III.
Влѣво стрѣляла батарея, передъ нею верстахъ въ полутора долбили пулеметы и совсѣмъ далеко, словно хлопки, доносилась хлопотливая и безтолковая ружейная перестрѣлка.
Черный дымъ въ одномъ мѣстѣ покраснѣлъ — это горѣла деревня, подожженная нѣмцами.
Въ сторонѣ господскаго двора В. тяжело ухала артиллерія.
Вотъ уже четверть часа смотритъ корпусный, не отрываясь, въ трубу.
— Просятъ подкрѣпленій, — докладываетъ адъютантъ.
— Кто? — очнулся корпусный. — Полковникъ Л.
— А что осталось у насъ въ резервѣ?
— Н—скій пѣхотный полкъ. — Только одни Н—цы? — Только.
— Скажите, чтобы держался, — и снова уставился въ трубу, въ черный густой дымъ.
Грохотъ боя все ближе и ближе, зарево расползается въ ширину, крас
ные языки взлетаютъ по черному дыму къ небу, потянуло гарью и порохомъ.
— Кавалерія идетъ, — сказалъ начальникъ штаба и указалъ рукою направо.
Всѣ повернули головы направо. Огромная лавина, перекатываясь, какъ тѣло змѣи, по неровностямъ, неслась къ холму.
— Гусары, — говоритъ слова начальникъ штаба, и спрашиваетъ прикажете остановить?
— Да, да, — отозвался корпусный— остановите.
Онъ вспоминаетъ, что въ гусарахъ служитъ его сынъ.
Одинъ изъ ординарцевъ съѣзжаетъ съ холма и скачетъ навстрѣчу полку.
Спустя нѣсколько минутъ, тысяча лошадей, храпя и фыркая, останавливается въ ста, шагахъ отъ холма.
Корпусный верхомъ подъѣхалъ къ полку, поздоровался, потомъ тронулъ поводомъ и медленно поѣхалъ вдоль фронта.
Подъѣхавъ къ пятому эскадрону, онъ остановилъ лошадь и обратился къ командиру полка, ѣхавшему на полкорпуса позади.
— А гдѣ же поручикъ Л.?
— Прикомандированъ къ сводному отряду, прикрывающему сообщеніе фланговъ, ваше высокопревосходительство.
Корпусный ничего не отвѣтилъ и махнулъ рукой.
Полкъ двинулся и, когда послѣдній рядъ миновалъ его, старикъ по
вернулъ лошадь и медленно поѣхалъ къ штабу.
Выло уже около полудня, когда пришло извѣстіе, что мыза взята непріятелемъ и что сводный кавалерійскій отрядъ отрѣзанъ и пробивается къ господскому двору В.
«Сережинъ отрядъ отрѣзанъ, — пронеслось у старика въ головѣ, но тот
часъ же онъ молвилъ про себя:— авось убережетъ мнѣ Господь сына, не время еще, подожду». И, посмо
трѣвъ на равнину, повторилъ: «Надо подождать еще немного, еще не время».
— Ваше высокопревосходительство ваше высокопревосходительство,—
услышалъ онъ голосъ начальника штаба: — полковникъ Л....
— Передайте полковнику Л., что я приказываю ему держаться впредь до дальнѣйшихъ распоряженій.
— Ваше высокопревосходительство, но полковникъ доноситъ, что его расположеніе прорвано и непріятель об
ходитъ его флангъ, грозя отрѣзать отъ корпуса. Необходимо послать Н—цевъ.
— Никакихъ но, — огрызнулся корпусный.
Что? Послать Н—цевъ — любимый его полкъ, его Н—цевъ, среди кото
рыхъ протекли двадцать лѣтъ его службы отъ младшаго офицера до командира полка, гдѣ всѣхъ офицеровъ зналъ онъ по именамъ. Послать его Н—цевъ послѣдній резервъ корпуса, нѣтъ, ни за что!
— Передайте полковнику Л., что я требую, чтобы онъ держался.
Снова затрещалъ телефонъ, нѣсколько человѣкъ бросилось къ нему, вырывая трубку у телефониста.
— Никакъ невозможно, ваше высокопревосходительство, всякое промедленіе грозитъ тяжелыми послѣдствіями, — торопясь и волнуясь, говорилъ начальникъ дивизіи. —Разрѣшите мнѣ повести полкъ.
Но онъ стоитъ, словно не слышитъ, смотритъ на равнину, не отры
вая глазъ отъ бинокля, и ждетъ, когда наступитъ время — выиграть послѣднюю ставку или умереть.
— Ваше высокопревосходительство, — доносится до него настойчивый голосъ начальника дивизіи: — разрѣшите повести полкъ.
— Самъ поведу, — тихо отвѣчаетъ онъ и съ непривычной для себя лег
костью, сѣвъ на коня, спускается съ холма.
«Теперь пора!» думаетъ.
Внизу въ боевомъ порядкѣ стоить полкъ.
— Здорово, братцы, — говоритъ онъ, смотритъ въ лица солдатъ и офицеровъ и чувствуетъ, что молодѣетъ.
