скаго, прерываемыя только мертвыми озерами и невысокими сопками, дающими пейзажу сходство съ Флегрейскими полями. Огонь и вода, вулканы и море исто
чили ея рельефы, стерли ея плоскогорья и обнажили мощные и изломанные костяки ея хребтовъ.
Здѣсь вся почва осѣменена остатками прошлыхъ народовъ: каменщикъ, роющій фундаментъ для дома, находитъ другіе фундаменты и черепки глиняныхъ амфоръ; копающій колодецъ натыкается на древніе могильники; въ стѣнахъ домовъ и между плитъ, которыми замощены дворы, можно замѣтить камни, хранящіе знаки орнаментовъ и нѣсколько буквъ оборванной надписи; перекапывая виноградникъ, ,земледѣлецъ находитъ въ землѣ стертую монету, выявляющую ликъ императора‘.
Камни и развалины этой страны безымянны. Какъ для грековъ, такъ и для болѣе позднихъ народовъ, выдвигавшихъ сюда передовые посты своихъ колоній, Ким
мерія всегда оставалась предѣломъ вѢдомыхъ странъ. Связанная съ историческими судьбами Средиземнаго моря, она была лишь захолустьемъ Исторіи. Народы, насе
лявшіе ее, смѣняли одинъ другой, не успѣвая ни закрѣпить своихъ именъ, ни запомнить старыхъ.
К. Ф. Богаевскій родился въ Ѳеодосіи.
Та складка земли, въ которой она расположена, была мѣстомъ человѣческаго жилья съ доисторической древности. Холмы, ее окружающіе, много разъ одѣвались садами и виноградниками и вновь прикрывались на цѣлыя столѣтія саваномъ праха. Они какъ бы стерты ступнями народовъ, ихъ попиравшихъ, плоть ихъ изъѣдена щелочью человѣческихъ культуръ, они обожжены войнами и смертельно утомлены напряженностью изжитыхъ вѣковъ.
Въ годы дѣтства Богаевскаго Ѳеодосія была похожа на приморскій городокъ южной Италіи. Развалины Генуэзскихъ башенъ напоминали объ ея историческомъ поза
вчера. Море соединило ее со средиземнымъ міромъ, а бездорожье южныхъ степей
отдѣляло отъ Россіи. Она не успѣла еще прикрыть свою доисторическую древность приличнымъ безвкусіемъ русской провинціи.
Богаевскій выросъ въ итальянско-нѣмецкой семьѣ генуэзскаго происхожденія, связь которой со старой метрополіей была еще такъ велика, что молодыхъ людей еще посылали заканчивать образованіе въ Геную.
Первыя сильныя впечатлѣнія природы онъ получилъ на Керченскомъ полуостровѣ. Это — страна холмистыхъ равнинъ, соленыхъ озеръ и низкихъ кольцеобразныхъ сопокъ. Уныніе хлѣбныхъ полей смѣняется уныніемъ солончаковъ, темное золото пшеницы — снѣжною солью высохшихъ озеръ. Изъ подъ рѣдкихъ колосьевъ и буйныхъ репеевъ сквозитъ сѣдое тѣло земли, глубоко растрескавшееся отъ зноя. Полдни гудятъ роями мухъ и глухимъ жужжаніемъ молотилокъ. Берега Чернаго и Азовскаго морей разбѣгаются широкими лукоморьями, пески которыхъ желты, какъ спѣлая пшеница.
чили ея рельефы, стерли ея плоскогорья и обнажили мощные и изломанные костяки ея хребтовъ.
Здѣсь вся почва осѣменена остатками прошлыхъ народовъ: каменщикъ, роющій фундаментъ для дома, находитъ другіе фундаменты и черепки глиняныхъ амфоръ; копающій колодецъ натыкается на древніе могильники; въ стѣнахъ домовъ и между плитъ, которыми замощены дворы, можно замѣтить камни, хранящіе знаки орнаментовъ и нѣсколько буквъ оборванной надписи; перекапывая виноградникъ, ,земледѣлецъ находитъ въ землѣ стертую монету, выявляющую ликъ императора‘.
Камни и развалины этой страны безымянны. Какъ для грековъ, такъ и для болѣе позднихъ народовъ, выдвигавшихъ сюда передовые посты своихъ колоній, Ким
мерія всегда оставалась предѣломъ вѢдомыхъ странъ. Связанная съ историческими судьбами Средиземнаго моря, она была лишь захолустьемъ Исторіи. Народы, насе
лявшіе ее, смѣняли одинъ другой, не успѣвая ни закрѣпить своихъ именъ, ни запомнить старыхъ.
К. Ф. Богаевскій родился въ Ѳеодосіи.
Та складка земли, въ которой она расположена, была мѣстомъ человѣческаго жилья съ доисторической древности. Холмы, ее окружающіе, много разъ одѣвались садами и виноградниками и вновь прикрывались на цѣлыя столѣтія саваномъ праха. Они какъ бы стерты ступнями народовъ, ихъ попиравшихъ, плоть ихъ изъѣдена щелочью человѣческихъ культуръ, они обожжены войнами и смертельно утомлены напряженностью изжитыхъ вѣковъ.
Въ годы дѣтства Богаевскаго Ѳеодосія была похожа на приморскій городокъ южной Италіи. Развалины Генуэзскихъ башенъ напоминали объ ея историческомъ поза
вчера. Море соединило ее со средиземнымъ міромъ, а бездорожье южныхъ степей
отдѣляло отъ Россіи. Она не успѣла еще прикрыть свою доисторическую древность приличнымъ безвкусіемъ русской провинціи.
Богаевскій выросъ въ итальянско-нѣмецкой семьѣ генуэзскаго происхожденія, связь которой со старой метрополіей была еще такъ велика, что молодыхъ людей еще посылали заканчивать образованіе въ Геную.
Первыя сильныя впечатлѣнія природы онъ получилъ на Керченскомъ полуостровѣ. Это — страна холмистыхъ равнинъ, соленыхъ озеръ и низкихъ кольцеобразныхъ сопокъ. Уныніе хлѣбныхъ полей смѣняется уныніемъ солончаковъ, темное золото пшеницы — снѣжною солью высохшихъ озеръ. Изъ подъ рѣдкихъ колосьевъ и буйныхъ репеевъ сквозитъ сѣдое тѣло земли, глубоко растрескавшееся отъ зноя. Полдни гудятъ роями мухъ и глухимъ жужжаніемъ молотилокъ. Берега Чернаго и Азовскаго морей разбѣгаются широкими лукоморьями, пески которыхъ желты, какъ спѣлая пшеница.