлся и сообщалъ мнѣ, что съ нимъ
случилось то-то и то-то; какъ будто безъ этого сообщенія его поступки не имѣли бы достаточной крѣпости и теряли бы для него значительную часть прелести.
Отрапортовавъ, онъ снова скрывался на неопредѣленное время. Послѣднею новостью Кусова была его женитьба. Дѣло въ томъ, что только въ послѣднее время мои отношенія къ Олегу свелись къ освѣдомленности о главныхъ фактахъ его жизни. Когда мы съ нимъ учились, я его зналъ ближе и могъ вывести заключеніе и о его характерѣ и о возможной при немъ психологіи. Поэтому я нашелъ, что несмотря на неожиданность своихъ поступковъ, Олегъ дѣйствовалъ какъ нельзя болѣе благоразумно, выбравъ въ жены именно Варвару Петровну Шперкъ, которую я зналъ раньше. Недавно овдовѣвшая, она была года на полтора старше моего друга, имѣя при русской широтѣ и смѣлости какую-то не русскую настойчивость, какъ будто полученную отъ перваго мужа. Если-бъ дѣло пошло на то, кто кого переупря
митъ, то было бы еще неизвѣстно, кто одержитъ верхъ; но упорство Варвары Петровны тѣмъ отличалось отъ настойчивости Олега, что оно, повидимому, всегда имѣло разсудочное основаніе. При томъ, она обладала завидною энергіею и, казалось, была рождена вдохновлять на геройскіе подвиги и великія произведенія. Хотѣлось ее представить себѣ въ видѣ рослой валкиріи съ какого-нибудь нѣмецкаго полотна, которая одною рукой поддерживаетъ героевъ въ шлемахъ и звѣриныхъ шкурахъ, а дебелою шуицею указываетъ на вдохновительную даль...
Свадьба была справлена не ординарно. Хотя оба были люди не бѣдные, но бракосочетаніе происходило въ приходской церкви, днемъ, и послѣ него молодые не поѣхали ни въ какую свадебную поѣздку, а просто отправились во вновь обставленную квартиру, гдѣ и былъ приготовленъ завтракъ для немногихъ наиболѣе близкихъ друзей.
Случайно попалъ въ это число и
я. Было зажжено электричество,
Эскизъ.
Н. К. Рерихъ.