Читателю, получившему первый нумеръ журнала, посвященнаго театру, представляется вопросъ: съ какою цѣлью
онъ издается? Для того ли только, чтобы доставить удовольствіе интересующимся театральнымъ дѣломъ и удо
влетворить ихъ любопытству, или, съ своей стороны, желаетъ онъ содѣйствовать сценическому искусству? Если онъ имѣ
етъ въ виду послѣднюю цѣль, то какимъ образомъ онъ полагаетъ достигать ея? Желаетъ ли онъ просто присоединить свой голосъ ко множеству театральныхъ рецензій, ежедневно появляющихся въ га
зетахъ и другихъ повременныхъ изданіяхъ? Или онъ намѣренъ, въ отличіе отъ многихъ, проводить какую-нибудь особую доктрину въ дѣлѣ сценическа
го искусства съ цѣлью поучать? Избави насъ Боже отъ такого намѣренія, всегда опирающагося на замкнутое въ себѣ и собою довольное самомнѣніе, которое до извѣстной степени ручается за ограниченность пониманія дѣла.
Скажемъ болѣе. Еслибы мы даже обладали величайшею опытностью въ дѣлѣ сценическаго искусства, глубочайшимъ и тончайшимъ пониманіемъ его, то и тогда бы мы не взяли на себя подобной задачи. Во-первыхъ потому, что всякая особая доктрина (мы говоримъ не о принципахъ прекраснаго, непрелож
ныхъ и вѣчныхъ, которые должны господствовать во всѣхъ искусствахъ,
слѣдовательно и въ сценическомъ), остановившаяся на извѣстной стадіи и моментѣ развитія живого дѣла, способна только задеряшвать, а иногда и уби
вать силы его роста. Во-вторыхъ, самое стремленіе докторально поучать противорѣчитъ сущности живой силы, собирающей зрителей въ театръ. Идутъ туда люди всѣхъ степеней образованія, представители разнороднѣйшихъ міро
воззрѣній, никакъ не съ цѣлью поучаться, но затѣмъ, чтобы получить удовольствіе, испытать болѣе или менѣе высокое, болѣе или менѣе нравст
венное наслажденіе. Замѣтимъ, однако, что это чувство удовольствія или наслажденія, котораго ищетъ масса зрителей въ театрѣ, на самомъ дѣлѣ ни
что иное, какъ возбужденіе извѣстныхъ положительныхъ или отрицательныхъ сторонъ духа. Сила впечатлѣнія, производимаго сценой, неоспорима и всѣмъ извѣстна. Сценическое представленіе идеальнаго (не въ смыслѣ нравственнаго совершенства дѣйствующихъ лицъ и ихъ дѣйствій, а въ смыслѣ вопло
щенія идей) драматическаго дѣйствія въ формахъ дѣйствительныхъ явленій жизни, словахъ, тѣлодвюкеиіяхъ, одеждѣ дѣйствующихъ лицъ, въ изображе
онъ издается? Для того ли только, чтобы доставить удовольствіе интересующимся театральнымъ дѣломъ и удо
влетворить ихъ любопытству, или, съ своей стороны, желаетъ онъ содѣйствовать сценическому искусству? Если онъ имѣ
етъ въ виду послѣднюю цѣль, то какимъ образомъ онъ полагаетъ достигать ея? Желаетъ ли онъ просто присоединить свой голосъ ко множеству театральныхъ рецензій, ежедневно появляющихся въ га
зетахъ и другихъ повременныхъ изданіяхъ? Или онъ намѣренъ, въ отличіе отъ многихъ, проводить какую-нибудь особую доктрину въ дѣлѣ сценическа
го искусства съ цѣлью поучать? Избави насъ Боже отъ такого намѣренія, всегда опирающагося на замкнутое въ себѣ и собою довольное самомнѣніе, которое до извѣстной степени ручается за ограниченность пониманія дѣла.
Скажемъ болѣе. Еслибы мы даже обладали величайшею опытностью въ дѣлѣ сценическаго искусства, глубочайшимъ и тончайшимъ пониманіемъ его, то и тогда бы мы не взяли на себя подобной задачи. Во-первыхъ потому, что всякая особая доктрина (мы говоримъ не о принципахъ прекраснаго, непрелож
ныхъ и вѣчныхъ, которые должны господствовать во всѣхъ искусствахъ,
слѣдовательно и въ сценическомъ), остановившаяся на извѣстной стадіи и моментѣ развитія живого дѣла, способна только задеряшвать, а иногда и уби
вать силы его роста. Во-вторыхъ, самое стремленіе докторально поучать противорѣчитъ сущности живой силы, собирающей зрителей въ театръ. Идутъ туда люди всѣхъ степеней образованія, представители разнороднѣйшихъ міро
воззрѣній, никакъ не съ цѣлью поучаться, но затѣмъ, чтобы получить удовольствіе, испытать болѣе или менѣе высокое, болѣе или менѣе нравст
венное наслажденіе. Замѣтимъ, однако, что это чувство удовольствія или наслажденія, котораго ищетъ масса зрителей въ театрѣ, на самомъ дѣлѣ ни
что иное, какъ возбужденіе извѣстныхъ положительныхъ или отрицательныхъ сторонъ духа. Сила впечатлѣнія, производимаго сценой, неоспорима и всѣмъ извѣстна. Сценическое представленіе идеальнаго (не въ смыслѣ нравственнаго совершенства дѣйствующихъ лицъ и ихъ дѣйствій, а въ смыслѣ вопло
щенія идей) драматическаго дѣйствія въ формахъ дѣйствительныхъ явленій жизни, словахъ, тѣлодвюкеиіяхъ, одеждѣ дѣйствующихъ лицъ, въ изображе