престарзлый Сганарель является искателемъ руки
мололой женщины и отъ кого можеть только отби-
раеть мнЪня и совфты на счотъ этого искатель-
ства своего. НезатЪйливая и маленькая интрига
комеди скромно пом\щается только на самомъ
конц$’ шэсы, весь интересъь которой заключается
въ немногихъ, но сильныхъ комическихь положе-
няхъ и смфшныхъ переговорахъ и р$чахъ дЪйет-
вующихъ лицъ. Мноме, просм Рявшиеь почти во все
время представленя комедш, по окончани ея, какъ
и слЪдовало ожидать, стали говорить, что имъ по-
казываютъ ужасныя несодЪянности, что полоумные
ФИЛОСОФЫ могутъ кричать, метаться и неистовст-
вовать въ домз умалишенныхь, а не на городскихъ
площадяхъ, что во всякомъ город должна же найдтись
облеченная властью рука, которая могла бы унять
уличныя драки и пр. въ томъ же родЪ.Суровые зна-
токи и судьи эти, такъ усердетвующе о правдЪ дЪй-
ствительности, не подозр%ваютъ сущеетвован!я дру-
гой правды: правды художественной, внз удовлетво-
реня которой не можеть быть художественнаго про-
изведен1я. Правду перваго рода со всфмъ, что бываеть
и можеть быть въ ней, преслЪдустъ сама жизнь; правду
втораго рода со всЪмъ, что должно бъипь въ ней; въ ея
предвлахъ, преслфдуеть искусство. ДЪйстве одной
аристофановской комеди не только совершается въ
городЪ, неправдоподобномъ ‘для иныхъ только по
тому, что въ немъ не замфчается признака поли-
цейской власти, но въ город®, выстроенномъ на
воздух, и это обетоятельство не мшаеть же од-
нако этойаристофановской комеди (тиц) быть
истинно художественнымь произведенемъ и доста-
влять истинное наслаждене тЪмъ, которые хотять и
могутъ получить его. Не одной только житейской прав-
дой бываетъ живъ человфкъ. Юсли крошечная песчин-
ка, имъющая для простаго челов ческаго глаза видъ
точки, подъ лупою микроскопа обращается вЪ ка-
мень, то не въ правЪ ли мы сказать, что Форма
точки есть только кажущаяся нашему несовершен-
ному глазу Форма песчинки, а что настоящая Форма
ея есть Форма обыкновеннаго камня? Точно также,
если Сганарель, Чанкрасъ, Марфур!1усъ и кажутся
намъ люцьми не совефмь обыкчовенныхъ разм ровъ
и пошиба, то это только потому, что мы и на нихъ
смотримъ сквозь своего рода’ микроскопическую
лупу; но при этомъ намъ такъ и кажется, что лю-
бой дурачествующий старикъ, возведенный до типа,
дастъ въ результатЪ непремфнно Оганареля; а воз-
 веденный до типа же любой педантъ ученый ока-
жется Панкрасомъ или Mapoypiycoms.—Pasnirpana
 комедя была довольно удачно. Г. СадовеюйЙ быль
 очень комиченъ, особенно въ еценахъ съ Филосо-
 Фами, когда онъ, не измфняя своей серьезности,
предавался то отчаян!о и досадЪ, въ сцен» съ Пан-
красомъ, то забавному недоумн!ю и ‘даже досадз,
въ сцен съ Марфхур!усомъ; нЪеколько большей’го-
 рячности можно было бы пожелать ему для ецены съ
Алкидомъ тфмъ болфе, что эта сцена такъ сильно
‘дфйствуеть на р»шимость Сганареля. Г. ЕрмоловЪ
быль ‘очень забавенъ въ роли неистовствующаго и
 яраго философа, а г. Отепановъ — въ роли нестер-
‚  пимо разсудительнаго хилософа. Г. Колосовъ съумЪлЪ
передать то забавное хладнокроще. и спокойств!е, съ

 
	которыхъ многое множество заготовлено воздБлыва-
телями русской драматической литературы. Г. Эрлан-
геръ рфшилея лучше составить такъ называемый
сборный спектакль, т. е. дать нфеколько небольших
Шэсъ и отрывковъ.

