Дитя вѣка.

Дѣтство... Въ роскоши рожденный,
Сильно извращенъ;
Гувернантки, дамы, бонны,
Нянекъ легіонъ;
По-французски разговоры,
Трескотня и шумъ; Негодяи-гувернеры;
Исковерканъ умъ
Всей системой воспитанья;
Пошлость — весь девизъ; Невозможныя желанья
И... капризъ, капризъ!
Юность... Образъ жизни странный,
Пошлый и шальной;
Каждый день вездѣ „романы“·,
Книжки — ни одной;
Разговоръ всегда безцѣльный,
Вздоръ и пустота;
Кабинеты Яра, Стрѣльны,
Злачныя мѣста;
Капиталъ повсюду нуженъ,
Пьянство, праздникъ, балъ, Пиръ — вчера, сегодня — ужинъ
И... скандалъ, скандалъ!
Зрѣлость... Дней спокойныхъ мало:
Бланки, векселя, Отъ былаго капитала
Нѣтъ ужь и рубля; Все прокучено, пропито,
Для труда нѣтъ силъ; Роль шута и паразита
У другихъ кутилъ;
Мерзость, съ совѣстію сдѣлки,
За позоръ — куртажъ, Безобразныя продѣлки
И... шантажъ, шантажъ! Старость... Грязная одежда,
Безобразный видъ, На подачки вся надежда;
Множество обидъ Переноситъ ежедневно
Онъ со всѣхъ сторонъ; Здѣсь на хлѣбъ даютъ, тамъ гнѣвно
Выгоняютъ вонъ; Отовсюду понуканья,
Часто за пятакъ—
Стоны, слезы, пресмыканья, И... кабакъ, кабакъ!
М. Яронъ.

Изъ альбома.

Продолженіе, — см. № 16.
Въ молодости человѣкъ похожъ на средневѣковой замокъ. Душа полна таинственныхъ галлерей, закоулковъ и запертыхъ комнатъ. Потомъ, это — уже зданіе новѣйшей архитектуры: чистенькое, вылощенное, изящное, но весьма обыкновенное; подъ конецъ жизни это - рынокъ, или музей, или соборъ.
Голодъ дѣлаетъ человѣка апостоломъ; сытная ѣда превращаетъ его въ дипломата.
Отъ чего вы краснѣете въ молодости, то заставляетъ васъ плакать въ зрѣломъ возрастѣ и смѣ
яться въ старости. Кто начинаетъ прямо смѣхомъ, тотъ кончитъ пустотой или ханжествомъ.
Пустынный утесъ дѣлается съ теченіемъ времени все угловатѣе, гладкій камешекъ — все круглѣе и глаже.
Много много разъ вы призовете смерть и потомъ уже поймаете прелесть жизни; но тогда-то жизнь и уходитъ отъ васъ...
Сильный одолѣваетъ слабаго, это — законъ природы; но сильный не великодушенъ, это — законъ человѣческій.
Опытность — пожилая женщина, которую уважаютъ, не справляясь о томъ, насколько безупречно ея прошлое.
Надо имѣть сердце, чтобы цѣнить хорошія качества человѣка; надо обладать умомъ, чтобы умѣть прощать его недостатки и выносить ихъ.
Намъ не прощаютъ ни наши таланты, ни наши успѣхи, ни нашихъ друзей, ни наше богатство; прощаютъ только нашу смерть, да и то не всегда.
Вашу ахиллесову пяту скорѣе угадаютъ тѣ, кто стоитъ ниже васъ, а не равные вамъ.
Есть родители, которые полученное ими самими дурное воспитаніе вымѣщають на дѣтяхъ.
Что нравится вамъ въ одной личности, то кажется вамъ невыносимымъ въ другой. Что-же ослѣпляетъ васъ въ одномъ изъ этихъ существъ, симпатія или антипатія?
Если двѣ умныя женщины не могли ничего сдѣлать изъ человѣка, будьте увѣрены, что изъ этого человѣка ничего и не выйдетъ.
Человѣкъ ограниченный никогда не скажетъ: «какой я глупецъ»! По врожденной боязливости, онъ испугается, что скажетъ правду.
Вы можете быть остроумны — если только и окружащіе васъ не лишены остроумія. Пѣтухъ на
прасно будетъ распѣвать въ компаніи утокъ: онѣ ему не отвѣтятъ.
Мы боимся оригинальности, какъ слишкомъ новаго платья и всячески стараемся быть похожими на другихъ.
Слишкомъ усердные говоруны мѣняютъ золото своихъ мыслей на мелкую монету и, въ концѣ концовъ, оказываются нищими.
Перо утѣшаетъ вѣрнѣе, чѣмъ кокетство, и мучитъ больше, чѣмъ инквизиція.
Мыслители болѣе управляютъ міромъ, чѣмъ они это сами думаютъ, и сильные міра сего больше имъ подчиняются, чѣмъ они это воображаютъ.
Не думайте, что узнать искушеніе значитъ унизиться въ собственныхъ глазахъ. Сократъ дважды великъ, потому что побѣдилъ въ себѣ «другагочеловѣка.
Мы спѣшимъ насаждать въ новыхъ земляхъ старую цивилизацію. Можно-ли смѣнять молочные зубы челюстями старика?
Въ извѣстныхъ обстоятельствахъ такъ часто приходится держать языкъ за зубами, что онъ разучи
вается говорить и бормочетъ только старыя, заучоныя, условныя фразы.
Всякій смертный имѣетъ для своей защиты языкъ или перо, и только отъ высокопоставленныхъ лицъ требуютъ, чтобы они, какъ боги, молча выносили обиды!
Противорѣчіе оживляетъ разговоръ; вотъ почему придворныя собранія такъ скучны.
Часто цитируютъ слова Библіи: „не довѣряйтесь князямъ міра сего», но не приводятъ конца этой фразы: ...«ибо и они суть человѣки».
Женщины, которыя вмѣшиваются въ политику, похожи на куръ, которыя хотятъ превратиться въ коршуновъ.
Высшая политика состоитъ изъ мелочей, которыя образуютъ собою длинную лѣстницу.
Политика схожа съ пустыней: порывъ вѣтра можетъ нанести громадныя горы песку; миражи часты и опасны.
Толпа, какъ море, и выноситъ васъ вверхъ, и топитъ въ глубинахъ, смотря но вѣтру.
Узнавая о новомъ бракѣ, мужчины смѣются, а женщины плачутъ.
Секретъ похожъ на дыру въ вашемъ платьѣ: чѣмъ больше вы его прячите, тѣмъ онъ замѣтнѣе.
Сонъ — великодушный воръ: онъ отдаетъ силѣ то что крадетъ у времени.
Льстецы начинаютъ всегда увѣреніемъ, что они вовсе не намѣрены льстить.
Кометы и великіе люди оставляютъ за собой струю свѣта, въ которой копошатся милліоны пылинокъ.
Если-бы бѣдные мученики знали, какъ легко мѣнять убѣжденія, костры не существовали-бы.
Ложная скромность — ароматъ, за которымъ скрывается испорченный запахъ.
Вспыльчивость — наслажденіе своего рода, но, успокоившись, вы чувствуете, что васъ какъ-будто побили...
Вспыльчивые люди немедленно забываютъ, изъза чего они вспылили.
Терпѣніе — не пассивное качество: это — сосредоточенная сила.
Вы гордитесь своими предками, ихъ многочисленностью. Потомки ваши, воспитанные въ тѣхъ же чувствахъ, будутъ и васъ считать просто однимъ лишнимъ нумеромъ въ ряду другихъ предковъ.