НОВОГОДНІЕ СТАНСЫ.
Здѣсь мебель въ стилѣ рококо И печь натопленная жарко,
А въ окнахъ—зыблются легко
Въ морозной мглѣ—деревья парка... О родовая старина,—
Зеленый штофъ, портретовъ лица... Какъ далека и ненужна
Теперь гранитная столица. Какъ хорошо,—вдали невзгодъ,
Въ родной затерянной деревнѣ, Тебя встрѣчать, о Новый годъ, Съ тревогой юною и древней!..
Какъ хорошо тебя встрѣчать
Такъ и торжественно и просто, Но въ мигъ завѣтный,—промолчать. И ничьего не слышать тоста... Все ближе, ближе тайный часъ...
Что скажетъ вѣстникъ лучезарный? Играй, играй въ бокалѣ квасъ Холодный, чистый и янтарный.
Когда душа ясна моя
И въ сердцѣ радостная вѣра— Мнѣ эта свѣтлая струя
Милѣй и слаще редерера...
Двѣнадцать пробило. И вотъ Развѣялись тревоги чары
И только звонъ еще плыветъ Отъ прозвучавшаго удара... Я мирно лягу спать теперь
И солнца свѣтъ—меня разбудитъ. О сердце,—бейся, сердце,—вѣрь,
Что Новый Годъ—счастливымъ будетъ. Взойдетъ морозная заря
За сине-розовымъ туманомъ И первый листъ календаря
Позолотитъ лучемъ румянымъ. Алѣе утро расцвѣтетъ
Красою нѣжною и зыбкой,
И новый день и Новый Годъ Я встрѣчу пѣсней и улыбкой!
Георгій Ивановъ.
Ея первый другъ.
Пожалуй, во всемъ Петроградѣ не было семьи, интересующейся хоть сколько-нибудь стариной, которая бы не знала этого стариннаго деревян
наго особняка на одной изъ глухихъ улицъ Петроградской стороны, гдѣ доживалъ свою, когда-то ослѣпительную и блестящую жизнь, бывшій гу
саръ, отставной полковникъ Исаровъ со своей единственной внучкой, красавицей Тамарой, которую не
большой кругъ людей, изрѣдка на
вѣшавшихъ этотъ угрюмый особнякъ, считалъ дѣвушкой странной. Вспоминали короткую и нѣсколько зага
дочную жизнь ея матери, кончившуюся далеко отсюда, при странныхъ обстоя
тельствахъ въ небольшомъ городкѣ, на югѣ Франціи. Всѣ еще помнили этотъ скандалъ, когда юная дочь Исарова противъ воли суроваго родителя вышла замужъ за учителя танцевъ, г-на Рибо и, пробѣдствовавъ съ нимъ
въ Петроградѣ, уѣхала въ скоромъ времени во Францію, гдѣ у нея ро
дилась дочь Тамара и гдѣ она умерла, какъ говорятъ, насильственно прекра
тивъ свою молодую жизнь, принявъ сильную дозу какого-то яда.
Г-нъ Рибо вскорѣ женился и если бы не случайная встрѣча въ Ниццѣ
съ двоюродной теткой княгиней Устюжиной то возможно, что Тамара осталась бы за границей и была бы заброшена г. Рибо, поглощеннымъ устрой
ствомъ новаго семейнаго очага съ очень распущенной и непріятной итальянкой. Княгиня, видя то незавидное положеніе, которое зани
мала Тамара въ получужой ей семьѣ, безъ особаго труда уговорила г. Рибо отдать ей племянницу и семилѣтнимъ ребенкомъ привезла ее въ Рос
сію, гдѣ къ великому изумленію всѣхъ, знавшихъ рѣзко отрицательное отношеніе старика Исарова къ этому
«опозорившему его браку», устроила Тамару у ея дѣда въ его старинномъ особнякѣ.
Тамара была очень тихимъ и замкнутымъ ребенкомъ. Да и весь укладъ Исаровскаго дома не могъ развить склонности къ жизнерадостности. Старикъ обыкновенно весь день прово
дилъ у себя въ кабинетѣ, гдѣ онъ погружался въ чтеніе и составленіе мемуаровъ, которые, какъ онъ наме
калъ, должны были пролить новый свѣтъ, на нѣкоторыя событія русской исторіи. Онъ выходилъ только къ обѣду, сухой, прямой, надменный,
выцвѣтшими, глазами смотря кудато поверхъ головъ разговаривающихъ съ нимъ. Кромѣ Тамары и Владиміра Митрофановича Шурскаго — воспитанника старика, за обѣдомъ обык
новенно никто не присутствовалъ. Изрѣдка пріѣзжала княгиня Устюжина, но она бывала очень недолго
№ 1.