— Здравія жела ваше дит-ство,— радостно кричатъ солдаты и, когда снова становится тихо, онъ машетъ шашкой и кричитъ:
— Полкъ справа по-ротно шагомъ маршъ.
Батальонные командиры подхватываютъ команду, полкъ ожилъ, за
волновался, сверкнулъ на солнцѣ штыками и четыре тысячи ногъ тя
жело обрушились на землю, отбивая шагъ.
Отъѣхавъ въ сторону, пропускаетъ онъ роту за ротой. Идутъ, какъ на церемоніалѣ, спокойно, словно по ниточкѣ ровняются ряды, весело поблескиваютъ штыки, мѣрно колышется вся масса въ тактъ движенію.
Вотъ командиръ второго баталіона подполковникъ Д., плотный сорокалѣтній мужчина, балагуръ и весель
чакъ. Пятнадцать лѣтъ тому назадъ онъ самъ женилъ его безусаго еще по
ручика на своей племянницѣ. Вотъ командиръ 11 роты капитанъ Н., его сынъ, его крестникъ, вотъ под
полковникъ Ш. — «нѣмецъ», какъ всѣ зовутъ его въ полку, на что добродушный бѣлокурый Ш. даже пересталъ обижаться.
— Да, вотъ нѣмецъ, нѣмецъ, — думаетъ онъ про Ш., — а кто взялъ прус
ское знамя у деревни З, всего мѣсяцъ назадъ, за что и получилъ Георгія?» И любовно провожаетъ длинную и сухую фигуру Ш., на долговязой кобылѣ Бертѣ, переименованной почему то въ Анну.
— Неужели же ихъ убьютъ и Д., и Н., и Ш., и Берту-Анну? — доканчиваетъ мысль.
Но вотъ прошла 16-ая рота, самая низкорослая, идутъ, что капусту сѣкутъ, вспомнилъ онъ солдатскую поговорку и улыбнулся.
Все ближе грохотъ боя, уже показываются носилки съ ранеными, еще верста и полкъ вольется въ линію огня.
Тамъ адъ. Широкимъ огненнымъ столбомъ горитъ господскій дворъ В. Взлетаютъ головни, гудитъ огонь. Разноголосый шумъ растетъ, непре
рывно долбятъ пулеметы, хлопаютъ въ ладоши ружья и тяжело вздыхаютъ утробы пушекъ.
Рота одна за другой перестраиваются въ боевой порядокъ и скрываются въ дыму.
Влѣво стрѣляла батарея, передъ нею верстахъ въ полутора долбили пулеметы и совсѣмъ далеко, словно хлопки, доносилась хлопотливая и безтолковая ружейная перестрѣлка.
Черный дымъ въ одномъ мѣстѣ покраснѣлъ — это горѣла деревня, подожженная нѣмцами.
Въ сторонѣ господскаго двора В. тяжело ухала артиллерія.
Вотъ уже четверть часа смотритъ корпусный, не отрываясь, въ трубу.
— Просятъ подкрѣпленій, — докладываетъ адъютантъ.
— Кто? — очнулся корпусный. — Полковникъ Л.
— А что осталось у насъ въ резервѣ?
— Н—скій пѣхотный полкъ. — Только одни Н—цы? — Только.
— Скажите, чтобы держался, — и снова уставился въ трубу, въ черный густой дымъ.
Грохотъ боя все ближе и ближе, зарево расползается въ ширину, крас
ные языки взлетаютъ по черному дыму къ небу, потянуло гарью и порохомъ.
— Кавалерія идетъ, — сказалъ начальникъ штаба и указалъ рукою направо.
Всѣ повернули головы направо. Огромная лавина, перекатываясь, какъ тѣло змѣи, по неровностямъ, неслась къ холму.
— Гусары, — говоритъ слова начальникъ штаба, и спрашиваетъ прикажете остановить?
— Да, да, — отозвался корпусный— остановите.
Онъ вспоминаетъ, что въ гусарахъ служитъ его сынъ.
Одинъ изъ ординарцевъ съѣзжаетъ съ холма и скачетъ навстрѣчу полку.
Спустя нѣсколько минутъ, тысяча лошадей, храпя и фыркая, останавливается въ ста, шагахъ отъ холма.
Корпусный верхомъ подъѣхалъ къ полку, поздоровался, потомъ тронулъ поводомъ и медленно поѣхалъ вдоль фронта.
Подъѣхавъ къ пятому эскадрону, онъ остановилъ лошадь и обратился къ командиру полка, ѣхавшему на полкорпуса позади.
— А гдѣ же поручикъ Л.?
— Прикомандированъ къ сводному отряду, прикрывающему сообщеніе фланговъ, ваше высокопревосходительство.
Корпусный ничего не отвѣтилъ и махнулъ рукой.
Полкъ двинулся и, когда послѣдній рядъ миновалъ его, старикъ по
вернулъ лошадь и медленно поѣхалъ къ штабу.
