ПЕРСТЕНЬ.

☛
Говорили о войнѣ, политикѣ, Вильгельмѣ II и разныхъ разностяхъ — и какъ-то незамѣтно, договорились до таинственныхъ и загадочныхъ явленій.
Въ обществѣ, гдѣ это происходило, хотя и были люди съ явными наклонностя
ми къ мистицизму, готовые вѣрить всему, что носитъ на себѣ загадочный характеръ, но большинство изъ присутствующихъ было изъ такихъ, которые считаютъ сво
имъ долгомъ ничему не вѣрить, правда, въ большинствѣ случаевъ, только на словахъ. Такіе иногда бываютъ очень суевѣрны.
Естественно, что когда заговорили о загадочныхъ явленіяхъ, то между вѣ
рующими и невѣрующими возникло разногласіе.
Анна Александровна, хозяйка дома, женщина хорошая и неглупая, но имѣвшая слабость подзадаривать своихъ гостей и стравливать людей съ враждеб
ными взглядами — когда увидѣла, что споръ начинаетъ стихать, обратилась къ молчавшему все время старому доктору и сказала:
— Ну, а вы Арсеній Евгеньевичъ, что на это скажете?
— А почему, вы, Анна Александровна, думаете, что именно я долженъ сказать что-нибудь по этому поводу? — спросилъ докторъ.
— Очень просто — почему. Потому что вамъ и книги въ руки. Вѣдь, вы человѣка знаете не по наслышкѣ. Вы его изучили со скальпелемъ въ рукахъ. Кто же лучше васъ можетъ знать, что съ нимъ будетъ послѣ смерти?
— Могу вамъ, Анна Александровна, сказать навѣрное — улыбнулся докторъ— что послѣ смерти пасъ похоронятъ, а потомъ сгніемъ и превратимся въ прахъ.
— Вы, Арсеній Евгеньевичъ, пожалуйста, не отлынивайте, — сказала Анна Александровна. — Вы прекрасно знаете,
о чемъ я васъ спрашиваю. Что мы сгніемъ, превратимся въ прахъ, это я и безъ васъ знаю. Я васъ спрашиваю, есть ли ка
кое-нибудь основаніе вѣрить тому, что послѣ смерти не все для насъ еще кончено.
— Откуда же, Анна Александровна, это могу знать я?
— Какъ откуда! — ухватился одинъ изъ присутствующихъ — вѣдь вы своего рода машинистъ, знаете свою машину, знаете ея устройство, въ случаѣ порчи можете даже ее исправить, какъ же вы не знаете ту силу, которая даетъ ей движеніе?
— Простите, — улыбнулся докторъ— вы, кажется, инженеръ? — Да.
— И вы всегда знаете ту силу, которая двигаетъ машину, которой вы управляете.
— Обязательно, иначе какимъ же я былъ бы инженеромъ.
— Вы значитъ знаете, что такое электричество?
— Какъ же не знать?
— А вотъ именно въ этомъ я сомнѣваюсь. Вы знаете свойства электричества, знаете его силу, какъ, при какихъ усло
віяхъ оно проявляется, но что такое электричество, этого вы не знаете. Я
знаю, что на этотъ счетъ существуютъ разныя гипотезы, но каждая гипотеза, пока она не доказана, не больше какъ гаданіе на кофейной гущѣ.
— Что жъ вы этимъ хотите сказать?— спросилъ инженеръ.
— Я этимъ хочу сказать, что вамъ приходится гадать на кофейной гущѣ, имѣя дѣло съ такой простой физической силой, какъ электричество, какъ же вы хотите, чтобы я вамъ сказалъ, что-ни
будь опредѣленное про такую чудную и таинственную силу, какъ жизнь..
— Какъ, вы не знаете, что такое жизнь? — Представьте, что нѣтъ! Я ее никогда даже въ глаза не видѣлъ. Я знаю, что для того, чтобы поддержать жизнь, нужно правильное питаніе, чистый воздухъ, и т. д. ну, а больше, что я о ней знаю и что я могу знать?
