ЦВѢТЫ.

Красавцы плѣнники, въ оковахъ ленты синей, Изъ вазы мраморной глядятъ съ нѣмой мольбой: Сквозь крылья ландышей, какъ сквозь узорный
иней, Смѣется лиліямъ подснѣжникъ голубой,
Л за большимъ листомъ печальныя фіалки
Ждутъ нѣжныхъ мотыльковъ и грезятъ о лунѣ.
Напрасныя мечты!.. Влюбленныя весталки!.. Въ нихъ нѣтъ еще тоски объ отнятой веснѣ,
Въ нихъ нѣтъ еще тоски о сказкахъ яркой дали, О пляскѣ молніи въ узорахъ облаковъ.
Онѣ все влюблены въ тѣ руки, что ихъ сорвали, И въ слезы свѣтлыя, что грустно упадали,
Изъ чьихъ-то синихъ глазъ въ объятья лепестковъ...
Сергѣй Михѣевъ.

ПОЦѢЛУЙ.

На громадномъ крейсерѣ спѣшно заканчивались приготовленія къ съѣзду гостей. Крейсеръ стоялъ въ глубинѣ
небольшой, круглой, представляющей остатокъ бывшаго когда то здѣсь въ незапамятныя, доисторическія времена кратера, удивительно спокойной бухты
одного изъ экзотическихъ острововъ Вестъ-Индіи. Только что зашло солнце и, какъ всегда, въ тропикахъ, мгновенно яркій день смѣнился темной ночью. Ярко горѣли въ небѣ особенно краси
выя, кажущіяся крупнѣе въ тропикахъ,
звѣзды; изъ нихъ на темномъ фонѣ неба особенно ярко выдѣлялся рядъ звѣздъ созвѣздія Южнаго Креста». Воздухъ былъ напоенъ ароматомъ какихъ то душистыхъ тропическихъ цвѣтовъ. При вдыханіи полной грудью, казалось, что
пьешь какую-то удивительно легкую, напоенную разнообразными пряностя
ми и ароматами, влагу, и быстрѣе почувстовалось, какъ сердце начинаетъ биться сильнѣе, кровь быстрѣе перели
ваться въ жилахъ, и какая-то легкая, пріятно-сладкая истома охватываетъ все существо... Вдали свѣтились, мерцая, огни небольшого городка, зарос
шаго пальмами, ліанами, агавами и какими-то пестрыми ползучими растеніями съ удивительно душистыми яр
кими цвѣтами. На кормѣ крейсера надъ всѣмъ ютомъ былъ растянутъ громад
ный парусинный тентъ, съ широкими, спускающимися до самой палубы пол
ками. Всюду стояла масса цвѣтовъ и растеній. Весь тентъ былъ красиво увѣшанъ живописными гирляндами. На
рубкѣ вахтеннаго начальника примостился туземный оркестръ. Музыканты,
по преимуществу негры и нѣсколько мулатовъ, въ костюмахъ, напомина
ющихъ одѣянія морскихъ капитановъ въ опереткахъ, размѣщались со своими пюпитрами и нотами и, усѣвшись, сейчасъ же начали настройку своихъ инструментовъ. Капельмейстеръ, вы
сокій, худой, молодой мулатъ, съ ярко горящими красивыми, нервными гла
зами, что-то объяснялъ, напѣвая, сильно жестикулируя и стуча палочкой по пю
питру, валторнисту, толстому, губастому негру съ тупымъ выраженіемъ лица. Матросы и офицеры суетливо бѣгали по юту, разставляя мебель и устраивая уютные уголки. Какой-то матросикъ посыпалъ палубу бѣлымъ порош