Выло уже около полудня, когда пришло извѣстіе, что мыза взята непріятелемъ и что сводный кавалерійскій отрядъ отрѣзанъ и пробивается къ господскому двору В.
«Сережинъ отрядъ отрѣзанъ, — пронеслось у старика въ головѣ, но тот
часъ же онъ молвилъ про себя:— авось убережетъ мнѣ Господь сына, не время еще, подожду». И, посмо
трѣвъ на равнину, повторилъ: «Надо подождать еще немного, еще не время».
— Ваше высокопревосходительство ваше высокопревосходительство,—
услышалъ онъ голосъ начальника штаба: — полковникъ Л....
— Передайте полковнику Л., что я приказываю ему держаться впредь до дальнѣйшихъ распоряженій.
— Ваше высокопревосходительство, но полковникъ доноситъ, что его расположеніе прорвано и непріятель об
ходитъ его флангъ, грозя отрѣзать отъ корпуса. Необходимо послать Н—цевъ.
— Никакихъ но, — огрызнулся корпусный.
Что? Послать Н—цевъ — любимый его полкъ, его Н—цевъ, среди кото
рыхъ протекли двадцать лѣтъ его службы отъ младшаго офицера до командира полка, гдѣ всѣхъ офицеровъ зналъ онъ по именамъ. Послать его Н—цевъ послѣдній резервъ корпуса, нѣтъ, ни за что!
— Передайте полковнику Л., что я требую, чтобы онъ держался.
Снова затрещалъ телефонъ, нѣсколько человѣкъ бросилось къ нему, вырывая трубку у телефониста.
— Никакъ невозможно, ваше высокопревосходительство, всякое промедленіе грозитъ тяжелыми послѣдствіями, — торопясь и волнуясь, говорилъ начальникъ дивизіи. —Разрѣшите мнѣ повести полкъ.
Но онъ стоитъ, словно не слышитъ, смотритъ на равнину, не отры
вая глазъ отъ бинокля, и ждетъ, когда наступитъ время — выиграть послѣднюю ставку или умереть.
— Ваше высокопревосходительство, — доносится до него настойчивый голосъ начальника дивизіи: — разрѣшите повести полкъ.
— Самъ поведу, — тихо отвѣчаетъ онъ и съ непривычной для себя лег
костью, сѣвъ на коня, спускается съ холма.
«Теперь пора!» думаетъ.
Внизу въ боевомъ порядкѣ стоить полкъ.
— Здорово, братцы, — говоритъ онъ, смотритъ въ лица солдатъ и офицеровъ и чувствуетъ, что молодѣетъ.
— Здравія жела ваше дит-ство,— радостно кричатъ солдаты и, когда снова становится тихо, онъ машетъ шашкой и кричитъ:
— Полкъ справа по-ротно шагомъ маршъ.
Батальонные командиры подхватываютъ команду, полкъ ожилъ, за
волновался, сверкнулъ на солнцѣ штыками и четыре тысячи ногъ тя
жело обрушились на землю, отбивая шагъ.
Отъѣхавъ въ сторону, пропускаетъ онъ роту за ротой. Идутъ, какъ на церемоніалѣ, спокойно, словно по ниточкѣ ровняются ряды, весело поблескиваютъ штыки, мѣрно колышется вся масса въ тактъ движенію.
Вотъ командиръ второго баталіона подполковникъ Д., плотный сорокалѣтній мужчина, балагуръ и весель
чакъ. Пятнадцать лѣтъ тому назадъ онъ самъ женилъ его безусаго еще по
ручика на своей племянницѣ. Вотъ командиръ 11 роты капитанъ Н., его сынъ, его крестникъ, вотъ под
полковникъ Ш. — «нѣмецъ», какъ всѣ зовутъ его въ полку, на что добродушный бѣлокурый Ш. даже пересталъ обижаться.
— Да, вотъ нѣмецъ, нѣмецъ, — думаетъ онъ про Ш., — а кто взялъ прус
ское знамя у деревни З, всего мѣсяцъ назадъ, за что и получилъ Георгія?» И любовно провожаетъ длинную и сухую фигуру Ш., на долговязой кобылѣ Бертѣ, переименованной почему то въ Анну.
— Неужели же ихъ убьютъ и Д., и Н., и Ш., и Берту-Анну? — доканчиваетъ мысль.
Но вотъ прошла 16-ая рота, самая низкорослая, идутъ, что капусту сѣкутъ, вспомнилъ онъ солдатскую поговорку и улыбнулся.
Все ближе грохотъ боя, уже показываются носилки съ ранеными, еще верста и полкъ вольется въ линію огня.
Тамъ адъ. Широкимъ огненнымъ столбомъ горитъ господскій дворъ В. Взлетаютъ головни, гудитъ огонь. Разноголосый шумъ растетъ, непре
рывно долбятъ пулеметы, хлопаютъ въ ладоши ружья и тяжело вздыхаютъ утробы пушекъ.
Рота одна за другой перестраиваются въ боевой порядокъ и скрываются въ дыму.