— Выводъ изъ всего этого? — круто, явно насмѣшливо повернулъ инженеръ, что человѣкъ послѣ смерти, если захо
четъ, можетъ дѣлать визиты своимъ друзьямъ и знакомымъ?
— Долженъ вамъ сказать, молодой человѣкъ, (инженеру было не больше 30-ти лѣтъ) — серьезно сказалъ докторъ,— что когда я былъ въ вашихъ лѣтахъ, я объ этомъ думалъ точно такъ же, какъ вы. И, пожалуй, имѣлъ на это больше основанія, чѣмъ вы. Вѣдь какъ-никакъ, а я все-таки возился съ физіологіей, біологіей, которыя такъ или иначе имѣ
ютъ прямое соприкосновеніе съ этимъ вопросомъ. Но теперь, когда я узналъ жизнь не по теоріи, книгамъ, а увидѣлъ ее воочію, внимательно присмотрѣлся къ нѣкоторымъ ускользающимъ отъ об
щаго вниманія явленіямъ, я насмѣхаться надъ такими вещами не стану. Тѣмъ болѣе, — и докторъ запнулся.
— Что, тѣмъ болѣе? — уставился на него инженеръ.
— Что со мною самимъ былъ случай— докончилъ докторъ свою фразу, — который не укладывается ни въ какую теорію.
— Это любопытно!
... Вы, Арсеній Евгеньевичъ, конечно, разскажете намъ этотъ случай — поддержала хозяйка инженера.
Если будете такъ любезны и велите подать мнѣ еще стаканъ чаю, то съ удо
вольствіемъ разскажу — улыбнулся докторъ.
Когда доктору былъ поданъ чай, онъ закурилъ папироску и разсказалъ слѣдующее.
II.
Это было давно, - началъ онъ разсказывать, — я тогда еще не былъ извѣстнымъ докторомъ Стрѣльцовымъ, у котораго отбоя нѣтъ отъ практики, а молодымъ врачемъ, который о практикѣ еще толь
ко мечтаетъ. Средствъ у меня не было, и единственная моя надежда была на практику.
Вы, господа, знаете, что значитъ въ Петроградѣ ждать докторской практики? — Это значитъ, что прежде чѣмъ дождешься ея, можно разъ двадцать съ голоду умереть.
Просидѣлъ я такимъ образомъ въ ожиданіи практики года полтора, а она и не думала являться.
Но не было счастья, да несчастье помогло: заболѣлъ товарищъ, которому нужно было ѣхать лечиться за границу и онъ передалъ мнѣ своихъ паціентовъ, хотя, правда, не многочисленныхъ. Но все-таки это уже было кой-что.
Нужно вамъ знать, что между паціентами, въ особенности между женщинами,
попадаются такіе, которыхъ хлѣбомъ не корми, а только лечи ихъ. Отчего, отъ какой болѣзни? — это ужъ дѣло доктора знать. На то онъ и докторъ, чтобы знать какая болѣзнь и придумать для нея на
званіе. И это самые выгодные для насъ паціенты. Во-первыхъ, они ужасно лю
бятъ лечиться, во-вторыхъ, они хорошо платятъ. А главное, что если вы настолько добросовѣстны, что нарочно не отправите ихъ на тотъ свѣтъ, то они провозгла
сятъ васъ магомъ и волшебникомъ. Скажи имъ, что они ошибаются, и совершенно здоровы — они не только вамъ не повѣрятъ, но еще скажутъ, что вы въ меди
цинѣ ничего не понимаете. И поневолѣ приходится дѣлать видъ, что отъ чегото ихъ лечишь.
— И получаешь за это гонораръ — укололъ инженеръ.
Ничего не подѣлаешь — отпарировалъ докторъ, — мы вѣдь не инженеры,
двадцати, тридцати тысячныхъ окладовъ не получаемъ, мостовъ, которые проваливаются, тоже не строимъ.
- Между паціентами, переданными мнѣ моимъ товарищемъ — продолжалъ док
торъ разсказъ — была именно такого рода паціентка. Это была молодая, очень красивая женщина съ немного повышенной чувствительностью, но вполнѣ здоровая, которая тѣмъ не менѣе безъ доктора жить не могла.