приложеніикъ «Revue des Revues», посвященномъ выставкѣ, и мы приведемъ изъ нихъ кое-что въ извлеченіи.
Извѣстный экономистъ Леруа Больё высказывается, какъ убѣжденный противникъ всемірныхъ выставокъ. По его словамъ, онѣ но са
мымъ своимъ неимовѣрно ростущимъ размѣрамъ становятся все болѣе и болѣе невозможными и безполезными; онѣ превращаются въ какіе-то базары, на которыхъ посѣтитель ищетъ только развлеченія. Далѣе Больё указываетъ на громадную затрату силъ, сопряженную съ устройствомъ этихъ базаровъ-чудовищъ, силъ, безвозвратно пропадающихъ даромъ. Послѣ нынѣшней, напримѣръ, выставки останутся, въ видѣ воспомина
нія, только два дворца Елисейскихъ Полей да мостъ Александра III. Во что же они обойдутся? И сверхъ того, если еще мостъ и будетъ выстроенъ какъ слѣдуетъ, то оба дворца едва ли будутъ хорошими и прочными
зданіями, потому что строились они спѣшно, почти виопыхахъ. Въ заключеніе Леруа Больё выражаетъ откровенное пожеланіе, чтобы нынѣшняя выставка была послѣдпею всемірною выставкою.
Эмиль Бержера мечтаетъ о великомъ общественно-политическомъ значеніи всемірныхъ выставокъ: онѣ сближаютъ народы, несутъ по все
му свѣту идеи мира и прогресса и подвигаютъ народъ къ тому золотому вѣку, когда всѣ цивилизованные народы образуютъ одну обширную политическую семью—«Соединенные штаты Европы». Друзьями и сторон
никами выетавокъ оказались также Функъ-Брентано и Жюль Кларети.
Ардуэнъ противъ всемірныхъ выетавокъ и вообще международныхъ, но за національныя. Въ нынѣшнюю выставку онъ еще вѣритъ и считаетъ ее полезною: она должна показать иностранцамъ, что «Франція стоитъ больше, чѣмъ о ней думаютъ». Но, «какъ парижанинъ», онъ ненавидитъ выставки, потому что дороговизна и сутолока наѣзжаго люда дѣлаютъ жизнь въ городѣ на долгое время невыносимой.
Членъ французской академіи Левассёръ самъ не принадлежитъ къ сторонникамъ выетавокъ, но полагаетъ, что Франція привыкла къ нимъ и не отстанетъ отъ нихъ. Едва закроется эта выставка, какъ уже начнутъ обдумывать слѣдующую. «Въ 1878 г.,—говоритъ онъ,—Франціи надо было показать своею выставкою, что она вовсе не погибла отъ удара, нанесеннаго ей нѣмцами. Это была хорошая причина, основательная. Выставка 1889 года имѣла уже болѣе слабый резонъ для сво
его устройства—столѣтіе революціи І789 г., и больше ничего. Вачѣмъ устраивается нынѣшняя выставка: просто ради календарнаго числа, ради наступленія новаго столѣтія?».
Экономистъ Молинари разематриваетъ выставку какъ предпріятіе, съ точки зрѣнія прибылей и убытковъ. На устройство выетавокъ экспо
ненты охотно тратятъ деньги по тому же самому побужденію, по какому расходуются вообще на рекламу; онъ считаетъ, что этотъ расходъ у
него окупится. Какъ предпріятіе коммерческаго типа, выставка должна привлекать массу публики; но эта масса не пойдетъ на выставку въ ея, такъ сказать, сухомъ видѣ; публику надо чѣмъ-нибудь привлечь; поэтому и выходитъ такъ, что всемірная выставка непременно въ концѣ концовъ обращается въ грандіозную и блестящую ярмарку. Вы
ставка 1900 года будетъ стоить Франціи не менѣе 50 милліоновъ франковъ. Но Парижъ, а отчасти и провинція вернутъ эти деньги съ боль
Извѣстный экономистъ Леруа Больё высказывается, какъ убѣжденный противникъ всемірныхъ выставокъ. По его словамъ, онѣ но са
мымъ своимъ неимовѣрно ростущимъ размѣрамъ становятся все болѣе и болѣе невозможными и безполезными; онѣ превращаются въ какіе-то базары, на которыхъ посѣтитель ищетъ только развлеченія. Далѣе Больё указываетъ на громадную затрату силъ, сопряженную съ устройствомъ этихъ базаровъ-чудовищъ, силъ, безвозвратно пропадающихъ даромъ. Послѣ нынѣшней, напримѣръ, выставки останутся, въ видѣ воспомина
нія, только два дворца Елисейскихъ Полей да мостъ Александра III. Во что же они обойдутся? И сверхъ того, если еще мостъ и будетъ выстроенъ какъ слѣдуетъ, то оба дворца едва ли будутъ хорошими и прочными
зданіями, потому что строились они спѣшно, почти виопыхахъ. Въ заключеніе Леруа Больё выражаетъ откровенное пожеланіе, чтобы нынѣшняя выставка была послѣдпею всемірною выставкою.
Эмиль Бержера мечтаетъ о великомъ общественно-политическомъ значеніи всемірныхъ выставокъ: онѣ сближаютъ народы, несутъ по все
му свѣту идеи мира и прогресса и подвигаютъ народъ къ тому золотому вѣку, когда всѣ цивилизованные народы образуютъ одну обширную политическую семью—«Соединенные штаты Европы». Друзьями и сторон
никами выетавокъ оказались также Функъ-Брентано и Жюль Кларети.
Ардуэнъ противъ всемірныхъ выетавокъ и вообще международныхъ, но за національныя. Въ нынѣшнюю выставку онъ еще вѣритъ и считаетъ ее полезною: она должна показать иностранцамъ, что «Франція стоитъ больше, чѣмъ о ней думаютъ». Но, «какъ парижанинъ», онъ ненавидитъ выставки, потому что дороговизна и сутолока наѣзжаго люда дѣлаютъ жизнь въ городѣ на долгое время невыносимой.
Членъ французской академіи Левассёръ самъ не принадлежитъ къ сторонникамъ выетавокъ, но полагаетъ, что Франція привыкла къ нимъ и не отстанетъ отъ нихъ. Едва закроется эта выставка, какъ уже начнутъ обдумывать слѣдующую. «Въ 1878 г.,—говоритъ онъ,—Франціи надо было показать своею выставкою, что она вовсе не погибла отъ удара, нанесеннаго ей нѣмцами. Это была хорошая причина, основательная. Выставка 1889 года имѣла уже болѣе слабый резонъ для сво
его устройства—столѣтіе революціи І789 г., и больше ничего. Вачѣмъ устраивается нынѣшняя выставка: просто ради календарнаго числа, ради наступленія новаго столѣтія?».
Экономистъ Молинари разематриваетъ выставку какъ предпріятіе, съ точки зрѣнія прибылей и убытковъ. На устройство выетавокъ экспо
ненты охотно тратятъ деньги по тому же самому побужденію, по какому расходуются вообще на рекламу; онъ считаетъ, что этотъ расходъ у
него окупится. Какъ предпріятіе коммерческаго типа, выставка должна привлекать массу публики; но эта масса не пойдетъ на выставку въ ея, такъ сказать, сухомъ видѣ; публику надо чѣмъ-нибудь привлечь; поэтому и выходитъ такъ, что всемірная выставка непременно въ концѣ концовъ обращается въ грандіозную и блестящую ярмарку. Вы
ставка 1900 года будетъ стоить Франціи не менѣе 50 милліоновъ франковъ. Но Парижъ, а отчасти и провинція вернутъ эти деньги съ боль