А. Я. ГОЛОВИНЪ Сергѣй Маковскій
і
АЛЕКСАНДРЪ Яковлевичъ Головинъ давно уже пользуется вполнѣ заслуженной славой блестящаго театральнаго декоратора. Велико
лѣпіемъ его постановокъ на Императорскихъ сценахъ мы всѢ привыкли любоваться каждый годъ, удивляясь красочному дару, фантазіи и вкусу мастера, хотя и сѣтуемъ на него порою за то ,декораціонное излишество‘, которое завладѣло съ нѣкоторыхъ
въ своей професіи — одинъ изъ главныхъ виновниковъ этого ,излишества‘?.. Но судить о талантѣ Головина только по декораціямъ было бы вдвойнѣ несправедливо. Во-первыхъ, декорація — результатъ сотрудничества многихъ лицъ и взаимодѣйствія многихъ условій, и потому — то, что мы видимъ на сценѣ, при свѣтѣ рампы, далеко не всегда соотвѣтствуетъ точно замыслу художника (само по себѣ увели
ченіе первоначальнаго эскиза до масштаба сцены приводитъ часто къ большимъ неожиданностямъ). Во-вторыхъ, Головинъ не только декораторъ; онъ еще авторъ отличныхъ пейзажей, natures mortes, ,испанокъ‘ и портретовъ, и эти работы, кстати сказать, публикѣ очень плохо извѣстныя, для оцѣнки его дарованія не менѣе важны, чѣмъ декораціи. Я скажу даже больше: самое цѣнное въ Головинѣ вовсе не его постановки, какъ бы ослѣпительны ни были нѣкоторыя изъ нихъ, а именно— Эти малоизвѣстные пейзажи и портреты и тѢ небольшія картины-эскизы къ поста
раціонныхъ достиженій Головина; я лишь высказываю сомнѣніе въ томъ, что театръ, театральная дѣятельность, является его главнымъ призваніемъ, и на это у меня серьезные доводы.
МнѢ представляется, что Головинъ, несмотря на свое большое дарованіе декоратора, не ,театральный человѣкъ‘... Театръ для него не храмъ, не ,мѣсто свято‘ драматическаго или опернаго дѣйствія, а только гигантская мастерская, дающая ему возможность импровизовать красочныя симфоніи, чарующія сочетаніями блеклыхъ или задорно-яркихъ тоновъ, изысканностью техники, богатствомъ колоритныхъ подробностей. ,Постановка‘ для него лишь поводъ создать свою живо
писную сказку; само произведеніе — канва для красиваго узора. Отсюда— недостатки общаго декораціоннаго замысла. Вѣдь театральная живопись, какъ ни
і
АЛЕКСАНДРЪ Яковлевичъ Головинъ давно уже пользуется вполнѣ заслуженной славой блестящаго театральнаго декоратора. Велико
лѣпіемъ его постановокъ на Императорскихъ сценахъ мы всѢ привыкли любоваться каждый годъ, удивляясь красочному дару, фантазіи и вкусу мастера, хотя и сѣтуемъ на него порою за то ,декораціонное излишество‘, которое завладѣло съ нѣкоторыхъ
поръ театромъ — въ ущербъ Театру: не онъ ли — ревнивый талантъ
въ своей професіи — одинъ изъ главныхъ виновниковъ этого ,излишества‘?.. Но судить о талантѣ Головина только по декораціямъ было бы вдвойнѣ несправедливо. Во-первыхъ, декорація — результатъ сотрудничества многихъ лицъ и взаимодѣйствія многихъ условій, и потому — то, что мы видимъ на сценѣ, при свѣтѣ рампы, далеко не всегда соотвѣтствуетъ точно замыслу художника (само по себѣ увели
ченіе первоначальнаго эскиза до масштаба сцены приводитъ часто къ большимъ неожиданностямъ). Во-вторыхъ, Головинъ не только декораторъ; онъ еще авторъ отличныхъ пейзажей, natures mortes, ,испанокъ‘ и портретовъ, и эти работы, кстати сказать, публикѣ очень плохо извѣстныя, для оцѣнки его дарованія не менѣе важны, чѣмъ декораціи. Я скажу даже больше: самое цѣнное въ Головинѣ вовсе не его постановки, какъ бы ослѣпительны ни были нѣкоторыя изъ нихъ, а именно— Эти малоизвѣстные пейзажи и портреты и тѢ небольшія картины-эскизы къ поста
новкамъ, которыя можно разсматривать совсѣмъ независимо отъ театра... Говоря такъ, я, конечно, далекъ отъ мысли умалить художественную значительность деко
раціонныхъ достиженій Головина; я лишь высказываю сомнѣніе въ томъ, что театръ, театральная дѣятельность, является его главнымъ призваніемъ, и на это у меня серьезные доводы.
МнѢ представляется, что Головинъ, несмотря на свое большое дарованіе декоратора, не ,театральный человѣкъ‘... Театръ для него не храмъ, не ,мѣсто свято‘ драматическаго или опернаго дѣйствія, а только гигантская мастерская, дающая ему возможность импровизовать красочныя симфоніи, чарующія сочетаніями блеклыхъ или задорно-яркихъ тоновъ, изысканностью техники, богатствомъ колоритныхъ подробностей. ,Постановка‘ для него лишь поводъ создать свою живо
писную сказку; само произведеніе — канва для красиваго узора. Отсюда— недостатки общаго декораціоннаго замысла. Вѣдь театральная живопись, какъ ни