Желая отозваться на патр1отическое чувство, ко-
торое съ прежнею силою одушевляеть русскую
публику, онъ началъь свой спектакль сочиненнымъ
имъ маршемъ съ гимномъ, который, по требованию
публики, былъ повторенъ два раза и который какъ
бы служиль увертюрой для сыграннаго затвмъ пята-,
го дЬйствя изъ трагеди Кукольника Рука Всевьии-,
нязо отечество спасла. Въ этомъ небольшомъ. отрыв-\
Kb, опять таки во внимане къ тому соотношению, ко-  
торое имфетъ онъ къ патр!отическому настроен!ю на-,
шего общества, приняли участ!е между другими гг.  
Самаринъ, Степановъ, Садовскй, Шумскй, Дмитрев-
сй, Петровъ, Вильде. Громкое ура, раздавшееся,  
по ходу псы, на сцен, было встрЪчено еще болфе 
громкимъ ура въ зрительной зал, а по окончан 
шэсы, оркестръ, по требованшо публики, два pasa
сыгралъ народный гимнъ, покрываемый оба раза
громкими криками и апплодисментами. Зат$мъ шла
одноактная комед1я Мольера «№е шамасе forcé>, на-
званная въ перевод» покойнаго’ Ленскаго: Хоть трес-
ни, а женись. Переиначенное и обращенное въ по-
словицу названме шэсы и вольные стихи перевода,
BMBCTO прозы оригинала, легко могутъ навести на
мысль, что этотъ переводъ скорЪе передЪлка молье-
ровской комедш; но читавшему эту комедию въ под-
линник% стоить только прослушать одну первую
сцену; чтобы вполн% убфдиться, что переводъ Лен-
скаго есть необыкновенно точный, вфрный и искус-
ный перевод»; переводчикъ ‘не позволилъ себЪ от-
ступлен! отъ оригинала даже въ мелочахъ, даже
при ечеть льтъ Оганареля. Единственное изм нене,
которое позволилъ себЪ онъ, заключается въ томъ,
что онъ ‘опустилъ послфднюю заключительную сце-
ну комедш, состоящую изъ двухъ маленьких и
совершенно незначительныхь репликъ’Алькантора
и Алкида ‘и заставляющую безъ нужды выйдти на
сцену jlopumeny; BMbcTO этого онъ оставилъ въ
концЪ слова Сганареля, въ которыхъ онъ выражаеть
вынужденное у него насильно рёшенше жениться на
Доримень и которыя гораздо болфе приличны и
эфФектны въ конц комедш; эти-то слова’ Ленск и
перевель пословицею, поставленною въ ‘заголовкЪ
комеди: Отихъ же Ленскаго такъ хорошъ и силенъ,
что никто, конечно, не удивится желанио перевод-
чика отступить отъ Формы оригинала и не пожа-
лъеть объ этомъ отступлени, а еще меньше поста=
вить его въ ‘вину переводчику. Ему можно едфлать
разв только‘одинъ упрекъ за то, что онъ заста-
вилъ въ переводной французской uisck пфть цыга-
нокъ ‘не какую нибудь нащюональную цыганскую
пвсню, а простой романсъ русскаго издфлЁя, сильно
забитый и опошливнийся (Я цьшанка молодая). —
Одноактная мольеровская комед@ка, шедшая въ бе-
неФхисъ г. Эрлангера, есть’ скорЪе милая, забавная
шалость. Главвымъ дЪйствующимъ лицамъ ея являт-
ся герой столькихъ другихъ мольеровскихъ комедий,
Сганарель, на котораго такъ неистощимъ его авторъ
и колорый такъ залюбленъ ‘имъ. Въ этой комеди

ЕЯ,