ПЕЙЗАЖЪ ВО ФРАНЦУЗСКОЙ ЖИВОПИСИ Я. ТугендхольдъIКАЖДЫЙ художникъ, каждое художническое поколѣніе по своему запечатлѣваютъ образы зримаго міра. Но объективный ликъ при­роды преображается въ вѣкахъ неизмѣримо медленнѣе, чѣмъ лицо человѣка на портретѣ, и поэтому каждое поколѣніе воспри­нимаетъ природу сквозь призму не только своего отдѣльнаго, но и всего накопленнаго искусствомъ опыта. Несмотря на кажущуюся непосредственность, пейзажу, какъ и всякому художественному жанру, свойственна закономѣрность и традиція. Вотъ почему, для того чтобы по­нять ту большую и многообразную роль, которую возсозданіе природы играетъ въ современномъ французскомъ художествѣ, необходимо — насколько это позволяютъ грани журнальной статьи—окинуть взоромъ историческія судьбы пейзажа.Исторія пейзажа есть, въ сущности, исторія развитія чувства природы, исторія художническаго міровоспріятія, а послѣднее опредѣляется двумя факторами. Во- первыхъ — общимъ религіозно-философскимъ отношеніемъ къ міру. Только вос­точный пантеизмъ могъ выростить роскошныя цвѣтенія флоры въ индѣйской и китайской живописи, въ персидскихъ миніатюрахъ и японскихъ какемоно. Наобо­ротъ, именно античный антропоморфизмъ лишилъ греко-римское искусство живого чувства природы: у грековъ и римлянъ пейзажъ имѣлъ лишь аксессуарное зна­ченіе, какъ рамка для миѳологической сцены или декоративный орнаментъ въ стѣно­писи. Средневѣковое искусство являетъ то же преобладаніе человѣка надъ при­родой, какъ бы символизируемое той непропорціональной миніатюрностью пейзажа сравнительно съ фигурами людей, которая такъ впечатляетъ и трогаетъ насъ въ готическихъ манускриптахъ и фрескахъ Джотто. Въ основѣ этого первенства чело­вѣка надъ природой скрывалась уже не гордыня эллинскаго антропоцентризма, а христіанское непріятіе міра, какъ грѣховной стихіи. Средневѣковый художникъ не наблюдалъ природу въ ея вѣчной перемѣнности, но изображалъ символъ неба, символъ дерева, символъ травы, и небо было для него всегда золотымъ или лазур­нымъ, дерево — всегда изумруднымъ. Подобное схематическое, чисто декоративное, джоттовское воспріятіе природы царило вплоть до XV вѣка, когда впервые вспых­нула любовь къ земному міру.Но это чувство природы, эта новая реалистическая концепція пейзажа возникли не на горномъ югѣ, а на городскомъ сѣверѣ, во Фландріи и Франціи, — на кар­тинахъ братьевъ Ванъ-Эйковъ и въ дивномъ манускриптѣ ,Très riches Heures de due de Berry‘ (этой жемчужинѣ готическаго генія), гдѣ впервые каждый мѣсяцъ