Посему, естественно, что первые христиане соткали из отдельных мессианских намеков писания целую „историю Иисуса, — „раба божия 53 гл. Исаии, который у последнего представлен человеком. Такое превращение „пророчества в исторический рассказ особенно настоятельно напрашивалось после того, как возникло убеждение, что спасительная смерть мессии уже совершилась, и что на факте этой смерти основана вся надежда на скорое, вторичное пришествие спасителя.
Если, представлявшийся своим поклонникам человеком, Иисус был действительно обещанный пророками Христос, то, ведь, этим доказывалась истинность пророческих вещаний, а Иисус оказывался мессией 1). А если действительно осуществилось все то, что пророки благовествовали о жизни и смерти христа, то разве не должны были осуществиться вскоре также и те их вещания, кои относились к будущему?
„Ибо, — говорит Юстин, — если все события, которые уже совершились, были еще в прошлом предсказаны пророками, мы обязаны верить, что непременно осуществится и то, что еще было предвозвещено ими. Все прошлые события, о неизбежности которых люди знали только через пророков, действительно, свершились. Так же случится и с остальными событиями; об них никто еще ничего не знает, в них даже не верят, и, тем не менее, они совершатся.
Пророки предсказывали двукратное пришествие христа: одно, уже имевшее место, когда христос явился в образе презираемого и страждующего человека; другое, еще предстоящее, долженствующее произойти так, как предсказали пророки, т. е. он сойдет с неба в небесной славе своей и в сопровождении ангельской рати. Тогда-то он воскресит тела всех, живших на земле, людей, праведным дарует жизнь вечную, а грешников осудить на геенну огненную, где они вместе с демонами подвергнутся вечным мучениям 2).
Действительно, чем крепче становилось убеждение в том, что мнимо-исторические факты из жизни Иисуса являются ничем иным, как осуществившимися предсказаниями ветхого завета, тем увереннее последователи Иисуса могли ожидать осуществления также и остальных предсказаний, а в первую голову: наступления царства божьего, освобождения и торжества израильского народа. История Иисуса в прошлом являлась доводом в пользу истинности тех пророческих обетовании, кои касались будущего.
И чем больше у последователей Иисуса росла уверенность, что именно жизнь Иисуса разумели предсказания ветхого завета, тем пламеннее становилась их, связанная с Иисусом, вера в спасение.
Если фарисеи в своей надежде на бессмертие опирались на текст торы, если они именно в ней искали доводов за то, что небесная награда ожидает человека только за праведную и совершенно безпорочную жизнь, то и гностические или апокалиптические мессианцы, в защиту своего нового учения о спасении, могли теперь тоже ссылаться на „писание . И в то время, как радикальное крыло мессианцев отбрасывало вместе с иудейским законом и весь ветхий завет, консервативные элементы из числа поклонников Иисуса могли оставаться верными иудейской основе своей религии, не рискуя встретить в писании стеснительные путы для своего благочестия. Больше того, исторический характер их учения о спасении, каковой
1) Ириней, IV, 34, 2.; Ориген — „Против Цельса“, VII, 2, 7. 2) Юстин — „I апология , 52.
Если, представлявшийся своим поклонникам человеком, Иисус был действительно обещанный пророками Христос, то, ведь, этим доказывалась истинность пророческих вещаний, а Иисус оказывался мессией 1). А если действительно осуществилось все то, что пророки благовествовали о жизни и смерти христа, то разве не должны были осуществиться вскоре также и те их вещания, кои относились к будущему?
„Ибо, — говорит Юстин, — если все события, которые уже совершились, были еще в прошлом предсказаны пророками, мы обязаны верить, что непременно осуществится и то, что еще было предвозвещено ими. Все прошлые события, о неизбежности которых люди знали только через пророков, действительно, свершились. Так же случится и с остальными событиями; об них никто еще ничего не знает, в них даже не верят, и, тем не менее, они совершатся.
Пророки предсказывали двукратное пришествие христа: одно, уже имевшее место, когда христос явился в образе презираемого и страждующего человека; другое, еще предстоящее, долженствующее произойти так, как предсказали пророки, т. е. он сойдет с неба в небесной славе своей и в сопровождении ангельской рати. Тогда-то он воскресит тела всех, живших на земле, людей, праведным дарует жизнь вечную, а грешников осудить на геенну огненную, где они вместе с демонами подвергнутся вечным мучениям 2).
Действительно, чем крепче становилось убеждение в том, что мнимо-исторические факты из жизни Иисуса являются ничем иным, как осуществившимися предсказаниями ветхого завета, тем увереннее последователи Иисуса могли ожидать осуществления также и остальных предсказаний, а в первую голову: наступления царства божьего, освобождения и торжества израильского народа. История Иисуса в прошлом являлась доводом в пользу истинности тех пророческих обетовании, кои касались будущего.
И чем больше у последователей Иисуса росла уверенность, что именно жизнь Иисуса разумели предсказания ветхого завета, тем пламеннее становилась их, связанная с Иисусом, вера в спасение.
Если фарисеи в своей надежде на бессмертие опирались на текст торы, если они именно в ней искали доводов за то, что небесная награда ожидает человека только за праведную и совершенно безпорочную жизнь, то и гностические или апокалиптические мессианцы, в защиту своего нового учения о спасении, могли теперь тоже ссылаться на „писание . И в то время, как радикальное крыло мессианцев отбрасывало вместе с иудейским законом и весь ветхий завет, консервативные элементы из числа поклонников Иисуса могли оставаться верными иудейской основе своей религии, не рискуя встретить в писании стеснительные путы для своего благочестия. Больше того, исторический характер их учения о спасении, каковой
1) Ириней, IV, 34, 2.; Ориген — „Против Цельса“, VII, 2, 7. 2) Юстин — „I апология , 52.